Стефани Перкинс - Айла и счастливый финал [litres]

Ее слова вертятся в моей голове. Скоро… Удачи… Обычные слова, которые теперь кажутся мне особыми. Многообещающими. Анна и Сент-Клэр обнимают всех на прощание, даже меня. Объятия Сент-Клэра с Джошуа самые долгие. Настоящие дружеские объятия, а не банальные мальчишеские похлопывания по спине. И от этого боль в моей груди только усиливается. А затем Анна с Сент-Клэром выходят из ресторана. Мередит, Лола и я усаживаемся обратно, но Джош с Крикетом обмениваются многозначительными взглядами, и Джош подзывает официанта.

– L’addition, s’il vous plaît.

Итак, он попросил чек.

– Мы уходим? – Не могу скрыть разочарование в своем голосе, ведь обычно французский ужин длится несколько часов.

Джош замирает, потянувшись за кошельком, затем переводит взгляд на меня, и в его глазах отражается надежда. И от этого надежда оживает и во мне.

– Нас ждет кое-что получше. – Джош улыбается.

– Быстрее, быстрее, быстрее, – подпрыгивая от нетерпения, торопит нас Крикет.

– Ты знаешь, что происходит? – спрашивает меня Лола.

Я качаю головой, а Мередит смотрит то на Джошуа, то на Крикета.

– Разве вы не только сейчас познакомились? – интересуется она. – Какие у вас могут быть секреты?

Джош так широко улыбается, что на его щеках появляются ямочки. Я настолько скучала по ним, что мое сердце сбивается с ритма. Парни кидают на стол несколько евро, и Джош вытаскивает из-под стола пухлый рюкзак:

– Идем.

Он все еще улыбается мне, когда накидывает пальто. Конечно, это то же пальто, в котором он ходил на свидания со мной. И я снова чувствую тоску.

Мы дружно бежим по заснеженным улицам к Сене. Солнце село, и большая часть жителей Латинского квартала, кажется, сегодня сидит по домам. Джош смотрит на мои ноги. На мне ботинки на каблуках, но я не отстаю от ребят. Он вскидывает брови, показывая, что впечатлен, когда мы выбегаем прямо к Нотр-Даму.

– Где? – спрашивает Крикет Джошуа.

– На площади, возле главного входа. – Джош показывает на другую сторону Сены.

Мы бежим по мосту к внутреннему двору Нотр-Дама.

– Ох! – словно осознав происходящее, выдыхает Мере-дит. – Серьезно?

Лола смотрит на меня, и мы бессильно хохочем. Кажется, только мы с ней не понимаем, что происходит. Мы все, явно непривыкшие к таким пробежкам, уже задыхаемся.

– Мы на месте! – ликующе кричит Джош.

Мы резко останавливаемся позади него на самом краю площади лицом к огромному собору.

– Я полагаю, мы бежали сюда не для того, чтобы посмотреть на здание, которое стоит тут уже сотни лет? – Лола поправляет свои розовые волосы, и я понимаю, что это парик. – Куда смотреть?

А потом я замечаю их.

В нескольких метрах от нас, неподалеку от легендарных резных ворот собора, прямо на нулевом километре, который сами расчистили руками от снега, стоят Анна и Сент-Клэр. Нулевой километр – бронзовая звезда, которая размещена в самом центре Франции. И с ней связаны две приметы. Первая – тот, кто встает на звезду, точно вернется во Францию. Вторая – на ней можно загадать любое желание.

– Подождите, – говорит Джош.

– Нет! – Лола взволнованно выпрямляется.

– Да, – соглашается Крикет.

Теперь только я ничего не понимаю. Но тут Сент-Клэр достает что-то из кармана, а потом опускается на одно колено.

Лицо Анны озаряется от потрясения, радости и любви. Затем она решительно кивает. Сент-Клэр надевает на ее палец кольцо. А как только встает, она бросается ему на шею, и влюбленные жарко целуются. Сент-Клэр подхватывает Анну на руки и начинает ее кружить, и они снова целуются. Увлеченно, жадно, долго. А потом сияющий от счастья Сент-Клэр поворачивается к нам и машет рукой, словно уже давно знает, что мы все это время стояли тут.

Я впервые видела, как делают предложение. И даже не задумывалась, что в нашем возрасте такое может произойти. Мои друзья – я же могу их так называть, раз они позвали меня сюда? – обручились и собираются пожениться. В девятнадцать лет! Анна показывает всем кольцо. Оно маленькое, простое и невероятно красивое. Но затем она резко разворачивается к Сент-Клэру, словно что-то осознала:

– Так вот почему ты устроился на эту работу.

– Я не собирался покупать тебе кольцо на деньги своего отца, – широко улыбается он.

Джош крепко обнимает Сент-Клэра:

– Жаль, что ты больше не холостяк.

– Только Анне не говори, я купил кольцо и для тебя, – говорит Сент-Клэр.

Лола обнимает Крикета:

– Поверить не могу, что ты мне об этом не сказал.

– Я хотел, – говорит Крикет. – Но иногда ты думаешь… вслух.

– Неправда! – шутливо возмущается Лола.

– Правда, – произносят одновременно Анна и Сент-Клэр.

Лола ворчит, но при этом улыбается.

– Внимание, внимание, – объявляет Сент-Клэр. – Мы с моей невестой…

Все смеются над тем, как странно и одновременно приятно звучит это слово. Это как услышать незнакомый язык или столкнуться с новым миром. Миром взрослых. Мы пока еще не знаем, что из этого выйдет, но на данный момент нам нравится это чувство.

Сент-Клэр прочищает горло:

– Мы с моей невестой отправляемся за праздничным десертом. Я бы позвал вас с собой, но что-то не хочется.

Мы смеемся. Все снова обнимаются на прощание, но в этот раз дольше всех сжимают друг друга в объятиях Анна и Мередит. Мередит что-то шепчет, Анна выглядит растроганной, а затем снова обнимает подругу. Потом влюбленная парочка устремляется вдаль по свежевыпавшему снегу под веселую песню, которую напевает Сент-Клэр.

Лола смотрит на полную луну:

– Знаете… еще не так поздно.

Крикет предлагает ей руку:

– Прогуляемся?

Она подхватывает своего парня под руку и прижимается к нему.

– Поверить не могу, что мы в Париже. Вместе, – радостно улыбается она.

– Было приятно с тобой познакомиться, – кивает мне Крикет; меня же охватывает грусть от того, что все расходятся. – Увидимся утром? – спрашивает он Джошуа.

Тот кивает в ответ.

Лола и Крикет уходят, они еще долго выделяются ярким пятном на фоне ослепительно-белого снега. И вот мы остаемся втроем. Джош тут же становится серьезным. Он приобнимает Мередит, и я вспоминаю, что она тоже когда-то была влюблена в Сент-Клэра.

– Ты в порядке, Мер? – спрашивает Джош.

– Да, – тихо отвечает она. – Но спасибо, что спросил.

Он притягивает ее в объятия, долгие, наполненные эмоциями. Мередит отстраняется первой.

– Ох, вы должны меня простить, – говорит она. – Я рано встала и чувствую себя как выжатый лимон. Вернусь-ка я в отель.

Но Мередит не выглядит уставшей. Она уходит, чтобы мы могли поговорить. Она предпочла одиночество – в вечер, который, возможно, всколыхнул ее чувства, – чтобы дать нам шанс… Даже не знаю на что именно.

– Было приятно увидеться с тобой, – кричу я ей вслед.