Келли Хармс - Полосатая жизнь Эми Байлер

– Не уверена, что этим стоит хвалиться. Как бы там ни было, у меня сейчас очень странное ощущение.

– Что, секс был не очень?

– Нет. Я имею в виду, что я так давно этим не занималась, что все было очень странно. А сейчас, постфактум, все еще страннее. А ничего, что я занималась этим, пока отец моих детей целую неделю за ними присматривает? Я не предаю сейчас свои ценности?

Лина усмехается.

– Ты хочешь спросить, ничего, что ты изменила бывшему мужу?

– Не бывшему. Помнишь, у нас не было развода как такового, – вздыхаю я. – Все это время я была слишком занята, чтобы думать про секс или свидания, так что не могу сказать, что я сознательно воздерживалась. Но да, где-то на задворках сознания я считала, что храню ему верность.

Говоря это, я вспоминаю про списания с кредитной карты. Нижнее белье. Эпиляция. К голове приливает кровь.

– Пожалуйста, Эми, не тупи. Речь про мужчину, который уехал жить на другой конец света со студенткой. Тебе некому хранить верность.

– А дети?

– Ты думаешь, твоим детям не все равно, есть у тебя секс или нет? Думаешь, они вообще хотят об этом знать?

Я думаю, что она, очевидно, права.

– Но раз уж я собралась с кем-то переспать после такого длительного перерыва, разве это не должен быть человек, с которым я хотя бы пару раз сходила на свидания? Человек, с которым у нас есть перспектива совместного будущего, а не какой-то случайный знакомый.

– Откуда ты вообще взяла все эти правила? С моей точки зрения, одинокие взрослые женщины должны снимать сексуальное напряжение, не ощущая за это стыд и вину. Если у тебя это случилось в отпуске, в чем проблема?

– Я не такая.

– Видимо, такая. И это хорошие новости, потому что быть «такой» – гораздо лучше, чем быть другой.

Я молчу, а потом говорю:

– Было реально хорошо.

– Ага! – победоносно заключает Лина. – Конечно, было. И это замечательно.

– Он симпатичный, и с ним очень легко, он искренне любит дочку, и уроки, и преподавание. А еще он оставил след у меня на щеке, когда мы… ну ты понимаешь.

– Ого! Отлично! А что дальше?

– В смысле?

– Ну ты собираешься поддерживать ваш курортный роман до своего возвращения домой?

– Что? О, нет. Нет-нет-нет. Я думаю, как бы мне выбраться из номера, не разбудив его, чтобы мне не пришлось больше его видеть. Сегодня я ночую у Талии. Это все было на один раз.

– Штрейкбрехер.

– Именно. И теперь я еще три года смогу без секса, если захочу.

Лина смеется.

– Весь вопрос в том, захочешь ли ты теперь, когда лед сломан.

И в самом потайном уголке моего сердца звучит настолько однозначный ответ на этот вопрос, что я готова о нем кричать. Но я не успеваю этого сделать, потому что дверь открывается и передо мной возникает штрейкбрехер собственной персоной. Конечно же, совершенно голый.

– Доброе утро.

Дэниэл в прекрасной форме. Помню, что я сказала ему об этом вчера вечером. Тогда меня это радовало. Но сегодня его стройное широкое тело не сексуально, оно меня пугает. Потому что мое тело – не подтянутое и не стройное. Я наглухо запахиваю халат на животе. Там я выносила двоих здоровых детей, и этого не спрятать.

– Мм, Лина? Мне пора. Потом поговорим.

– Подожди, я хочу послушать! – слышу я перед тем, как нажимаю отбой. Поворачиваюсь к Дэниэлу и стараюсь не смотреть на его плоский живот.

– Доброе утро? – говорю я с вопросительной интонацией, сама не понимая, почему.

Он смеется. Наверное, потому что увидел меня во всей красе – как я съежилась на крышке унитаза, сжимая телефон, вся перемазанная тушью, взлохмаченная и объятая стыдом.

– Подойди ко мне.

Я робко встаю и медленно делаю несколько шагов ему навстречу. Дэниэл тоже идет ко мне, обнимает своими чересчур сильными руками и целует. В его поцелуе – страсть и утреннее дыхание. Это так по-человечески и так воодушевляет, что, когда мы отстраняемся друг от друга, я смотрю на него и улыбаюсь.

– Я в смущении, – признаюсь я ему. – Обычно я так себя не веду.

– Та же самая история. – он убирает у меня с лица несколько нависших спутанных прядей. – То есть я не в смущении, но обычно я тоже так себя не веду. А вот использование латинских выражений к месту и без места – это мое. Но было же хорошо?

– Очень хорошо, – киваю я.

– Одно вело к другому и так далее.

– Так и было.

– Я бы хотел, чтобы все продолжилось.

Он медленно просовывая руку под мой халат. Но вместо того чтобы насладиться этим ощущением, я думаю о том, что моя грудь висит гораздо ниже, чем у других женщин, с кем он был. И я убираю его руку и поглубже запахиваю халат на шее. Он явно разочарован.

– Ты права. Мне лучше пойти. – Он начинает искать свои штаны. – Мне нужно кое-что купить дочери в рыбном магазине Barney Greengrass. Она обожает их салат с белой рыбой, и я всегда его покупаю, если бываю рядом. – Он надевает трусы и штаны и застегивает ширинку. – Хочешь пойти со мной и съесть самую вкусную копченую рыбу, которую ты когда-либо ела в жизни?

Мой желудок явно против.

– Я думаю… мне лучше…

Дэниэл снова меня целует:

– Пойдем со мной. Я знаю, что это было на один раз, но я не хочу прощаться с тобой прямо сейчас.

Я моргаю. На один раз… Наверное, это хорошо – он все правильно понимает. Это же хорошо? Но мне от этого совсем не хорошо.

– Прости, Дэниэл. Я не могу. Я не выспалась, и мне нужно посетить по крайней мере еще три презентации, чтобы набрать нужное количество академов.

– Конечно, я понимаю, – кивает он. – А потом сразу назад, в Пенсильванию?

Я задумываюсь. Я здесь еще на несколько дней. Захочу ли я еще раз его увидеть? Конечно! Но как выглядит он и как выгляжу я! Я не хочу лицезреть, как алкогольная пелена спадет у него с глаз.

– Да, назад, в Пенсильванию.

Он улыбается одними губами.

– Очень жаль.

Я вздыхаю и отворачиваюсь. Разве этого я ждала от своей поездки? Перепихон в отеле, неловкое прощание, странный коктейль из удовольствия и чувства вины, страсти и стыда?

К черту! Я опускаю взгляд на пояс моего халата. Он уже видел меня голой и все равно хотел заняться со мной сексом. Он видел меня сегодня утром и не убежал с криками ужаса. Чего мне прятать? Чего я так сильно боюсь?

– Дэниэл? – Я поднимаю взгляд. Он уже завязывает шнурки. Я просто должна отпустить его сейчас. Радоваться, что в моей жизни случилось это маленькое приключение, и не забывать, что пройдет всего пять дней – и я вернусь в реальную жизнь.

– Ммм? – вопросительно мычит он, поднимаясь.

– Вчера было необычайно хорошо, – говорю я, а потом встаю на цыпочки и целую его так страстно, уверенно и взросло, как только могу.

– Ммм, – снова мычит он, на этот раз совершенно другим тоном.

– Если ты будешь в моих краях, ты же мне напишешь, да? – спрашиваю я, отстраняясь.