Анна Тодд - Самые яркие звезды

– Я прошу вас уйти.

Взяла телефонную трубку, поднесла к уху.

Нильсон шутливо поднял руки, засмеялся. Кажется, во рту у него блеснул металл.

– Ладно, ладно. Я пошутил. Извини. Ничего плохого я не сделал, нечего обижаться.

Я так и держала трубку, надеясь, что он не заметит, как дрожит у меня рука и как побелели костяшки пальцев.

Прошло несколько секунд, самых длинных в моей жизни, и гость наконец попятился к двери, не сводя с меня взгляда. Эти холодные голубые глаза и бледная гладкая кожа придавали ему совершенно зловещий вид, и мне стало жутко. Стараясь не показывать страх, я крепко сжала губы и не отпускала трубку телефона.

Прежде чем повернуться к двери, незнакомец сказал:

– Ты дочь Фишера, верно?

У меня в голове завыли тревожные сирены. Кто же он такой?

Он прислонился к двери, и в тишине звякнул колокольчик. Сердце у меня готово было разорваться. «Уходи, – мысленно молила я. – Уйди уже наконец».

В тот миг, как за ним закрылась дверь, я увидела на улице Каэла и от облегчения чуть не потеряла сознание. Каэл. Я теперь не одна!

Я забралась в «Форд», стараясь не думать о том, сколько еще у нас неразрешенных вопросов, и о том, как хорошо было бы прижаться к его теплому телу.

В машине играла музыка. «Кингз оф Леон».

– Ремень! – привычно сказал Каэл.

– Нечего командовать!

Каэл улыбнулся.

– Включу таймер, – заявила я. – Двадцать минут.

И действительно включила таймер на своем айфоне.

Он опять улыбнулся.

Моя бдительность быстро шла на убыль – и это меня огорчало. Но то, как он на меня смотрел – чуть наклонив голову и приоткрыв рот, – не огорчало нисколько.

– Ну? – спросила я, чуть отвернув лицо, чтобы скрыть улыбку.

– Хорошо снова дышать, – сказал он, глядя мне в глаза.

И все началось сначала. Болезнь вернулась. Я ничего не могла с собой поделать.

– Ладно, задавай свои вопросы. – Шуткой я хотела снять напряжение. Только бы не дать себе воли, не коснуться его плеч, шеи, губ. Боль, мучившая меня всю неделю, казалась не такой большой ценой за то, чтобы сидеть рядом с ним. Да, это болезнь.

Каэл выключил радио.

– У тебя все нормально? Тебя как будто напугали… Тот парень, который вышел из салона?

Он волновался за меня. И мне нравилось, что он волнуется, хотя ему я никогда не призналась бы.

– Все нормально, правда.

Я прекрасно понимала: это мне еще аукнется. Когда я буду одна, не под защитой Каэла, обязательно вспомню, как явился какой-то зловещий тип, знающий моего отца, и делал оскорбительные намеки.

Захотелось свежего воздуха, и я опустила стекло. Волной накатил запах дождя и влажной земли. Мне стало легче. Дул ветерок, рядом сидел Каэл, гудел мотор здоровенного «Форда»… Все это успокаивало.

– Значит, готова?

Я кивнула.

– Когда у тебя выпал первый зуб?

Я ненадолго задумалась.

– Кажется, в шесть лет. Мама говорила, я их ела. То есть буквально глотала, она не успевала даже спохватиться. Зубной фее было у нас делать нечего.

Каэл кусал губы, чтобы не рассмеяться.

– Сколько у тебя нарушений?

– Чего – правил вождения?

– Да.

– Три.

– Три? Ты водишь от силы четыре года, так? Значит, если ты решила делать в год по нарушению, то уже слегка приотстала. Согласна?

Я кивнула.

Он продолжал:

– Сколько у тебя было домашних питомцев?

– Только один. Его звали Моби.

И я рассказала, как сильно любила своего пушистика, а он в очередной раз убежал – и не нашелся.

– Моби – в честь кита из книги [23] Роман американского писателя Германа Мелвилла «Моби Дик» об охоте за белым китом по прозвищу Моби Дик. или в честь певца? [24] Моби (наст. имя Ричард Мелвилл Холл) – американский музыкант, композитор, диджей, работающий в разных музыкальных стилях.

Я невольно рассмеялась.

– Ни то, ни другое. Нам просто имя нравилось.

На Каэле была серая футболка, темно-синяя куртка-бомбер, обтягивающая бицепсы, и черные джинсы с прорехами на коленках – мой любимый фасон.

– С чем у тебя ассоциируется вкус макарон с сыром? – спросил он, когда мы выехали на шоссе.

– Господи, откуда ты берешь такие вопросы?!

Каэл пожал плечами.

– Что, загнал тебя в тупик?

– Макароны с сыром напоминают мне о маме. – Я выпрямилась, отбросила с лица свою гриву. – Она готовит… готовила самые вкусные макароны с сыром. Даже делала их сама. Правда, не лапшу. Лапшу она не делала. И всегда мне говорила, что, когда я выйду замуж, поделится рецептом. Странно как-то. – Я усмехнулась.

– И старомодно, – добавил он.

– Совершенно.

– У меня еще несколько вопросов.

У перекрестка перед супермаркетом мы остановились: нам загорелся красный. Через дорогу была автомойка, где мы когда-то поссорились с Брайаном, пока он чистил салон машины. Он вообще помешался на чистке салона.

– Ну, поехали уже, – поторопила я. Хотелось поскорее прогнать мысли о Брайане.

– Когда ты поняла, что не такая, как все вокруг?

Только теперь наши глаза встретились. В салоне было темно. Одной рукой Каэл вел машину, другая лежала у него на колене. Страшно тянуло прикоснуться к его пальцам. Моя сила воли, которую я всю неделю пыталась укрепить, вдруг растаяла. Я чуть придвинулась к Каэлу и убрала лежавшую между нами кожаную папку. Оказалось, она была не застегнута, и несколько листков упали. Я положила их на сиденье.

– Какую машину ты мечтала водить, когда тебе было пять?

– Ну… не помню. Я не очень этим увлекаюсь.

– Чего ты боишься больше всего?

Я ответила не задумываясь:

– Что с Остином случится беда.

Каэл поднял на меня глаза; его взгляд говорил, что он чувствует мою тревогу. Меня еще никто так не понимал; рядом с ним я вновь воспрянула духом. И это перевесило все сомнения, омрачавшие мысли с нашей последней встречи.

– Моя очередь, – напомнила я. На предыдущий вопрос я не ответила, поскольку фильмами о супергероях не увлекалась.

– Теперь ты меня узнала получше? – спросил Каэл.

Я покачала головой.

– Говорю же: моя очередь.

Сама не заметила, как почти вплотную к нему придвинулась.

Каэл посмотрел вниз.

– Ремень пристегни, тогда будет твоя очередь.

Не успел он договорить, как нам в лобовое стекло ударил свет фар. Оказывается, мы съехали на встречку. Водитель другой машины засигналил; Каэл крутанул руль, у меня перехватило дыхание. Я отодвинулась на свое место и пристегнулась. Каэл теперь смотрел вперед и держал руль обеими руками.

– Ты как? – спросила я.

Он ответил не сразу и не поворачиваясь ко мне:

– А ты как?

– Нормально. Ты так переживал из-за ремня, что чуть нас не угробил.

Я дотронулась до его руки: он крепко вцепился в руль.

– Каэл… – так же тихонько я окликала его утром, когда он, проснувшись, не мог понять, где находится. Сейчас у него было именно такое выражение лица. – Каэл, все нормально. Мы живы-здоровы. Давай остановимся?