Дмитрий Иванов - Примадонна. Банкирша. Шлюха

Между тем все было проще простого. Фестиваль требовал огромных денег, а богатые спонсоры были наперечет. Вот и приходилось пускать в свободную продажу дорогущие путевки для всех желающих. Желающих-то было много, а вот деньги на двухнедельное пребывание в звездной тусовке имели далеко не все. Что касается бандитов разных мастей, то как раз им поездка в Сочи была по карману. А уж о том, как тешил их самолюбие сам факт общения с артистическим миром, и говорить было нечего. Криминальные авторитеты всегда любили посидеть за столом с известными артистами и сфотографироваться с ними в обнимку, чтобы потом щеголять фотографией с автографом знаменитости. При этом авторитеты, естественно, не вели разговоров о грабежах и убийствах. Они разыгрывали роли солидных бизнесменов, так что простодушные служители муз не чувствовали себя дискомфортно. Впрочем, простодушие не у всех было искренним. Заявил же как-то один популярный певец перед журналистами, что за хорошие деньги он готов выступить даже на воровской «малине».

Поэтому было почти естественно, что в день торжественного открытия фестиваля первые ряды заполнили квадратные, коротко стриженные здоровяки, оттеснив в сторону артистов и режиссеров, слабые протесты которых успеха не имели.

Все понимали, что с посланцами криминального мира, приехавшими сюда оттянуться, лучше не конфликтовать. К тому же их присутствие служило надежной гарантией от наездов местных «братков». Собственно говоря, ничего иного ожидать и не приходилось. Ситуация на фестивале была точно такой же, что и во всей стране.

Жанна ничего этого не знала. А если бы и знала, то все равно не была готова к неожиданной атаке.

- Ну так что? - спросил Мирон. - Погнали к нам?

- А можно в другой раз? - спросила Жанна, ненавидя себя за жалобный тон. - Мне скоро должны в номер звонить по межгороду. И вообще, я сегодня не в форме. Голова раскалывается.

- Ну смотрите. Наше дело предложить. - Мирон снова улыбнулся своей мертвой улыбкой. - Другого раза, может, и не будет. Типа того, что поезд ушел. Да, Жека?

- Точно.

- Вы только не обижайтесь, ладно? - торопливо добавила Жанна.

Амбалы, не ответив, перешли к другому столику, где их переговоры пошли успешней.

Год 1997-й. Зоя

Очнувшись, Зоя никак не могла сообразить, где она находится. Голова болела до рези в глазах, к горлу подступала тошнота, и все тело было слов

но налито свинцом. К тому же она совершенно окоченела под одной простыней.

Зоя с трудом оторвала голову от плоской серой подушки и осмотрелась. Вокруг нее на железных кроватях под простынями спали тяжелым сном еще несколько женщин. Стены большой комнаты были покрашены в безрадостный больничный цвет. Женщина с соседней кровати смотрела на Зою остановившимся мутным взглядом.

- Я что, - хрипло спросила Зоя, - заболела, что ли?

- Ну да, заболела, - ответила женщина.

- Чем?

- Все мы здесь одним и тем же больны.

- Это что за больница?

- Вытрезвитель это, милая моя! Женский вытрезвитель!…

Зоя уронила голову на подушку и закрыла глаза. Она попыталась вспомнить вчерашний вечер. Как она ни крепилась, ей не удалось совладать с собой. В сумерках Зоя все-таки прикончила початую бутылку «Московской», запив водку теплой пепси-колой. Все последующее было в сплошном тумане. Вряд ли ее увезли в вытрезвитель из дома. Значит, патрульная машина подобрала ее прямо на улице. Возможно, ее шатало из стороны в сторону, а может быть, она просто валялась на грязном тротуаре.

Зоя думала об этом с полнейшим безразличием. Она поставила на своей жизни жирный крест, и такие детали, как вытрезвитель, уже не имели никакого значения. Теперь вообще ничего не имело значения, кроме ежедневной порции спиртного, позволявшего хоть как-то забыться…

А ведь совсем недавно, на поминках мужа, Зоя с трудом заставила себя выпить рюмку водки. Поминки устроили в банкетном зале «Золотого века», и на них пришли все служащие ресторана. Необщительного Соловых знали мало, да и сам факт его непонятного самоубийства всех озадачил, поэтому после дежурных добрых слов в адрес покойного за большим столом наступила тишина. Потом, конечно, спиртное развязало языки, но в общем застольном шуме многие шушукались, обсуждая возможные причины самоубийства.

Для следствия роковой выстрел Соловых так и остался загадкой. Зоя не могла открыть правды даже адвокату, взявшемуся ей помочь по чьему-то наущению. Не добившись от Зои толку, он предложил ей совсем уж дикий вариант:

- А может, мы скажем следствию, что самоубийство произошло по сексуальным мотивам?

- То есть? - насторожилась Зоя.

- У вас же с супругом была солидная разница в возрасте?

- Ну и что?

- Возможно, он уже не мог исполнять свои супружеские обязанности. Такая психологическая травма может привести мужчину даже к самоубийству. Подобные случаи известны.

- То есть вы предлагаете объявить его импотентом?

- Извините, Зоя Павловна, но ему уже все равно. А следствие вполне может принять такую версию.

- Ну уж нет! - решительно сказала Зоя. - Я на его могилу плевать не стану. Тем более что он был нормальным мужиком.

Она отвернулась, чтобы скрыть слезы. Того, что творилось в ее душе, не должен был знать никто.

Следователь, однако, думал иначе, дважды в неделю вызывая Зою на допросы. Чутье подсказывало ему, что она каким-то боком причастна к смерти Соловых. Но копал он не в том месте.

- Вы ведь однажды уже нарушали Уголовный кодекс, - сказал следователь при очередной встрече. - И даже отбывали срок на стройках Большой химии.

- Меня освободили досрочно, - ответила Зоя. - Сто лет с тех пор прошло. И вообще дело было пустяковое.

- А вот в материалах, гражданка Братчик, упоминается ваш сообщник в милицейской форме. Это, случайно, не супруг ваш был? Не Соловых?

- Нет. Случайный человек. Я его не знала.

- Не знали, но вступили в преступный сговор?

- Меня уже тогда наказали. При чем здесь это сейчас?

- Для ясности картины.

Картина, однако, не прояснялась. Вызовы к следователю становились все реже, но душевного спокойствия Зоя так и не обрела. Хуже всего, конечно, дело обстояло с Маринкой. Под ее непонимающим взглядом Зоя терялась, не зная, что сказать. Маринка не то чтобы что-то подозревала, но, судя по всему, не верила матери.

Зое стоило немалых трудов и очень больших денег отправить ее на двухмесячную стажировку в Лондон с группой отличников по английскому языку. С отъездом дочери стало чуточку полегче. Но только чуточку.

Что касается Пети, то Зоя долгое время просто не могла его видеть. Он напоминал ей о вине, которую она не могла искупить. Поначалу Пете хватило ума не мелькать у Зои перед глазами, но через месяц он стал ее подкарауливать в разных местах. Он ничего не говорил, только преданно смотрел на Зою собачьими глазами. Она проходила мимо, слегка кивая ему.