Дмитрий Иванов - Примадонна. Банкирша. Шлюха

- Чувиха! - наконец проговорил барабанщик. - Ты же клево поешь, чувиха! Ну полный абзац! Чего ж ты тут с веником колупаешься? Ты трехнутая, что ли? А ну еще что-нибудь оттопырь.

Жанна спела для Стаса еще, чем привела его в телячий восторг.

Протрезвев, он ничего не забыл и на следующий день поделился впечатлениями с руководителем ансамбля Ромкой Потаниным. Музыканты остались послушать Жанну после закрытия ресторана. Она ничуть не волновалась и выдала на полную катушку все, что могла.

- Ну что, Ромка? Клево? - спросил Стас.

- Нормалек, - сказал Ромка, рассматривая Жанну. - Можно попробовать.

Через неделю Жанна появилась на эстраде вместе с ансамблем. Ресторанная публика приняла ее сразу и безоговорочно. Вскоре слух о новой певице разнесся по окрестностям ресторана. Ее выход с польской песенкой «Рыжик» встречали восторженно и тут же начинали подпевать:

За Жанной закрепилось новое прозвище - Рыжик.

- Рыжик! - орали нетрезвые голоса. - Браво, Рыжик!…

Аплодисменты действовали на нее словно наркотик. Избавиться от этого было невозможно. Да Жанна и не хотела избавляться. На сцене она чувствовала себя почти королевой. Пусть пока что местного розлива. Лиха беда начало!

К ее ногам уже швыряли мятые купюры, требуя исполнения любимых песен. Жанна хотела поделиться неожиданным гонораром с музыкантами, но Ромка сказал:

- Не надо. Это твои башли.

Совмещать пение с уборкой стало невыносимо. Ромка сам взялся все уладить с директором ресторана.

- Владимир Егорович, надо искать новую уборщицу, - заявил он.

- А эта чем плоха?

- Трудно ей, понимаете?

- Ты что, Потанин? Живнул с ней? Так это еще не повод.

Ромка покраснел от злости:

- Я ее не трогал. Просто чувиха поет как бог. И должна только петь.

- А где она поет?

- Здрасьте! Да у нас в «Дружбе». Каждый вечер.

- Не узнал… - сказал директор озадаченно.

- Ну это не удивительно.

- Ты что имеешь в виду? - спросил директор с подозрительностью, свойственной алкашам.

- Я и сам не верю, что на сцене нашу уборщицу вижу.

- Так Рыжик - это она?

- Конечно. Теперь половина гостей к нам на нее ходит.

- Ну раз так, пусть поет. Не возражаю. Найдем какую-нибудь бабку убираться.

Ромка передал этот разговор Жанне. Не весь, конечно, а только последнюю часть.

- В общем, Егорыч сдался, - заключил он.

- А куда ж ему было деваться! - усмехнулась Жанна.

«Это только первый шаг, - с ликованием подумала она. - Я все-таки зацепилась! Зацепилась!…»

Годы 1960-1997-й. Участковый

Соловых чувствовал, что он на пределе. Казалось бы, отношения с Зоей Братчик только расцветили монотонную жизнь участкового. Настоящего высокого чувства к женщине он никогда не испытывал. Его женитьба была делом случая, нелепого к тому же. Сельский паренек с Орловщины тянул себе лямку в стройбате, где единственным развлечением была переписка с незнакомыми девушками, наобум писавшими солдатам тоже не от хорошей жизни. Так у Соловых завязался, с позволения сказать, почтовый роман с москвичкой по имени Василиса. Вскоре он в письмах стал по-свойски называть ее Васей. Они обменялись фотографиями. Соловых запечатлелся в парадной форме у развернутого знамени части. Вася прислала карточку, на которой она сидела с раскрытой книгой в руках, напоминавшей Большой энциклопедический словарь. Похоже, это должно было намекать на то, что девушка не так проста.

Вася стройбатовцу приглянулась. Впрочем, если два года не видеть никого, кроме соседей по казарме, это не удивительно. Письма Соловых стали погорячее. Он решил набиваться в женихи, слегка присочиняя по поводу своих армейских подвигов. Вася, со своей стороны, тоже метила в невесты. Даже призналась, что хотела бы иметь не менее троих детей.

Короче, в один из чудесных майских дней взволнованный дембель постучался в дверь Васиной квартиры. И тут почтовый роман едва не завершился трагически. Вася оказалась настолько непохожей на свою фотографию, что Соловых чуть умом не двинулся.

Более того, девушкой на фото оказалась двоюродная сестра Васи, давно уже выскочившая замуж. Именно она, желая устроить личную судьбу довольно страшненькой Василисы, затеяла вместо нее переписку с солдатом.

На что она рассчитывала, неизвестно. Бабья дурь, да и только. Обнаружив этот ужасный обман, Соловых сделал четкий поворот кругом и отбыл. Казалось, навсегда. В тот же день он запил по-черному. Пил он ровно трое суток и притормозил лишь тогда, когда отдал за кружку пива свою новую фуражку. Перспектива остаться вскоре голым его отрезвила. В похмельном тумане Соловых появился на пороге Василисы. Открыв ему дверь, Вася ударилась в плач, забормотала какие-то жалкие слова, но Соловых был настроен решительно.

- Подбери сопли, - сказал он. - Я жениться пришел. Раз уж так получилось.

Они сыграли свадьбу, и Соловых взялся строгать детей. В результате их получилось трое, как и наворожила двоюродная Васина сестра.

В милицию Соловых поступил чуть ли не под звуки фанфар. Там любили прошедших армейскую школу. Он быстро выбился в участковые и пребывал в этом качестве до сих пор, не брезгуя мелкими поборами, укреплявшими семейный бюджет. Супруга и дети ходили у него по струнке. А что касается любви, то мысль о ней Соловых не посещала вовсе.

С появлением Зои все перевернулось. Сначала-то участковый просто захаживал к ней, так сказать, для здоровья.

Но через полгода ему стало необходимо видеть Зою каждый день. Он зачастил к ней, и это уже были не шутки. Во-первых, кто-нибудь мог накапать жене. А во-вторых, и это было самое главное, Соловых стал опасаться, что скоро надоест Зое. Пышущая здоровьем молодая дворничиха довела его до крайнего физического истощения. Раз за разом он оставлял ее неудовлетворенной, и хотя Зоя помалкивала, он боялся, что она в конце концов найдет себе мужика посильнее.

Вот если бы он мог предложить ей еще что-нибудь, кроме койки. Но только от мысли пригласить ее в ресторан или, того хлеще, в театр Соловых прошибал холодный пот. И денег даже на пустяковый подарок у него тоже не было. Тем не менее именно на деньги он, после тягостных раздумий, решил сделать ставку и однажды предложил Зое провернуть вместе одно рискованное дельце.

Год 1979-й. Зоя

Соловых объяснил ей все осторожно, полунамеками, чтобы она не подняла его на смех или вообще не послала подальше. Братчик, уже потихоньку зверевшая от беспросветной жизни в подвале, неожиданно сказала:

- А что? Если выйдет, сразу разбогатеем. Ты это сам придумал или в своих протоколах вычитал?

- Сам, - ответил Соловых, ощущая себя полноценным мужиком.