Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

— Ты в него влюблена? — спросил он удивлённо. — Не можешь забыть его?

— Я сейчас ни в кого не влюблена, — ответила Жустини. — Но ваш друг Фарина — очень симпатичный человек, я его и в самом деле часто вспоминаю.

Дженаро удивился ещё больше: неужели Фарина сумел завоевать сердце Жустини, вытеснив оттуда Маркуса?! И — прямо спросил у неё:

— А как же Маркус?

Жустини отозвалась без малейшей печали в голосе:

— Всему когда-нибудь приходит конец. Вот и наша любовь кончилась. Маркус, наверно, уже и забыл, что я существую. У него теперь есть другая... Как её там?..

— Эулалия, — брякнул Дженаро и, увидев, как резко изменилась в лице Жустини, понял, что сболтнул лишнее.

— Значит, он всё-таки встречается с этой испанкой, — вымолвила она печально. — Даже вы об этом знаете!

Дженаро принялся оправдываться, говорить, что он не знает, где и как проводит время Маркус, а имя Эулалия всплыло в памяти, вероятно, потому, что его произносили студенты, друзья Маркуса...

— А кто она такая, я не знаю, — клятвенно уверял он Жустини. — Я никогда не видел её...

— О чём задумались, сеньор Дженаро? — прервал его не очень приятные воспоминания Маркус. — Одержали убедительную победу над доной Мариузой, а теперь сомневаетесь, правильно ли поступили, обеспечив сыну комфортные условия для любовного свидания? Не сомневайтесь! Он будет вам за это благодарен. Ваш сын — счастливый человек, я ему даже немного завидую: красивая еврейка, прекрасная итальянка! Не удивлюсь, если у него в запасе найдётся ещё с десяток таких красоток!

Дженаро вскипел, не простив Маркусу такого оскорбительно развязного тона:

— Не смей оскорблять моего сына! Он серьёзный человек, и сам во всём разберётся. А вот ты запутался со своими женщинами! Никак не можешь решить, кто тебе милее — неискушённая испанка с медовыми губами или прелестная француженка из борделя!

— В отличие от вашего сына я вёл себя более осторожно и порядочно, — засмеялся Маркус. — Детей я им не делал!

— Значит, плохо работал! — неожиданно отбрил его Дженаро, вызвав восхищение Маркуса:

— Ну, вы и загнули! Вот, оказывается, какова ваша истинная сущность — волк в овечьей шкуре, прожжённый соблазнитель женщин! У вас у самого, наверное, куча внебрачных детей по всему свету? Угадал? Может, вы и Малу уже осчастливили ребёнком?

— Ты бы лучше помолчал, — беззлобно одёрнул его Дженаро. — Мне кажется, у тебя скоро могут быть серьёзные неприятности.

— Какие? — насторожился Маркус. — Неужели Жустини забеременела?

Теперь уже Дженаро засмеялся:

— Что, затряслись поджилки? То-то же! Будешь знать, как над другими насмехаться. Но ты напрасно испугался — пока ничего подобного мне Жустини не говорила. Но я вчера ненароком подставил тебя, так что жди неприятностей.

— Как это подставил? Вы шутите? — вскинулся на него Маркус.

И Дженаро рассказал, как Жустини удалось выведать у него нужную информацию.

— Извини, оплошал, — повинился он, закончив свой рассказ.

— Ладно, что теперь поделаешь? — не стал его укорять Маркус. — Спасибо, хоть предупредили о том, что Жустини всё известно.

— Ты пойдёшь к ней сегодня?

— Нет, я уже пригласил в кино Эулалию! — озорно усмехнулся Маркус.

— Так может, передать Жустини привет? — поддел его Дженаро, но Маркус не остался в долгу:

— Лучше передайте привет вашему счастливчику Тони! Скажите, что я желаю ему счастья в любви и спокойствия в семейной жизни!

Задорно помахав ему рукой, Маркус отправился на свидание с Эулалией, а Дженаро со скучающим видом стал ждать, когда к нему в комнату заглянет Тони после своего тайного свидания с Марией.

Маурисиу понемногу приходил в себя после того нервного срыва, во время которого он фактически признался в убийстве Мартино, однако три любящие его женщины — мать, жена и сестра — предпочли расценить это как самооговор, спровоцированный их обидными беспочвенными подозрениями.

По крайней мере, все трое сделали вид, будто именно так они и думают, а вслух ничего не обсуждали и с Маурисиу больше не заговаривали ни о том злосчастном ружье, ни о тех подозрительных пастухах, которых он приютил на фазенде. Живут здесь — и пусть живут! Главное, чтобы Маурисиу вновь обрёл душевное равновесие.

Он и в самом деле немного успокоился, но не настолько, чтобы женщины перестали тревожиться по поводу его здоровья. Он по-прежнему оставался замкнутым, угрюмым, ни с кем из домочадцев почти не разговаривал, с ребёнком не нянчился, как бывало прежде, Катэрина тоже перестала его интересовать...

Франсиска уже поняла, что её сын нуждается в помощи психотерапевта, и она привезла бы ему такого врача из Сан-Паулу, если бы не подозревала Маурисиу в страшном преступлении. Ведь врач сможет вылечить его только в том случае, если докопается до истинной причины болезни. А это значит, что неизбежно всплывут все чудовищные тайны их семьи, все убийства, случившиеся на фазенде много лет назад и совсем недавно. Ради здоровья Маурисиу, Франсиска могла бы пойти даже на разоблачение своего покойного отца, но она не была готова к разоблачению собственного сына, которое могло вскрыться в ходе его общения с психотерапевтом. Разумеется, Франсиска не была полностью уверена в том, что Маурисиу причастен к убийству, более того — она страстно желала, чтобы это было не так, но пока у неё оставались подозрения, обращаться за помощью к врачу было просто опасно.

И она решила положиться на судьбу. Не стала ничего предпринимать, опасаясь накликать новую, ещё большую беду.

Но беда пришла сама, и, как это всегда бывает, пришла неожиданно.

Однажды утром в комнату Франсиски вбежала растерянная Беатриса и сообщила испуганно:

— Мама, к нам приехал следователь, сеньор Омеру... Он хочет поговорить с тобой по делу об убийстве...

— Это тот человек, который расследовал убийство Мартино? — всполошилась Франсиска. — Что ему здесь надо? Он ведь уже закрыл дело!

— Не знаю. Говорит, что у него есть к тебе вопросы.

— Ладно, я поговорю с ним, — встала, расправив плечи, Франсиска. — Нам нечего бояться, мы ничего не видели и ничего не знаем. А ты, на всякий случай, зайди к брату, подготовь его и Катэрину.

Беатриса так и сделала — передала им установку матери на тот случай, если с ними захочет побеседовать следователь: ничего не видели, ничего не знаем.

Но Маурисиу не стал дожидаться вызова на допрос и сам помчался в гостиную, где Франсиска принимала незваного визитёра. Катэрина, опасаясь, как бы муж не устроил там скандала, поспешила вслед за ним. По той же причине в гостиную пришла и Беатриса.

Таким образом, вся семья оказалась в сборе и напряжённо слушала Омеру, объяснявшего причину своего визита.