Сарина Боуэн - Год нашей любви

Я потрогал девушку за плечо.

— Прости, но Хэнк ищет тебя.

С хлюпаньем губы целующихся разлепились.

— Что? — еле ворочая языком, пробормотала она.

— Твой брат, — сказал Бриджер, отталкивая ее от Фейрфакса. — Прямо сейчас.

— Вот дерьмо, Дарси! — появился Хэнк, возвысившись над нами. Парень был почти семь футов ростом. Он положил одну гигантскую руку на плечо сестры, держа телефон в другой. — Спасибо, Хартли. За мной должок.

Я отмахнулся, и это заметил Фейрфакс. После того как Хэнк увел свою сестру, он бросил на меня взгляд, полный ярости:

— Так это ты мне кайф портишь?

— Серьезно? Очнись, чувак, я помогаю тебе. Детей лучше не трогать. Таков закон.

— Ну ты и ублюдок, Хартли. Вот почему ты всегда такой ублюдок?

Я инстинктивно сжал кулаки.

— Ну уж нет, — сказал Бриджер, приложив руку к моей груди. — Ты не будешь бить Фейрфакса на моей вечеринке. Не важно, каким уродом он сегодня был.

Но моя кровь уже закипела. Это чертово слово. Почему люди используют именно это чертово слово?

— Чувак, остынь, — упрашивал Бриджер, удерживая меня уже обеими руками. — Отпусти его. Если ты поранишь его, он скажет тренеру, а из этого ничего хорошего не выйдет. И парень в стельку пьян, Хартли. Он даже не вспомнит обо всем этом утром.

И как будто в доказательство его правоты, Фейрфакс стал валиться на подоконник.

Я стряхнул руки Бриджера, но Фейрфакса трогать не стал.

— Доброта наказуема, — напомнил мне Бриджер, протягивая костыль, который я уронил.

Да уж. Ну, по крайней мере повеселились.

Я молча развернулся и пошел к Кори и ее насесту — подлокотнику дивана. Сам диван был занят двумя парочками, находящимися в разной стадии прелюдии, но стена рядом с Кори была пуста, и я произвел ряд маневров, чтобы опереться на нее спиной. Пива в стакане осталось на треть, и я мог держать стакан двумя пальцами и одновременно висеть на костылях.

— Все в порядке? — мягко спросила она.

— Нога сегодня адски болит, — признался я, уставившись на остатки пива.

Кори сдернула сумку с плеча. Покопавшись в ней, вытащила пузырек адвила. Благослови ее господь, она сунула две таблетки мне в руку.

— Ты прелесть, — сказал я, забрасывая их себе в рот.

— Ага, — сказала она, закатывая глаза.

Я подмигнул ей, а пак банни, стоявшая напротив нас, бросила на Кори злой взгляд. Это была растрепанная, напоминающая чирлидера девица, обтянутая блестящей кофточкой.

— Стейша уехала, и ты чувствуешь себя как рыба, выброшенная на берег, да? — спросила девица.

— Как это ты вычислила? — бросил я, перенося вес так, чтобы было удобнее опираться о стену.

Я был довольно жалок, а ведь едва перевалило за десять вечера.

— Она гуляет по Парижу, а ты застрял тут, в солнечном Коннектикуте. Разве это справедливо? Целый семестр без перспектив. — Девица отбросила волосы назад, и стало очевидно, что она готова во всем заменить Стейшу.

Я подмигнул, тряся телефоном в руке.

— Теперь смотри, для чего нужен скайп. — Девушка и ее подруга нервно захихикали, а Кори снова закатила глаза. — Единственная сложность — это собрать все в единую картину.

Я держал камеру на вытянутой руке и пытался сделать так, чтобы в кадр попали костыли, и это вызвало новый взрыв смеха. Я осушил свое пиво, размышляя, как я до такого докатился.

В этот момент парень, которого все называли Существом, прорвался ко мне, оттеснив девчонок, и я был очень этому рад.

— Привет, чувак. Как жизнь? — спросил я. — Ты знаком с малышкой Каллахан?

— Приятно познакомиться. — Существо пожал руку Кори.

— Тренировка сегодня была жесткой, Хартли. Сначала спринты на треке, потом убийственная отработка на льду. И никакой игры. Мясорубка и скучища одновременно.

— Да ну, — сказал я, сминая свой стаканчик.

— Поверь мне, чувак. Это был день, когда, пропуская тренировку, ты не пропускаешь ничего.

— Не шутишь? — спросил я, но при этом подумал: полная хрень.

Я бы сделал все, чтобы оказаться на тренировке сегодня, вместо того чтобы лежать с куском гипса на ноге. Мельком взглянув на Кори, я увидел ее понимающую улыбку.

Да. Она была единственным человеком в комнате, кто понимал.

Когда Существо ушел, Кори снова надела сумку на плечо и взяла костыли.

— Мне пора, — сказала она.

— Я провожу тебя, — тут же вызвался я.

Она повернула к дверям, и я последовал за ней, пытаясь не раскидывать встречных костылями.

— Тебе не обязательно меня провожать, — заметила она, когда мы достигли лестничной площадки. — Зачем лишних два раза ходить по ступенькам?

Боль в лодыжке заставила меня скривиться.

— А я и не собираюсь. Просто использую тебя, чтобы ускользнуть. — С великой осторожностью я спустился на первую ступеньку. — Давай, теперь ты можешь это сказать. Это был абсолютно пустой вечер.

— Думаешь? Честно говоря, он не был таким плохим, как я ожидала. Никто не наблевал на меня, и я не упала лицом в ступеньки.

Каллахан преодолела одну ступеньку, затем вторую. По сравнению со мной она была практически газелью.

— Думаю, все дело в ожиданиях, — пробурчал я, справляясь со второй ступенькой.

— Всегда все дело в ожиданиях, — тихо согласилась она.

Отправляясь на учебу в понедельник, я увидела просунутую под дверь записку. Это был сложенный кусок бумаги с надписью КАЛЛАХАН на верхней стороне. Развернув его, я прочитала:

Я не могу пойти на экономику, так как сегодня утром мне ввинчивают в колено два винта. Поделишься со мной конспектом? Умоляю. Х.

После обеда я написала ему сообщение:

Получила твою записку. Операция? Чертовски сочувствую.

Через пару часов он ответил:

Не сочувствуй. Анестезия — это круто. Тебе не обязательно навещать меня, но, если соберешься, принеси чего-нибудь поесть.

Я:

Какой еды?

Хартли:

О боже, да без разницы. Больничная еда — блевотина.

Я рассмеялась, потому что это было правдой.

Когда я заглянула в палату Хартли, первым, что увидела, было его перевязанное колено, прикрепленное к аппарату, который то сгибал, то разгибал его.

— Весело тут у тебя, — сказала я, мысленно отметив, что массивная гипсовая повязка исчезла с ноги Хартли, уступив место маленькому гипсовому сапожку на ступне.

— Веселее только в Диснейленде.

Хартли повернул голову в мою сторону и подарил мне блеклую улыбку. На нем была больничная одежда, а из капельницы что-то вливалось в вену.

Я содрогнулась от того, насколько все это было мне знакомо.

— Держись, — сказала я. — А почему тебя оперируют?

Он снова опустил голову на подушки.

— Тренер хотел, чтобы меня посмотрел его любимый ортопед. И этот ортопед сказал, что нога заживет быстрее, если в ней будут винты.