АlshBetta - Русская [СИ]

Нам приходится проезжать через улицу, где расположено сие великолепие, каждый раз, когда хотим попасть в «Обитель Солнечного Света» Деметрия Рамса. И каждый раз, когда за окнами виден роскошный вход с вращающимися стеклянными дверями, позади которых поблескивает широкая светлая лестница, Джаспер с удушающей силой сжимает несчастный руль своего автомобиля. Его глаза темнеют, превращаясь из синих в темно-серые, а ноздри гневно раздуваются. Даже ниточка губ кривится. В отвращении, безысходности и зависти. Сколько бы он ни отрицал ее, я вижу. Она очевидна.

И сейчас, пользуясь образовавшейся пробкой, заставившей мужчину прожигать взглядом бетонное сооружение на минуту дольше, притрагиваюсь к его плечу.

— Мистер Хейл, — шепчу, прочертив вдоль всей руки ровную линию, — по-моему, вы задумались…

Мое желание утешить ничуть его не прельщает. Смотрит из-под сдвинутых бровей с такой же неприязнью, как и на курящего служащего возле входа. В такие моменты он законченный пессимист.

— Мистер Хейл, — не сдаюсь, пусть даже не надеется, — посмотрите на меня, пожалуйста.

Он недовольно хмыкает. Откидывается на спинку сиденья, расслабляя пальцы и оставляя руль в покое. Не моргая смотрит на пробку впереди и мигающий светофор — намеренно отводит глаза от меня как можно дальше, отказываясь выполнять просьбу.

Упрямец…

— Мистер Хейл, — я повторяю в третий, последний раз, и пусть с трудом, но дотягиваюсь до его губ. Заменяю эфемерное на действительное. Заменяю слова на поцелуй, напоминающий недавний ночной: не мягкий, не нежный, а настоящий. Такой, который служит весомым аргументом.

Джаспер пытается сделать вид, что его не волную ни я, ни мои прикосновения, но тщетно. Он дышит чаще положенного, а затем отвечает мне. С неохотой — сначала, — а потом, видимо оттаяв, выдает всю реакцию, по которой я уже успела соскучиться.

Отпуская коробку передач, что держал правой рукой, мужчина гладит мои бедра. И плевать на условности. И на то, что водитель из соседнего автомобиля смотрит на моего спутника не только с удивлением, но еще и с прямым обвинением во взгляде. Его черты заострились, на его лице — презрение к нашим шалостям. А может и просто зависть… ему явно не двадцать лет.

Я улыбаюсь, не прерывая поцелуй. И сама пододвигаюсь ближе, сокращая между нами с Хейлом расстояние. Пусть мой Джаспер чувствует меня рядом, а тот, из машины напротив, завидует. Я — его. Я всегда буду его. Я окончательно выбрала.

…К сожалению, загорается зеленый. Пробка медленно начинает двигаться.

Мужчине не нравится. Он не хочет прекращать — я чувствую. Я уже чувствую, что и когда именно он намерен сделать… но не выйдет, придется признать. Здесь — точно, мы на центральной полосе, свернуть некуда. Может, потом, у Деметрия, где-нибудь в укромном уголке… их много в «Обители Света».

— Бесподобный, — бормочу Хейлу на ухо, когда, чтобы проехать дальше, обе его руки возвращаются к управлению автомобилем, оставляя меня. И бедра, покалывающие от недавних касаний к тонким колготкам, тоже.

Мы пили апельсиновый сок утром, все уже должно было пройти — добавок не было. А я все равно ощущаю похожее состояние невесомости и эйфории, похожее состояние истинного наслаждения… уверена, мой Джаспер ничуть не худший наркотик, чем П.А.

Черт, теперь я его хочу!

Мы проезжаем «Colesseum» по велению зажегшегося позволительного света, оставляя за спиной и центральный район, и раздасованного водителя на своем светло-сером «ягуаре».

Мы по улице с темным асфальтом, сквозь пелену светофоров и многочисленных фонарей, движемся к цели. Осталось не больше трех кварталов.

— Ты обязательно будешь выступать там, Джаспер Бесподобный, — без скромности и смущения говорю я, оставляя слова свободно повиснуть в темноте и тишине салона (он даже музыку выключил на подъезде к залу!). И оглядываюсь назад. Живо представляю себе то, о чем говорю.

— Свежо предание…

— Побольше оптимизма! — недовольно отзываюсь я.

— Побольше «зеленых», вот тогда и оптимизм появится… — слышу неоспоримый факт в ответ.

Возразить нечего. Его правда. Картинка слегка меркнет…

— Давай попробуем через связи, для начала? У тебя еще столько времени впереди, Джас! И столько простора для творчества…

— Белла, — Джаспер не просто рассержен, он едва не в бешенстве — рекорд, полминуты, — прекрати! «Связи», «творчество» — все голословно! Как и то, что «молод»… вдруг я завтра сдохну? Что тогда?

Ну вот и опять. А я-то думала, что сегодня обойдется. Сегодня должно было обойтись!

За окнами проплывает знакомый магазин с сиреневой вывеской «У Луиджи», от которого, по моим прежним подсчетам, до Деметрия рукой подать. Но это время — как и «время» в принципе — растяжимое понятие. Потому что за него мы можем поссориться с Хейлом так, как не придется и за несколько дней. И снова причиной стали его концерты!

— Не говори ерунды, — в конце концов возражаю мужчине я.

— Конечно… — он как ребенок. Боже мой, я никогда не думала, что эта черта его характера — истинное ребячество — будет проявляться так часто.

Ладно. Глубокий вдох.

Ладно. Попробуем.

— Джаспер, тебе играть через полчаса… Деметрий собрал полный зал «Обители»… — я пытаюсь ровным, спокойным голосом образумить его. Не хочу снова видеть гнев на лице и наэлектризованные внутренней яростью своего обладателя волосы. То, как они сейчас уложены — большая часть прядей зачесана назад и закреплена гелем, а некоторые выбились наружу, устроившись маленькими волнами возле висков, — нравится мне куда больше.

— Это не зал, это комнатушка! — не выдерживает Хейл, смерив меня таким взглядом, что по коже бегут мурашки, и высказывая свое мнение с абсолютной раскрепощенностью, — гребаная комнатушка на двадцать человек! Если ты считаешь, что для моего творческого потенциала этого достаточно…

Я складываю руки на груди, задетая обвиняющим тоном. С какой стати? По-моему, его дела как раз идут достаточно неплохо. И, по-моему, если бы он чуть меньше времени уделял своему самолюбию…

Я прикусываю язык, чтобы не сболтнуть лишнего, и отворачиваюсь к окну. Бывает, что перетерпеть — единственное, что в поведении с этим человеком правильно и доступно.

— А ведь тебе ничего не стоит одолжить мне сотню-другую, Изабелла, — через какое-то время, окончательно подрывая мой такой хрупкий самоконтроль, заявляет Джаспер. Слишком самонадеянно. Без зазрения совести. Вполне объяснимо, что от удивления у меня округляются глаза.

— Сотню-другую?.. — нет, послышалось. Ну послышалось же, да? Он этого не говорил!

— Инструменты, музыка… продюссер, опять же, — рассуждает мужчина, пожав плечами и легонько кивнув, — нынче время дорогое…