АlshBetta - Русская [СИ]

На Джаса моя мольба производит не слишком сильное впечатление, а вот на попутчика Эммета, похоже, достаточное, потому что он-таки разруливает эту ситуацию по-своему. С большим рвением.

— Не порти девочке праздник. Поехали.

Смотрит на него серьезным взглядом. Мне не видно, с чем именно, но, похоже, с достаточными проблесками того, что вынуждает здоровяка спрятать мобильный обратно в карман.

Резко выдохнув, он снова скалится. С губ, вместе с ругательством, срывается и слово, которым меня только что увенчали: «Девочка».

— Я тебя запомнил, — не забывая про Джаспера, шипит ему мужчина, с отвращением пробежавшись глазами по его фигуре, — не дай бог ты где-то еще мне попадешься…

А потом разворачивается и вслед за обладателем серых перчаток идет к машине.

— Чета Аддамс, — широко улыбаясь, приветствует нас Деметрий, приветливо распахивая дверь, — добро пожаловать!

— Привет, Покоритель Света, — ответно улыбаюсь ему, заходя внутрь и буквально втягивая за собой Джаспера, так и не простившего мне мою выходку с готовностью заплатить за подбитое крыло «ягуара», — мы вовремя?

— Ну, Мортиша ведь пунктуальна, не так ли? — хитро подмигивает парень мне. И отходит назад, давая возможность раздеться.

Рост Деметрия — два с лишним метра, а потому потолки в своей Обители он специально создавал высокими «настолько, чтобы не чувствовать давление бетона». Так что неспроста сие место получило свое название — когда светило солнце, ночью заменяемое специальными светильниками — по хозяйскому дизайну, между прочим, — простор помещения ощущался каждой клеточкой тела. Небесное светило будто бы и вправду здесь жило…

Я снимаю куртку, и Деметрий галантно, чем вызывает прямое неодобрение Джаспера, забирает ее у меня, вешая в шкаф. От мужчины как и всегда пахнет сладковатым одеколоном и сигаретами — они здесь в избытке.

«В клубах дыма рождается прозрение», — как когда-то объяснял мне он. А потому к запаху легко привыкнуть — в Обители необходимо курить, делая перерывы лишь для приобщения ко второй заповеди Деметрия — алкоголю. У него очень красивые узорчатые рюмочки. Рюмки, вернее. Почти стаканы — больше равно лучше.

— Хорошо добрались? — осведомляется мужчина, ожидая, пока мы будем готовы пройти в гостиную. Нужно остаться босиком.

Вообще, негласных правил в Обители, которые нередко нарушают новички, получающие за это санкции в виде отмены угощения, всего два: свободная, но красивая одежда (для женщин брюки недопустимы) и готовность поставить роспись под документом «Ша», в котором прописана, что в случае нашей внезапной кончины от передоза никто и ни за что не отвечает. Страховка здесь необходима. Это не клуб и не дискотека. Никакой самодеятельности.

— Нормально, — пожимаю плечами я, с усмешкой оглянувшись на Джаса.

Он хмыкает:

— Дали в зад одному старикану…

— Вы из полиции? — Деметрий хмурится, недовольно взглянув на меня. Его зеленые глаза блестят не нужным мне, предупреждающим блеском.

— Не дождетесь, — закатывает глаза Хейл, обходя меня и принимая предложение Деметрия запалить сигарету, — хотя кому-то туда явно хотелось…

— Я просто предложила заплатить, — выставляю в свою защиту, поправляя немного свернувшееся платье. Как раз за это — нашу общую с Джаспером любовь к черному цвету — хозяин Обители и дал нам кличку небезызвестной телевизионной семейки.

Сегодня на мне, следуя убеждениям, наряд из тонкой материи с прошивкой из блесток по бокам, а на Джаспере — моем Гомесе (куда симпатичнее, чем оригинал, кстати) — рубашка с закатанными рукавами и потертые джинсы. И атрибут того, что сегодня его песни мы собрались слушать, конечно же, амулет с тремя зубами акулы на шее. Переходной приз.

— Девочка имеет право, — пожав плечами, отвечает Деметрий, подмигнув мне, — наследница Ронни многое может себе позволить… и даже нас с тобой сдать, мистер Бесподобный.

Теперь мой черед закатить глаза. Принимаю протянутую от Дема сигарету, свободной правой рукой переплетая пальцы с Джаспером.

— Еще чего!

Они оба улыбаются. Джас менее заметно, Деметрий более. И оба знают, что я буду последней, кто расскажет как о том, что происходит в Обители, так и о том, что делают в свободное время ее члены.

Мы проходим в зал — зал Песнопений, как он называется, — спрятанный за двойными, не пропускающими запахи дыма и алкоголя дверями. Это для полиции — если она явится, конечно. Кто-то говорил мне, что у Дема все договорено — за N-ую сумму давнего наследства.

Во всей обители, по плану помещения, может уместиться до тридцати человек. Но так как в зале Песнопений всего двадцать, то больше этого количества никогда не приглашается.

У нас равенство, братство и красота. Мы не намерены кого-то обделять…

Впрочем, время от времени число приглашенных меняется — от десяти до семнадцати, — потому что не всем под силу каждый месяц вносить требуемый взнос: на выпивку, освещение, «пыль» и концерты. Зато как только деньги уплачены, в смс-ке приходит сообщение с приглашением и кодом доступа в «Обитель Солнечного Света» — каждый месяц Деметрий неустанно его меняет, извращаясь с цифрами все больше и больше.

Сегодня, однако, как ни странно, набралось все двадцать слушателей. Сосредоточившись у столиков по углам, они развлекаются, ожидая начало выступления. У всех улыбка. У всех — по сигарете. Правила хозяина здесь свято чтятся.

— Мы начнем где-то через час, — докладывает Джасперу Дем, стряхнув пепел в пепельницу возле входа, — я зайду за тобой через полчаса для подготовки. А пока — веселитесь!

Проговорив свое напутствие, он наклоняется, чмокнув меня в щеку, а Джаса хлопает по плечу. Затем уходит — как умеет, неслышно, растворившись в толпе.

— Начнем с мартини? — предлагаю я, приобняв Хейла за талию.

Ничего не отвечая мне, мужчина отстраняется.

— Джаспер, — недовольная его реакцией, я хмурюсь, — эй, так нечестно! Мы ведь чета Адамсов, помнишь?

— Здорово, что ты об этом помнишь…

— Я что-то?..

— Ты опять его к себе привела. Уже двоих, — мрачно докладывает он. Мы стоим возле стены, в месте, где лампы светят не так ярко, а дыма побольше из-за близости дверей, концентрирующих его в комнате, так что опасности привлечь внимание нет. А вот поговорить не помешало бы…

— Кого привела?

— Этих двоих. Старика-ухажера и нового Старца.

— Джаспер, — я приподнимаюсь на цыпочки, крепко обняв его за шею, — что за глупости? Я ведь не искала их машину, чтобы врезаться!

— А что, были такие мысли?

Он меня смешит. Своей недоверчивостью, своей ревностью… в нем почти детское желание обладать полно и безраздельно. И я уважаю его, принимаю и понимаю — потому что однажды Джаспер рассказал мне, откуда оно взялось.