Ви Киланд - Фривольные письма [litres]

Кто-то вломился в дом, и она лежит там без сознания.

Но все-таки она прочитала мои СМС. А вдруг их прочел злоумышленник? Хотя это казалось смешным даже при моем живом воображении.

Она упала и ударилась головой.

Опять же, она что – лежала и читала эсэмэски, истекая кровью?

К сожалению, только одно обстоятельство имело серьезное значение: последние нелегкие дни давили на Луку тяжелым грузом, и она не хотела разговаривать со мной.

Меня снова захлестнуло знакомое ощущение дежавю. Восемь лет назад меня охватил жуткий страх, когда я каждый день подходил к почтовому ящику и не находил в нем письма от Луки. Возможно, изменился способ нашего общения, но я нутром чувствовал, что меня затягивает в то же самое дерьмо – моя девочка начинала отдаляться от меня.

На следующий день нам нужно было выезжать в восемь утра, чтобы вовремя добраться до следующего пункта назначения. Я был чертовски измотан, когда, наконец, уснул прошедшей ночью, потому что каждые полчаса просыпался и проверял телефон, ожидая СМС от Луки. Не пришло ни одного сообщения.

Цепляясь за последнюю отчаянную надежду на то, что она, возможно, рано заснула накануне и сейчас еще спит, я дождался, пока мы в первый раз остановились у бензоколонки. Парни выпрыгнули из автобуса, чтобы позавтракать, а я прибегнул к тяжелой артиллерии.

– Алло.

– Привет, это Гриффин. Простите, Док, что беспокою вас. Но я волнуюсь о Луке. Она не отвечает по телефону – ни на сообщения, ни на звонки.

Док вздохнул.

– Ты ставишь меня в сложное положение, сынок. У меня с Лукой конфиденциальные отношения, как у доктора с пациентом. Однако я тревожусь о ней.

Черт , я боялся, что он скажет именно это.

– Можете ли вы просто сказать мне, что с ней все в порядке? Когда вы в последний раз видели ее?

– Сегодня утром я провел с ней час.

Я почувствовал облегчение от услышанного, но у меня заныло сердце. Выходит, мои подозрения подтвердились, и она просто не хочет разговаривать со мной.

– С ней все нормально? Она не пострадала физически или как-то еще?

– С ее здоровьем все в порядке. Вам не стоит об этом беспокоиться.

Я чувствовал себя абсолютно бессильным, находясь так далеко от Луки.

– Я понимаю, что вы не можете говорить о ее проблемах, но я не знаю, что делать. Я сейчас в дороге и не могу приехать. Не могли бы вы сказать мне, как я должен вести себя с человеком, испытывающим очень сильный страх? Что бы вы сказали, если бы муж или жена пришли к вам посоветоваться, как успокоить человека, находящегося в состоянии крайней тревоги, который отдаляется от близких?

– Я бы сказал, что невозможно успокоить человека, находящегося в состоянии крайней тревоги. Вы можете терпеть его и любить его, но вам придется запастись большим терпением, если вы планируете остаться с ним надолго. Когда кто-то ранит ногу, врач зашивает ее, но все равно нужно много времени для того, чтобы она полностью зажила. Даже спустя много месяцев остается шрам. И спустя много времени после того, как шрам побледнеет, если вы обдерете кожу на месте раны, она откроется скорее, чем в другом месте. Тревога ничем от этого не отличается.

Я выдохнул.

– Да. Понятно.

– Будьте терпеливы, Гриффин. Я понимаю, что легче сказать, чем сделать, но не думаю, что нарушу врачебную этику, если скажу, что Лука вас любит. Говорят, что время лечит все раны, но я думаю, что, когда кровоточит разбитое сердце, любовь не менее важна.

Кивнув, я сглотнул.

– Спасибо, Док.

