Келли Хармс - Полосатая жизнь Эми Байлер

Я смотрю на большие часы. Как же много времени у меня ушло на эту речь! Осталось всего полчаса, чтобы рассказать о результатах эксперимента и ответить на вопросы. Считается, что библиотекари испытывают ощутимый дискомфорт во время публичных выступлений, но если уж я разошлась, меня не остановить.

– Итак. У вас есть шестнадцать книг, которые вы загружаете в электронные читалки каждому ученику, раздаете их на уроке и задаете прочесть первую главу или первые пятнадцать страниц всех книг какой-то одной тематики. И на этом этапе вы пока блокируете остальной контент, так что даже если они захотят продолжить читать книгу дальше, они не смогут этого сделать, пока вы не разрешите. Каждый ученик в итоге выбирает наиболее понравившуюся ему книгу и образует группу с другими учениками, которые тоже выбрали эту книгу, и они читают ее вместе до конца. И таким образом деление на уровни сложности становится незаметным. Ученики читают, следуя своему интересу и способностям, и они мотивированы, потому что сами выбрали книгу, а может, даже и тему.

В зале поднимается рука.

– Прошу прощения, – говорит мужчина еще до того, как я успеваю предоставить ему слово. Мне приходится напомнить себе, что передо мной сидят взрослые, а не дети, и я не могу сказать ему, чтобы подождал своей очереди. – Но разве дети в этом случае не выберут самую простую книгу?

– Я не до конца понимаю, как это работает, но в моей школе этого не произошло. Вот, посмотрите на следующий слайд, – и я переключаюсь на график, который мне помог сделать Джо. – Здесь показано, какой выбор делали ученики в течение четырех курсов флекстологии, которые я провела в прошлом году. Как видите, уровни сложности распределяются довольно равномерно. В течение второго курса только три ученика из двадцати девяти выбрали тексты повышенной сложности, но и результаты тестирования в том классе показали, что лишь у десяти процентов учеников навыки чтения выше стандартного уровня. Поэтому можно заключить, что самостоятельный выбор оказался вполне эффективен – по крайней мере, в этой небольшой выборке.

Перебивший меня мужчина выглядит удовлетворенным моим ответом. На следующем слайде у меня приведен список книг, которые я выбирала для своих четырех курсов.

– Здесь показано, какие книги я предложила, и количество учеников, которые выбрали каждое из наименований, в сравнении с результатами теста на навыки чтения у данного класса. И здесь я демонстрирую второе преимущество флекстологии. Получается, что мы не только мотивируем детей к чтению, предоставляя им самостоятельный выбор, и мы не только показываем им правильный подход к выбору книг, который останется с ними на всю оставшуюся жизнь, мы еще получаем информацию о том, что актуально для детей нового поколения.

Следующий желающий задать вопрос поднимает руку и ждет. Это смуглый мужчина за сорок с массивным подбородком и азиатскими чертами. Думаю, его Кэтрин вполне могла бы назвать «красавчиком года».

– У вас вопрос или комментарий? – спрашиваю я.

– Я был в восторге от вашей идеи ровно до того момента, пока вы не показали, какие книги выбрали для детей. Я ужаснулся. Может, они и хороши для частной школы в сельской местности, но я преподаю в Нью-Йорке. Мои дети – это адская смесь нежелания читать и необеспеченности. Иногда их читательские навыки на целых три класса ниже нормы, и в их среде образование в целом не котируется. У вас здесь книги мертвых белых авторов с километровыми описаниями подавленных чувств и политикой. Моим детям на это положить. Уж извините меня за мой французский.

Аудитория смеется, а я краснею и чувствую себя очень белой и абсолютно бестолковой. Но затем я напоминаю себе, что и у меня были те же сомнения и мне пришлось столкнуться с суровой реальностью.

– Давайте посмотрим на основной недостаток концепции флекстологии, – предлагаю я. – Поскольку это всего лишь спонтанная находка отдельно взятого библиотекаря из «частной школы в сельской местности», – мой оппонент вежливо кивает, услышав мою отсылку к его ироничному комментарию, – а не исследование в рамках миллионного гранта, мне пришлось выбирать из общедоступных книг, которые не защищены авторским правом и доступны для бесплатного скачивания. А их не так уж и много. По большей части мои студенты богаты, и да, школа выдает им устройства для чтения электронных книг, но при всем этом я не могу себе позволить раз в два месяца покупать шестнадцать новых книг для тридцати учеников, а потом просто выбрасывать те, что остались непрочтенными. С точки зрения бюджета – частная это школа или государственная – почти у всех нас есть деньги только на одну платную книгу для каждого ученика – и это в лучшем случае. И это будет одна и та же книга из года в год. В таком случае речь уже не пойдет про разнообразие или развитие навыка. Но учитывая все вышесказанное, – добавляю я, подумав, – не так уж сложно будет завести в этот формат любую книгу, если вы можете себе это позволить.

– То есть ваша идея сработает с любыми книгами, но нужен огромный бюджет, чтобы купить права на издания, удовлетворяющие интересам самых разных студентов, – подводит итог «красавчик».

– Или средний бюджет и дружественное издательство, – грустно констатирую я.

– Печаль.

– Может, все же стоит попробовать?

– Может, – неохотно признает он.

Другие слушатели тоже начинают задавать вопросы – вполне лояльные, и я завершаю свою презентацию с ощущением, что флекстологию можно внедрить в огромном количестве классов. Но недостатки, озвученные «красавчиком», ощущаются как ложка дегтя в море заинтересованных вопросов от моего стеснительного контингента. Учитывая то, что это конференция для библиотекарей, в большинстве своем они стеснительны.

И вот снова показывается он, наш красавчик. Он на голову выше меня и терпеливо ждет очереди. Я начинаю нервничать и уже знаю, что его следующий вопрос выбьет меня из колеи. Однако вместо того, чтобы задать вопрос, он подходит и говорит:

– Привет, меня зовут Дэниэл.

– Здравствуйте. Я Эми.

– Я знаю, – говорит он, и я краснею. – Я бы хотел угостить вас кофе. – Тут я уже краснею по-настоящему. – Настоящим кофе, – добавляет он, махая рукой на разбавленный кофе на бесплатном столе. – И, может, чем-то сладким.

Я не знаю, что сказать, поэтому просто стою и, неуверенно улыбаясь, издаю похожее на «Мм…»

– Что вы делаете прямо сейчас?

А что я делаю? Что там дальше по программе? «Обзор новинок научной литературы для молодых читателей». За нами уже рассаживаются участники дискуссии, и совсем скоро «красавчик года» и я окажемся прямо посередине следующей презентации.

– Я…

– Я еще свободен в два часа дня сегодня, если это вам удобнее, – предлагает он.