Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

— И у меня не было.

— А откуда ты знаешь, что Мартино был застрелен из ружья, а не из пистолета?

— Да ничего я не знаю! Пистолета ни у меня, ни у Зекинью тоже никогда не было!

— А у кого было оружие? У Форро?

— И у меня не было, — отвечал Форро.

— А тебе известно, почему сбежал Зекинью и где он скрывается? — переключился на него Омеру, ненадолго оставив в покое Зангона.

— Он хотел найти другую работу и, наверное, нашёл, если не вернулся сюда.

— А может, ему незачем искать работу? Он получил приличную сумму за убийство и сейчас проматывает её где-нибудь в Сан-Паулу. Или в другом месте? Отвечай! Не то я обратно упрячу тебя за решётку!

Тут Форро вспылил:

— На каком основании? Только потому, что я однажды подрался по пьянке и отбыл за это положенный срок? Так я его уже отбыл, вы это поняли? Дважды меня за это ни один судья не отправит за решётку!

— Ошибаешься, — усмехнулся Омеру. — Я имею полное право задержать тебя и твоего дружка, как подозреваемых в убийстве. И вы будете сидеть под стражей, пока не скажете мне, где скрывается Зекинью, кто нанял вас для убийства, и сколько денег вы за это получили! Ты всё понял?

— Понял, — мрачно произнёс Форро. — К сожалению, в тюрьме я всякого повидал и знаю, как вы умеете выбивать признания из невиновных людей. Допустим, вы сломаете и меня, и Зангона, допустим, поймаете Зекинью и добьётесь от нас самооговора. Но на суде мы молчать не будем, скажем, что оговорили себя под пытками. И что вы тогда будете делать? Может, у вас есть свидетели преступления, или ружьё, из которого был убит тот бедняга, или хотя бы пули? У вас же нет никаких улик!

Омеру победоносно рассмеялся:

— Ну вот ты и выдал себя с головой! Как видишь, мне даже не понадобилось прибегать к пыткам. Кстати, я никогда не применяю насилия в своей практике. Просто побеседую немного с подследственным, и он сам мне всё расскажет. Итак, откуда тебе известно, что у нас нет ни свидетелей, ни орудия убийства, ни пуль?

— А я ничего не знал. Так, брякнул наобум, чтобы выведать это у вас. Теперь вот знаю, что попал точно в цель! — не растерялся Форро.

— Нет, опять ошибаешься, — возразил Омеру. — Ты сейчас не в цель попал, а допустил серьёзнейшую промашку. Сообщил то, о чём мог знать только убийца: что в Мартино стреляли из ружья, что выстрелов было несколько и все пули прошли навылет, что оружием и пулями следствие не располагает. Из этого я могу заключить, что, убив Мартино, ты аккуратно собрал все пули и спрятал их вместе с ружьём. Теперь тебе осталось только указать это место!

— О том, что выстрелов было несколько, знают все, кто видел тело убитого, — подал голос Зангон. — Мы с Зекинью сразу это поняли, когда нашли тело. Оно было прострелено в нескольких местах.

— Допустим, — согласно кивнул Омеру. — А как насчёт всего остального? Ты же не станешь утверждать, что твой дружок Форро — ясновидящий?

— Насчёт остального я тоже вам скажу! — завёлся Зангон. — Чтобы знать всё то, что вы перечислили, не обязательно быть убийцей. Для этого достаточно быть свидетелем, например.

— Так, уже теплее! — радостно воскликнул Омеру. — Значит, ты и Форро — всего лишь свидетели преступления, поэтому и не стали скрываться. А убийца — Зекинью. Верно?

— Нет, не верно. Зекинью никого не убивал, а мы не видели, кто стрелял в этого Мартино!

— Откуда же тогда такая осведомлённость?

— Но мы же были на месте преступления и многое там поняли, — сказал Форро, допустив очередную проговорку, за которую тотчас же ухватился Омеру:

— Мы? Ты сказал: «Мы»? Значит, ты тоже там был?