Попрощавшись, я некоторое время сидел, не двигаясь с места, и обдумывал услышанное. С физическим здоровьем Луки все в порядке, Док ее навещал сегодня. Я знал, что она борется, и мне хотелось сделать для нее что-нибудь, чтобы ей стало легче. Но если ей нужно время, тогда у меня нет выбора… Разве что предоставить ей немного свободы, дав понять, что я никуда не ухожу?

Она прочитала все мои сообщения, поэтому я написал еще одно.

Гриффин:Привет, красотка! Я просто хотел, чтобы ты знала, что сегодня я думаю о тебе. Я хочу дать тебе небольшую передышку и не стану звонить и писать миллион раз, действуя тебе на нервы. Если я тебе понадоблюсь, я здесь, и я верю в то, что есть между нами. Будь осторожна, малышка.

Бросив телефон на свою уютную койку, я лег, прикрыв глаза ладонью, и сильно удивился, услышав через минуту сигнал СМС-сообщения.

Лука:Спасибо. Ты тоже будь осторожен, Гриффин.

Взяв фотографию в рамке, стоявшую на моем прикроватном столике, ту, которую несколько дней назад я вытащила из ящика комода, я провела пальцем по лицу Изабеллы.

– Привет, Иззи. Прости, что так надолго спрятала тебя. Не оттого что я не хотела тебя видеть, поверь мне. Я люблю твое улыбчивое лицо. Просто… это тяжело, понимаешь? Помнишь, как ты встречалась с Томми Найстромом в десятом классе? Вы, ребята, так классно смотрелись вместе. Потом его отца перевели на другое место работы, и он переехал в Аризону. По всей твоей комнате были расставлены ваши совместные фотографии. И ты очень грустила многие месяцы после его отъезда. Я сказала, чтобы ты убрала их, и через две недели ты познакомилась с Эндрю Хардингом. Не то чтобы Томми тебе разонравился, просто его не было рядом, а постоянное напоминание о нем наводило на тебя тоску. Так вот, отчасти по той же причине я убрала подальше твои фотографии. Я спрятала их не для того, чтобы завести новую подругу, точно так же как ты убрала фотографии Томми не для того, чтобы найти нового бойфренда. Но иногда нужно перестать жить в прошлом и позволить себе быть счастливой.

Я не замечала, что по моему лицу текут слезы, до тех пор, пока одна из них не упала на стекло фотографии, которую я держала в руке. Смахнув ее, я поставила рамку с фото обратно на прикроватный столик. Последняя неделя вышла отвратительной. Когда мы вернулись домой из Чикаго, я была в порядке. Я грустила, думая, что у нас с Гриффином ничего не получится, но ситуация, в которой я оказалась из-за пожарной тревоги в отеле, на самом деле не задела меня за живое. До тех пор, пока это не случилось. Через несколько дней я проснулась среди ночи, учащенно дыша. Мне так ясно послышался резкий звук пожарной сирены, что в два часа ночи я в панике выбежала из дома. Мне потребовалось целых двадцать минут на то, чтобы уговорить себя вернуться, даже когда я поняла, что никакой сирены не было. После этого все вышло из-под контроля – истерика в зоомагазине, жуткое потоотделение, когда я пыталась писать, и постоянное ощущение надвигающейся беды. В довершение всего, боясь повторения ночного кошмара, я стала страдать бессонницей.

Док сказал, что моя отсроченная психологическая реакция представляет собой своего рода посттравматическое стрессовое расстройство. Мы несколько дней разговаривали о вечере, когда мы с Иззи ходили на концерт, чего мы, честно говоря, не делали уже достаточно много лет. Вчера он заставил меня подробно описать все, что случилось в тот вечер. Предполагалось, что этот процесс поможет мне проанализировать свой образ мыслей после травмы с тем, чтобы придумать новый способ жить и справляться с нею. В сущности, я сделала шаг назад в своей психотерапии, а ощущение возникло такое, будто я вернулась на три года в прошлое.