Мария Соареш - Земля любви

Жулиане было нечем ей возразить. Если уж и дона Жанет что-то поняла!..

— Мы построим свой дом, любимая: — подхватил Марко Антонио. — И это будет самый лучший дом на свете.

— А теперь давайте окрестим малыша, — предложил Франческо. — Так, как крестили детей у нас на родине.

— Вы что, будете его купать? — с испугом спросила Жулиана. — Вы же не умеете!

— А кто купал Марко Антонио? — торжественно взяв младенца на руки, спросил Франческо.

Он окунул его в ванну, окропил святой водой, а потом осыпал золотыми монетами и сказал:

— Пусть он будет богатым и счастливым!

— Сохрани ему эти монеты, — попросил Марко Антонио, — свои я храню до сих пор.

Гумерсинду, приехав на фазенду, просто сиял: он не ждал для своей Розаны такой удачи. Для Розаны и для себя тоже, потому что успел привязаться к Матео как с сыну.

— Где Жулиана? — грозно спросил его Матео.

— Она осталась в доме мужа с ребенком на руках, — ответил Гумерсинду.

Глаза у Матео округлились.

— С моим сыном? — спросил он.

— Нет, Матео. Не с твоим. Твоего ребенка усыновили, и вернуть его невозможно. Но муж Жулианы нашел другого ребенка, и Жулиана приняла его. Приняла и вернулась к мужу. У них же было все в порядке до того, как все это случилось...

— А ей сказали, что это не ее сын? — нахмурившись спросил Матео.

— Нет, — ответил Гумерсинду.

— Но это же нечестно! — возмутился Матео.

— Почему? Разве ты не хочешь, чтобы на душе у твоей Жулианы был покой? Чтобы у нее был свой дом, своя семья, чтобы она была счастлива?

Гумерсинду испытующе смотрел на Матео. А тот молчал, уже и не зная, что же такое счастье....

Удивительные огоньки светились в глазах Паолы. Она словно бы вся искрилась, и Инес, которая приехала ее навестить и утешить, была в недоумении. Казалось бы, бедняжка дочь должна быть мрачной, как-никак произошел разрыв и она осталась одна, без поддержки. Ее отец на фазенде рвал и метал, собираясь отомстить за честь семьи, грозил убить обманщика и бушевал тем неистовее, чем больше опасался, что Аугусту, расставшись с Паолой, отберет у него землю. Инес едва его утихомирила и поехала разбираться с дочерью, думая, что на нее обрушится еще одна буря, смешавшая воедино слезы, обиду и гнев. Но встретила лучезарную улыбку, мир и покой.

— Я счастлива, мама, — сказала Паола.

— Ты нашла себе кого-нибудь? — осторожно поинтересовалась мать.

— Занятие, — охотно сообщила Паола. — У меня будет макаронная фабрика. Сейчас я подбираю для нее помещение.

— Интересно, на какие деньги ты собираешься ее открыть?

— Беру кредит в банке! — гордо заявила Паола. — Вот увидишь, что дело у меня пойдет!

Инес только руками всплеснула: ну и энергия у ее Паолы! — Пусть сопутствует тебе удача! — пожелала она.

Ее материнское сердце успокоилось, у дочери все было хорошо, правда, Инес догадывалась, что дело тут не только в макаронной фабрике, но раз Паола ничего не говорила, то она не стала и спрашивать.

A Паола все чаще виделась с Франческо, и оба они получали от этих встреч несказанное удовольствие.

С отъездом Жанет Франческо почувствовал себя свободным и помолодевшим. Все ему доставляло удовольствие — прогулка по городу, пестрые витрины, нарядные женщины, чашечка кофе на открытой террасе, вкусный обед в ресторане. Но самым большим удовольствием оказались маленькие сюрпризы для Паолы, он всегда находил пустячок, которым мог порадовать молодую женщину. Франческо полюбил заглядывать к ней после работы и после вкусного ужина беседовать с ней. Паола удивительно умела слушать. Он и сам не замечал, как погружался в воспоминания, а потом они вместе с Паолой странствовали по Италии, любовались ее небом и соборами, рвали розы и купались в ласковом море. Глаза у них горели, щеки тоже, оба были молодыми и счастливыми. Франческо сам себе удивлялся и был благодарен Паоле за свою возвращенную молодость.

«Я и не знал, что у меня еще есть силы расцвести», — подшучивал он над собой.

А когда возвращался в свой заставленный темной мебелью чопорный дом — сразу же чувствовал всю неуместность этого «Цветения». И потому, едва переступив порог, он уже хотел бежать из дома. И ночевать ему хотелось в саду под яркими звездами, вдыхая аромат цветов, и просыпаться, глядя на розовеющее небо и первые золотые лучи солнца... В доме он проводил мало времени, поздно возвращался, рано уходил.

Зато пленницей его чувствовала себя Жулиана. Целыми днями она была в доме с малышом и повсюду ощущала присутствие мадам Жанет. Только Жанет могла выбрать такую мебель и так ее расставить. Только в ее доме присутствие живых людей выглядело бесчинством и беспорядком.

— Когда у нас будет свой дом, Марко Антонио? — с тоской спрашивала Жулиана мужа. Ты даже не представляешь себе, что я чувствую в этом доме!.. —

— Потерпи, родная, потерпи, — утешал ее Марко Антонио. — Цены на кофе никак не поднимаются. Как только они поднимутся, денег у нас будет больше, и строительство пойдет быстрее.

Они уже выбрали место и даже приступили к закладке фундамента, но при существующем экономическом кризисе строительство грозило затянуться не на один год. и слаба Ты — Мне и так тяжело в этом доме, — жаловалась Жулиана, — а если твоя мать вернется, я не выдержу в нем и дня. Даже при воспоминании о ней все во мне леденеет, и я не хочу жить!

— Пойдем лучше погуляем с малышом, — предлагал Марко Антонио, — и тебе, и ему нужно дышать свежим воздухом!

— Из-за нее у меня пропало молоко, из-за нее я не могу кормить моего мальчика, — продолжала горько жаловаться Жулиана. — Она отравила мне все!

— Ее нет сейчас здесь, забудь о ней! Не порть себе жизнь, умоляю тебя! лека р и с доках реалинз от ак Марко Антонио просил Дамиао запрячь лошадей, и они отправлялись в коляске в порт подышать соленым воздухом моря или в большой парк насладиться ароматом цветов.

Жулиана любила разговаривать с Дамиао, как-никак своими самыми счастливыми минутами она была обязана ему! Она расспрашивала его о Нане.

— У нее большие перемены в жизни, — покачивая головой, степенно рассказывал Дамиао. — Она теперь не одна, с ней поселился Антенор.

— Он сумел найти путь к ее сердцу? — продолжала расспрашивать Жулиана.

— Да, он сумел расположить ее к себе своей преданностью и готовностью быть для нее опорой. Все женщины нуждаются в опоре. Даже такие сильные, как Нана.

С этим Жулиана была согласна, она тоже не была слабенькой, но и ей опора была нужна.

— Они живут далеко, видимся мы редко, — продолжал Дамиао. — Антенор не захотел оставаться в тех местах, где о нем сохранилась дурная память. Он хочет начать другую жизнь, совсем на другом месте, со своей семьей.