Ульяна Соболева - На дне

Просунул руку под одежду, касаясь горячей кожи кончиками пальцев, вдыхая ее запах.

— Ты безумно сексуальная в этом свитере — провел языком по мочке уха и прикусил — особенно, когда я чувствую, как ты хочешь меня. Ты уже промокла, моя девочка? Промокла пока думала обо мне?

— Ты сказал, что приедешь завтра…

Наклонился к ее лицу… между нами буквально миллиметры… Но я не целую. Провожу языком по пухлой губе, но Даша вдруг отстраняется от меня и делает шаг назад, прислоняясь к подоконнику, выгибаясь назад, так, что свитер обрисовывает ее формы, прилипая к телу.

И это заводит. Заводит сильнее, чем если бы она стояла голая передо мной на четвереньках. Посмотрел в дерзкие голубые глаза и почувствовал, как от желания в паху заныло. Забираясь руками под свитер, касаясь пальцами кружева белья. Сдавил через ткань лифчика сосок и прошептал в ухо:

— Я хочу, чтобы ты показала мне сама, КАК сильно ты меня хочешь, малыш… Ты писала мне все эти сумасшедшие смски и сводила с ума. А теперь показывай… или я накажу тебя. Я хочу видеть тебя везде, влажную и готовую, изнывающие от желания, чтобы я вошел внутрь. Сними трусики, малыш.

— Их на мне нет, — шепчет нагло и жмется ягодицами ко мне.

Зарычал, когда упругие бедра потерлись о мой член. Захотелось тут же наклонить и отыметь… Показать, что не стоит играть со мной в такие игры.

— Нарочно с ума сводила, — отстранил ее от себя, — Я хочу видеть тебя… Хочу видеть, как ты течешь для меня. Подними юбку и покажи мне.

Стиснул зубы, ощущая как член в штанах болезненно пульсирует, требуя разрядки. Даша посмотрела на меня с вызовом и поставила одну ногу на подоконник, потянула синюю трикотажную тонкую ткань вверх, обнажая бедро, выше и выше, открывая себя мне. Выругался, увидев, как блестит нежная розовая плоть, приподнял и усадил на подоконник, глядя как тяжело дышит, сидя с распахнутыми ногами…

По телу прошла дрожь желания прикоснуться к манящим складкам… почувствовать, как туго она сожмет мои пальцы мышцами, выкрикивая от удовольствия. Резко подался вперед и впился в ее губы, покусывая и тут же целуя, зарывшись одной рукой в мягкие волосы, а второй поглаживая внутреннюю сторону бедер. Порхая над складками, но практически не касаясь их.

Отстранился от ее рта:

— Я скучал, Даша… Блядь… как же я по тебе скучал все эти нескончаемые, проклятые дни.

Поднял свитер и снял его через ее голову, открывая доступ к груди. Наклонился и прикусил торчащий сосок…

И тут же вошел в нее двумя пальцами, застонал, когда она плотно обхватила их своими трепещущими мышцами.

— Хочу тебя… не твои руки. Тебя.

Нагло сжала мой член руками, и уже глухо застонал я сам, уткнувшись лбом в ее грудь. Слишком долго не был с ней… Да, три долбаных дня — это целое столетие. Тело било крупной дрожью от жажды ворваться в нее… такую мокрую и такую готовую для меня.

Прикусил зубами сосок, большим пальцем нашел клитор и начал поглаживать набухший бугорок. Приподнялся к ее лицу, снова приникая к губам, кусая их, целуя подбородок, ключицы.

Резко вытащил из пальцы демонстративно облизал, глядя прямо в глаза. Молча приблизил к ее рту и снова выругался, когда она, блядь, втянула их в рот. Нагло, бесстыдно и с этим умопомрачительным невинным блеском в глазах.

— Моя девочка.

И снова мои пальцы таранят тугую плоть, уже три… Пусть кричит… Я хочу слышать ее крики.

Зарычал, почувствовав, как первые легкие спазмы дрожью пробегают по тугой плоти. Расстегнул ширинку и одним движением заполнил ее. Застонал, уловив сильную судорогу, сдавившую каменный член.

Подтянул за бедра к краю подоконника и начал двигаться, не отрывая взгляда от ее лица… От груди с бесстыдно торчащими вершинками… От плоского живота… Впился губами в сочный рот, отталкивая назад, прислоняя к стеклу.

— Люблю… Безумно люблю… малыш.

Схватив за талию, развернул к себе спиной. Прикусил губами ухо, спустился к шее и провел языком по нежной коже. Зверь внутри ревел, требуя вонзаться в нее, раздирать на части, не жалея проникать в каждое отверстие.

Подтолкнул Дашу вперед и схватив за упругие бедра снова вошел, наполняя собой.

— Твою мааааать…

Положил руку на поясницу, заставляя прогнуться и чувствуя, что всего пару движений — и я взорвусь к чертям собачьим. По спине градом катится пот, перед глазами красная пелена от желания кончить сейчас, разорваться адским фонтаном безумия…

Провел рукой по ее мокрой спине, не двигаясь — лишь слегка раскачиваясь в ней, спустился к животу и вниз… Отыскал клитор и сжал его пальцами. Ее тихий всхлип срывает крышу, и я как одержимый начинаю вколачиваться в нее, продолжая остервенело, без жалости терзать пульсирующий бугорок.

Даша закричала, судорожно сдавливая меня изнутри, и я сцепил зубы, удерживаясь того, чтобы не кончить только от этого сумасшедшего сочетания ее голоса и мышц сжимавшихся вокруг меня. Намотал длинные волосы на руку и оттянул голову назад, слегка поворачивая в сторону.

Я хочу видеть ее затуманившиеся глаза… хочу видеть искусанные губы… Прошелся зубами по шее чувствуя, как выделяется слюна от желания вгрызться в нее, как отказывают тормоза, как хочется оставить на ней свои следы, просочиться к ней под коржу и стать неотъемлемой частью своей женщины… Одно движение — и она громко вскрикивает, а я опять хрипло рычу от ощущения скольжения в тесной глубине.

И уже трудно понять, что пьянит больше… От чего вскипает кровь в венах больше… Полная власть над ее телом, обессиленным в моих объятиях…

Ее срывающийся голос по оголенным нервам… подхлестывает круче любого наркотика. Закатывающиеся глаза, открытый рот и маленький язычок периодически облизывающий истерзанные мной губы… Темные волосы, разметавшиеся по голой спине, и рваное дыхание, отдающееся у меня в ушах.

Даша выгибается в моих руках, крича и сжимая член изнутри обжигающей пульсацией оргазма, сильным долгим сжатием до искр из моих пьяных глаз.

Еще пара движений, и мощная судорога, прокатившись по моему телу, выплескивается мощным оргазмом, переходящим в громкий крик. Изливаясь в нее, снова нахожу губы и приникаю к ним поцелуем.

— Малыыыш.

Прошептал в ухо, проводя кончиками пальцев по ее, казалось горячему плечу.

— Какой же я сейчас живой. — Поднял ее лицо к себе и посмотрел в затуманенные глаза.

— Живой… в тебе, с тобой.

— Живой, — шепчет в ответ и по щекам бегут слезы. — но ты мог никогда не вернуться… мог умереть. Никогда больше не покидай меня… Никогда.

Медленно вышел из нее и, приподняв с подоконника, обхватил руками за талию. Повернул к себе заплаканное лицо и прикоснулся поцелуем к губам, к прикрытым глазам.

— Я чувствовал… чувствовал как ты держишь меня, чувствовал пока был там… чувствовал, как ты тянешь меня наверх.