— Ну, был... Только не в момент убийства, а после, когда ребята уже увезли тело. Увидел кровавый след на земле, огляделся вокруг, заметил пролом в крыше амбара, подумал, что стреляли как раз оттуда... А потом этот кровавый след привел меня сюда, на фазенду. Тут я встретил своих приятелей, и они сказали, что действительно нашли убитого человека...

Поскольку Форро разговорился, то и Омеру сменил тактику.

— Вот теперь я вам поверил, — сказал он вполне дружелюбно. — Мне только одно неясно: почему вы сразу этого не рассказали? Чего вы боитесь? За вами есть какой-нибудь грешок? Почему не захотели помочь следствию? Не потому ли, что пытались выгородить своего дружка Зекинью?

— Да нет же! — с досадой ответил Зангон. — Зекинью абсолютно чист, у него никогда не было оружия. И на нас нет никакой вины!

— А чего ж вы всё-таки испугались?

— Мы не испугались. Просто вы на нас попёрли сразу — вместо того, чтобы поговорить по-человечески, — высказал свои претензии Зангон.

— Это не поздно сделать и сейчас, — сказал Омеру. — Где будете давать показания — здесь или в полиции?

— Но мы же вам уже всё рассказали! А вы опять тащите нас в полицию? — возмутился Форро.

— Мой многолетний опыт подсказывает мне, что вы наверняка упустили какие—то важные подробности, — хитровато усмехнулся Омеру. — Вам нужно сосредоточиться и всё вспомнить. А это лучше всего сделать в полиции. Вы готовы поехать туда со мной и помочь следствию?

— Нет, в полицию я не хочу ехать, — сказал Форро. — Туда только попади — потом не выпутаешься! Сам не заметишь, как окажешься за решёткой!

— Но вы же оба являетесь косвенными свидетелями, — пояснил Омеру. — Я обязан официально зафиксировать ваши показания.

— А почему это нельзя сделать здесь? — спросил Зангон. — Вы же сказали, что доверяете нам!

— Это была уловка, — ответил ему вместо следователя Форро. — Я знаю, как они умеют даже косвенных свидетелей превращать в обвиняемых!

— Мы можем и не ехать в полицию, если вы всё, без утайки, расскажете мне здесь, — вновь подсластил пилюлю Омеру, и на сей раз добился-таки желаемого результата: Зангон прекратил сопротивление, бросив приятелю:

— Отдай ты ему эти чёртовы пули, иначе он от нас не отстанет, и мы точно окажемся за решеткой!

«Вот это сюрприз! Пули!» — внутренне возликовал Омеру, но внешне остался невозмутим, ожидая, что ответит Форро.

А тот уже и сам рассудил, что незачем ему отвечать за чужое преступление и покрывать убийцу, даже если им окажется хозяин фазенды. Возвращаться обратно за решётку у Форро не было желания, и он сказал следователю:

— Да, я отдам вам те пули, что собрал на месте преступления. А оружие, из которого они были выпущены, вы уж ищите сами!

Против ожиданий Силвии, её вступление в новую, самостоятельную жизнь оказалось гораздо труднее, чем она предполагала. Прежде ей казалось, что самое главное — это в буквальном смысле встать на ноги и сделать первый шаг без посторонней помощи, а дальше всё пойдёт само собой.

На первых порах именно так всё и происходило. Избавившись от инвалидной коляски, Силвия почувствовала в себе такую мощную энергию и жажду деятельности, что ей всё было нипочём. Она истосковалась по жизни, из которой выпала на долгие годы, и теперь смело ринулась в открывшееся пространство, не размышляя о том, какие препятствия могут ждать её на этом, по сути, неведомом пути. Ведь никогда прежде она не взваливала на себя такой ответственности — в том числе и за собственную жизнь. Рядом всегда находились близкие надёжные люди, чьей поддержкой она пользовалась и чью заботу о ней воспринимала как нечто естественное, само собой разумеющееся. Мать, отец, потом муж... Все они ограждали Силвию от житейских хлопот, она никогда не вникала в проблемы быта и семейного бизнеса, которым, умело, управлял отец.