Келли Хармс - Полосатая жизнь Эми Байлер

– Нет, – перебила я, – я пока постараюсь оставить дом. Я просто… – Я даже думала сказать, что хочу провести с ним время. Или хочу попробовать провести вечер с мужчиной, который мне не муж. Или хочу заняться сексом с ним, а потом попросить его рассказать об этом Джону. – Я просто хочу поговорить с тобой про дом, понять, какие у меня варианты, понять, какую ценность он имеет.

Терри кивнул.

– Умно. Ничего не скажешь. Я так понимаю, что как неработающая мать в случае развода дом получишь ты?

Я думала об этом. Поскольку Джон влюблен в женщину из Гонконга, шансы на то, что он будет жестоко биться за недвижимость в Пенсильвании, казались низкими.

– Наверное, да.

– В таком случае мне надо пойти посмотреть на ваш санузел. В прошлый раз, мне кажется, я рассказывал тебе, как дешево можно сделать косметику в ванной? У меня и мастер есть. Он там может красивые обои поклеить, сделать подвесной унитаз и раковину. Затраты – минимальные, а покупатели это любят.

Терри устремился по коридору. Я чуть не упала от чувства облегчения, когда он вышел из комнаты. Как бы мне ни хотелось отомстить, но я не желала ни минуты оставаться в доме наедине с этим мужчиной. Мне хотелось восхищения, но только от мужа. Я не хотела близких отношений ни с кем, кроме Джона, и не могла себе представить, что когда-то это изменится. Даже в сильном гневе на Джона я все еще любила его. Это чувство было настолько реально и настолько необъяснимо – как фантомная боль в ампутированной конечности. В тот вечер я пережила ужин с Терри, и это было довольно несложно, потому что, как только я стала доступной, он потерял всякий интерес к флирту. Тогда я поклялась, что это будет моя последняя попытка устроить себе свидание до тех пор, пока хотя бы один из детей не поступит в университет.

И вот, кажется, у меня будет свидание. Но я его совершенно не боюсь. Все ровным счетом наоборот.

В Нью-Йорке 13.50. К этому времени я дважды поговорила с детьми по телефону, вполне успешно выступила с презентацией перед многочисленной аудиторией, съела на обед салат с кальмарами и выпила бокал белого вина, зашла в несколько магазинов, но ничего не купила. Помимо этого я заработала шесть академ. часов и всерьез раздумывала, не сделать ли мне экспресс-маникюр, но потом все же опомнилась.

Нарезая с притворно деловым видом круги вокруг кофейной лавки в ожидании нашего – хмм – свидания, я встречаю свою вчерашнюю знакомую Кэтрин. Сегодня она уже выглядит не так сурово – возможно, на ней благотворно сказался ночной сон или просто я теперь знаю, что она не кусается, но ее манера разговора не потеряла своей тонизирующей остроты.

– Ага! – восклицает она, увидев меня. – Вот вы где, женщина дня!

– Мм? – вопросительно мычу я.

– Нам нужно обсудить флекстологию. Я теперь только о ней и думаю. Я просто влюбилась!

– Разве вы были на моей презентации? – спрашиваю я. Не помню ее среди слушателей.

– Не была. Я же говорила вам, что собираюсь проспать всю конференцию! Если помните, у меня двое детей в памперсах, и для меня эта поездка – один большой выходной.

– Помню, – киваю я. – Тогда откуда же вы…

– За обедом все только о флекстологии и говорили, – обрывает меня она. – Решили, что она весьма перспективна. Я добыла раздаточный материал, изучила суть и все обдумала. Боюсь, дело гиблое.

– Ну что ж, тогда… – с поникшим лицом мямлю я.

– Но я кровь из носу хотела бы попробовать это в своей школе.

– Мм, – снова мычу я, не понимая, что говорить дальше.

– Вы не думали о том, чтобы поклянчить денег? – спрашивает она, и на этот раз я уже точно знаю, что мой ответ не требуется, и просто терпеливо жду. И это оказалось правильным решением. – Я не говорю про нечто масштабное. Думаю, пока не брать электронные читалки, а только выбить бюджет на книги. Понимаю, что электроника – важная составляющая концепции, но мне никогда не дадут две тысячи долларов на покупку двадцати гаджетов, которые далеко не факт, что дети мне вернут, если я разрешу забрать их домой. У нас в школе идут разговоры о том, чтобы купить ученикам планшеты, но это только разговоры. Кстати, знаете что? Мой годовалый сын успешно выполнил все тесты на развитие! И это все в мое отсутствие! Поверить не могу! Я оставила детей с мужем всего на три дня и не успеваю повернуться к ним спиной, как тут же слышу: «Когнитивные нарушения? Какие еще когнитивные нарушения?» – Далее Кэтрин заговорила младенческим голосом: – «Материю нельзя ни создать, ни уничтожить…»

– Электронные читалки важны. Именно они позволяют замаскировать разный уровень сложности книг.

– Но дети же все равно будут обсуждать их между собой?

– Если захотят – да, но уже после того, как сделают выбор. И они не будут ориентироваться на обложки книг, не будут оглядываться на своих более популярных или более умных одноклассников. Им не придется сталкиваться с гендерным посылом, который обычно так или иначе выражен на обложках, или со стереотипными представлениями о содержании книги. Они просто выберут ту книгу, содержание которой их заинтересовало. По крайней мере, задумано это так.

– Не представляю себе, где взять финансы, – тяжело вздыхает Кэтрин. – Я смогу найти деньги или на электронные книги, или на авторские права, но не на то и другое сразу.

Я понимающе киваю:

– А я поняла, что книги, которые я выбрала для своих школьников, не отвечают потребностям школ с разнородным социально-этническим составом учеников.

– Дело не гиблое. Но пока и не живое. Давайте поищем, что есть для разнородного состава в открытом доступе. – Она достает телефон и начинает что-то набивать. – Вы сами что нашли?

– Немного. Женскую прозу и отдельные произведения Дюбуа.

– Да, это я видела. Может, поискать чьи-то путевые заметки? – Я разочарованно пожимаю плечами. Она кивает. – Вы правы. Это не то. Что еще может быть?

Начинаю перебирать в голове соответствующие возрасту и этническому составу произведения, которые могут быть в открытом доступе.

– «Двенадцать лет рабства»?

– Это непростая книга, насколько я помню. Для продвинутого уровня, – хмурится Кэтрин.

– О! «Мое рабство и моя свобода»! – осеняет меня.

– Не читала. Подходит по сложности?

– Думаю, да. Сейчас скачаю. Я читала ее много лет назад.

Пока мое книжное приложение обновляется, к нам подходит Дэниэл.

– «Мое рабство и моя свобода»! – выпаливаю я ему.

– И вам доброго дня! – отвечает он. – С каким энтузиазмом вы меня приветствовали! Весьма необычно, но с энтузиазмом.

Я делаю выдох и улыбаюсь себе и ему. Он очень красивый.

– Ищем книги для флекстологии. Автобиография Фредерика Дугласа – она в открытом доступе.

У него очень красивые глаза. У меня начинает сводить живот.