Нина Морено - Не встречайся с Розой Сантос

Мама подобралась поближе, и я пошла за ней. В городе, где так много цензуры, все равно цвело свободное искусство. Мама нерешительно подняла руку в направлении нарисованной двери:

– Вряд ли я смогла бы так нарисовать.

В дальнем конце стены за небольшим металлическим столиком сидела пожилая женщина. У нее были заколотые назад темные волосы, а изо рта торчала сигара. С ней никто не фотографировался.

– Estás buscando a alguien ? [99] Вы кого-то ищете? – спросила она.

– Нет-нет, мы просто смотрим, – на автомате ответила я по-английски. Женщина склонила голову, и я тут же покраснела от стыда. Одновременно меня охватила грусть. Это не Мими, привыкшая к нашему двуязычию. – Perdón … – начала я, но она перебила:

– Ничего. – И одарила меня загадочной улыбкой. – Так я тоже могу.

Мама все еще с восторгом разглядывала картину.

Женщина внимательно посмотрела на нее и стряхнула пепел с сигары:

– Вы ищете ее. – Она выдохнула облако дыма.

Мама замерла на месте. Я посмотрела с одной на другую, и во рту у меня почему-то сразу пересохло, так, что было сложно проглотить кусок бутерброда. Внутри вместе с едой перекатывались восторг и недоверие. «Просто подай мне знак».

– Вы ищете чуда, разве нет? – Женщина продолжала курить. Откуда-то вдруг выскользнула тощая рыжая кошка и прижалась к ее ногам. Сердце вдруг яростно застучало. Я боялась отвести взгляд – вдруг кошка убежит или вообще окажется плодом моего воспаленного воображения?

Она снова опустила сигару.

– Я отведу вас.

– Куда? – хрипло спросила мама.

– К ней.

Как оказалось, скорбь и надежда даже очень искушенного в планировании человека могут привести к странным вещам. Например, мы с мамой ехали навстречу заходящему солнцу в кузове грузовика, понятия не имея, куда.

Мама лежала сбоку от меня, растянувшись в кузове, и молчала, с тех самых пор как мы, повинуясь указаниям женщины с сигарой, забрали наши вещи и сели в этот грузовик вопреки всем страшилкам о путешествиях и Аниным любимым подкастам о грабителях и убийцах.

– Ана меня за это убила бы, если бы знала.

Мама, глядя в небо, только фыркнула:

– Ты со своей матерью.

– Вот именно.

Я снова посмотрела через окошко в кабину. По радио играла излюбленная музыка Мими – гуахира, звонкое и наполненное жизнью местное кантри. Голова пожилой женщины, теперь замотанная шалью, покачивалась в такт движению грузовика рядом с водителем.

– Ты правда думаешь, она что-то знает про Tía Nela ? – спросила я. Потом продолжила уже гораздо тише: – А то, может, мы скоро действительно встретимся с Мими, если ты понимаешь, о чем я. – Большим пальцем я показала на водителя, а потом сделала ладонью перерезающее движение у своего горла.

– Как пессимистично.

Я моргнула, не веря своим ушам.

– У меня в рюкзаке прах моей бабушки, и я еду в сумерках в грузовике какого-то незнакомого кубинца, мам.

– Латиноамериканцы очень уважают готику.

Город сменился на более сельские окрестности. Мы ехали по пыльной дороге, а мимо проплывали небольшие поселения с одноэтажными постройками, поля и табачные плантации. Мы словно попали в другой мир – мир проселков, полей и зелени. Мама села прямо и тоже огляделась вокруг. Она казалась такой сильной и гордой, словно деревянная статуя русалки на носу корабля, хотя на самом деле совсем наоборот – в кузове грузовика.

– Это что, Виньялес? – Я убрала назад разметавшиеся волосы.

– Думаю, да.

Грузовик вдруг резко дернулся, и мы ухватились за борта, а водитель заглушил мотор.

– Давай постараемся не умереть, – сказала я.

Она кивнула, и мы выпрыгнули наружу. Уже почти стемнело, и одно заднее колесо грузовика было спущено. Женщина вылезла из кабины – ей тоже пришлось прыгать вниз – и проковыляла к нам. Взглянув на колесо, она вздохнула, поблагодарила водителя и повернула куда-то в поле.

– Подождите, а теперь мы куда идем? – сказала я, двигаясь следом.

– Туда, – сказала она.

Внутри меня зашевелилась паника, оставляя во рту тошнотворный привкус. Разум говорил мне, что все это не доведет до добра, но мне отчаянно хотелось верить, что во всем этом есть какой-то смысл. Я могу проявить терпение. По крайней мере, очень постараюсь.

– Там есть дом. – Мама указала вперед. Приземистое желтое здание сияло, словно маяк.

Я вытерла пот со лба.

– Как ты думаешь, они нам помогут?

Дверь дома открылась, и наружу вышла еще одна пожилая женщина. На ней были темные штаны и розовая блуза. Я поправила рубашку и постаралась пригладить растрепанные волосы. А то эта женщина наверняка решит, что мы – туристы, которые тронулись рассудком. Впрочем, при зрелом размышлении так оно и есть. Две женщины тепло поприветствовали друг друга.

Хозяйка дома повернулась к нам и представилась Глорией. Она открыла перед нами дверь и пригласила войти.

Женщина, с которой мы приехали, сказала:

– Этой семье нужно то, что вы привезли. Крепкая обувь, зубные щетки, принадлежности для девочек.

Я устала, проголодалась, и мне хотелось расплакаться. Но еще сильнее мне хотелось верить.

– Как вас зовут?

– No importa [100] Неважно. . Вопрос в том, поможете ли вы. – И она прошла мимо меня внутрь.

Я подняла глаза и посмотрела на свою мать. На ее лице выражались те же усталость и ошеломление.

– Я тоже не знаю, – ответила она на невысказанный вопрос. – Но Мими бы сделала то же самое.

Я подумала о ее загадочном шатре. Ее записных книжках с ответами, которые она всегда выдавала маленькими порциями. Настойках, которые делались месяцами, и свечах, которые она зажигала только тогда, когда луна была в правильной точке неба.

Мама вздохнула.

– Впервые в жизни мне хотелось, чтобы все было проще. – Она потащила чемодан в дом. – И она еще называла меня колдуньей!

Глория тоже принимала в своем доме туристов, но сейчас гостевые комнаты пустовали. Она показала нам дом, наполненный свежим воздухом. Окна были открыты, сквозь них в комнаты врывался прохладный ветер и открывался потрясающий вид на долину. Она показала нам небольшую спальню в задней части дома с отдельной маленькой ванной.

Все казалось совершенно нереальным, и, поскольку все равно было нечем заняться, я пошла в душ. Когда я вернулась, туда отправилась мама, а я села за маленький стол, чтобы записать в дневник события прошедшего дня. Я в Виньялесе. Вид был словно на картине, но это не компьютерный экран, а реальность. Я поставила урну на стол и открыла окно. Это то место, где Мими появилась на свет.

– Что думаешь? – поинтересовалась я. В ответ только тишина. Естественно, это ведь урна с прахом. Раньше я часто корила себя за то, что мне так легко расплакаться. Но теперь я узнала, что иногда плакать бывает очень приятно. Каждый раз потом я чувствовала себя немного сильнее и упорнее.