Мария Соареш - Земля любви, земля надежды. Испытание чувств

Ципора утешала дочь, но сама, надо сказать, приуныла. Кто знает, не уйдёт ли теперь зять к своей пассии?

— Я не знаю, как сказать об этом Тони, — рыдала Камилия. — Он решит, что я солгала ему нарочно.

— Глупости какие! — отвечала Ципора, а про себя думала: конечно, решит. Я и сама бы так подумала.

— Ты можешь не говорить ему об этом сразу. Скажи потом, попозже. У тебя может быть выкидыш, — предложила она, подумав.

— Сказать-то я могу, но мы муж и жена... — продолжала рыдать Камилия. — Я сейчас не могу и не хочу идти ни на какие уловки. Если у меня всё в порядке, то почему я вдруг ему отказываю?

— Действительно, почему? В сложившейся ситуации это будет неразумно, — признала Ципора.

«Отказать мужу, — значит послать его к любовнице», — прибавила она про себя.

Женщины долго судили и рядили, как лучше поступить. Наконец, Ципора вынесла решение:

— Скажи, что от переживаний у тебя случилось кровотечение, оно и прервало беременность. Это будет почти что правдой.

— Наверное, ты права, — согласилась Камилия.

Но испытания этого дня не кончились. Камилия пережила ещё одно потрясение, и оно было для неё, возможно, мучительнее, чем то, которое она пережила у врача. К ней с визитом пришла та, кого она столько лет боялась и ненавидела, а потом почти перестала бояться. К ней с визитом пришла её соперница Мария! Может, Ципора, Эзекиел и даже Тони, будь он дома, и хотели бы помешать свиданию двух женщин, но решимость Марии была такова, что помешать ей было невозможно.

— Какая же она наглая, эта итальянка! — в ярости проговорила ей вслед Ципора, но Мария уже прошла в гостиную и сказала:

— Я хотела бы поговорить с Камилией наедине.

И никто не посмел возразить ей. И вот они уже сидят друг напротив друга, и каждая в душе считает, что соперница куда счастливее её.

— Я — Мария. Вы, наверное, знаете, кто я такая. Мне захотелось познакомиться с вами поближе, — произнесла Мария, натянуто улыбнувшись. — И сказать, что у Тони уже есть один ребёнок, сын, первенец, по имени Мартинью.

Поглядев на побелевшую, как полотно Камилию, она поняла, что с первого удара попала в цель. Камилия выпрямилась, напряглась и сказала:

— Я понятия о вас не имею. Не верю ни одному вашему слову! Такого просто не может быть!

Мария рассмеялась.

— Не верите? Это я не верю, что вы ничего обо мне не знаете. Иначе не стали бы разбивать статуэтку. Мне Тони рассказал об этом. А что касается нашего сына, то спросите подробности у сеньора Дженаро, я рожала ему внука в их доме. После моих родов мать Тони написала ему письмо.

— Никакого письма не было, — так же быстро возразила Камилия.

— Может, и не было. Оно могло затеряться в дороге, — миролюбиво согласилась Мария.

Чем более нервничала Камилия, тем спокойнее была её гостья.

— Но это ничего не меняет. Тони вас щадит. Он вас очень жалеет, но поверьте мне, жалость это не любовь. Не будь Тони таким порядочным и таким чувствительным, он давно был бы со мной, а не с вами. Зачем далеко ходить за примером? Когда вы однажды вздумали навестить сеньора Дженаро, Тони был у меня наверху. Ему пришлось выпрыгнуть в окно, чтобы потом зайти за вами. И он справился с этим прекрасно.

Камилия помертвела. Мария причинила ей такую боль, что перенести её можно было, только став каменной.

Соперница в один миг разрушила то, что представлялось Камилии, может быть, и не слишком прочным, но, по крайней мере, существующим. Она отняла у неё веру в главное — в любовь Тони. Отнять её было не так уж сложно. Камилия и сама постоянно сомневалась в его любви, но в последнее время она стала склоняться к тому, что Тони её всё-таки любит. После слов Марии эта вера разлетелась как дым. И убийственнее всего были подробности, они унижали Камилию, рвали её сердце на куски.

— И всё-таки я вам не верю, — прошептала она побелевшими губами.

— На вашем месте я бы не мешала Тони осуществить его желание. Он хочет быть только со мной, — победоносно заявила Мария.

— Я не верю ни одному вашему слову, — вновь повторила Камилия.

— Вы поверите, когда Тони перейдёт от слов к делу, — произнесла Мария, вставая.

Этой угрозой и завершился их разговор.

Тони возвращался домой под впечатлением разговора с отцом. Он был рад открыть неожиданные запасы любви в отцовском сердце, которое казалось ему суровым и холодным. Стоит открыть источник любви, как она сама начинает перетекать от сердца к сердцу. Тони уже готов был полюбить и своего будущего сына.

«Я тоже буду учить его музыке, — решил он. — Но обращаться буду с ним гораздо мягче. Он будет чувствовать, что его я люблю больше, чем музыку».

— Камилия! — позвал он, входя в затенённую гостиную. — Где ты? Я соскучился по тебе.

Но вместо Камилии на пороге появилась Ципора. Лицо у неё было скорбное.

— Тони, — сказала она, — у нас случилось большое несчастье. Беременность Камилии оказалась ложной. Она слишком хотела иметь от тебя ребёнка и невольно обманула и тебя, и себя.

Тони не поверил ни одному слову тёщи. Обман был намеренным. Камилия выдумала беременность, чтобы разлучить его с Марией. Как это было отвратительно! Низко! Недостойно!

Тони не вошёл, а ворвался в спальню.

— Ты меня обманула! — с порога закричал он.

Камилия лежала на постели с закрытыми глазами. Услышав крик мужа, она приоткрыла глаза и тихо, ровным голосом произнесла:

— Это я устала от твоей лжи и обманов. У меня была Мария. Она мне всё рассказала. И как ты прыгал в окно, и как сожалел о разбитой статуэтке. Собери, пожалуйста, чемодан. Ты свободен. Можешь отправляться на все четыре стороны.

— Что ты такое говоришь, Камилия? Я люблю тебя. Я хотел от тебя ребёнка.

— Между нами всё кончено, Тони. Я больше не поверю тебе никогда.

Она сказала это таким голосом, что Тони понял: умолять и просить бесполезно. Единственное, что он может сделать, это, в самом деле, уйти.

Совсем недавно он мечтал о чём-то подобном, но теперь потеря Камилии показалась ему страшным несчастьем. Непоправимым. Непереносимым.

— Камилия! Я люблю тебя! — жалобно произнёс он, но не получил ответа.

Камилия лежала неподвижно с закрытыми глазами и была похожа на покойницу.

Когда Тони появился с чемоданом в пансионе Мариузы, она всё поняла.

— В комнате твоего отца есть ещё одна постель, ты можешь пока разместиться там, — сказала она.

Тони кивнул с отрешённым видом. Мария спустилась вниз и сказала ему: «Добрый вечер», но он прошёл мимо, словно бы не заметив её.

Дженаро, который шёл вслед за сыном, сказал ей:

— Мне кажется, что ты сделала ещё одну глупость и потеряла его навсегда!