Альберто Альварес - Роза и Рикардо

Роза крикнула, сжав виски ладонями:

— Томаса, перестань, прошу тебя! Ничего еще не известно. Может, мы зря беспокоимся.

— Конечно, зря, — подала голос Кандида. Из всех собравшихся она единственная хранила спокойствие и безмятежность.

Сегодня Кандида была счастлива: футбольный матч Мексика — Перу закончился со счетом 3:1 в пользу родной сборной. И болельщица, празднуя это событие, с аппетитом уминала маисовый торт, испеченный кормилицей Томасой по ее собственному рецепту. С удовлетворением заметив, что больше никто к торту не притрагивается, Кандида бесцеремонно пододвинула блюдо к себе и перекладывала в свою тарелку кусок за куском.

Наконец, уничтожив почти целиком это произведение кулинарного искусства, Кандида заметила:

— Надо оставить немножко для Дульсе и Лус. Наверное, они сейчас танцуют где-нибудь. Знаю я эти современные танцы: одна тряска да прыжки. Так что девочки придут голодные.

Рохелио, брат Рикардо, улыбнулся:

— Кушай, Кандида, кушай. Когда девочки вернутся, Томаса на радостях испечет целую дюжину таких тортов.

— И правда, — обрадовалась Кандида и шмякнула себе в тарелку еще один увесистый кусок.

Девушкам же в это время было не до танцев. Время тянулось для них нескончаемо, минуты казались долгими часами.

Эдуардо выгрузил из холодильника на стол сыр и копченое мясо:

— Подкрепимся?

Ни Лус, ни Дульсе не ответили. Им было не до еды: они ждали возвращения Мигеля.

— Не хотите — не надо, — сказал Эдуардо. — А я считаю, что подкрепиться целесообразно. Если нам предстоит умереть, то лучше сделать это сытым, чем голодным.

— Почему ты решил, что нам придется умирать? — спросила Лус. — Мигель вернется и выручит нас.

— Размечтались! — хмыкнул Эдуардо, отламывая кусок сыра руками, так как ножа ни у кого не было. — Ваш прекрасный принц давно удрал, спасая свою шкуру. Это в лучшем случае.

— А в худшем? — испуганно спросила Дульсе.

— А в худшем — он заодно с этим сбродом, который шумит там, под окнами.

— Этого не может быть! — горячо воскликнула Дульсе.

— Идеалистки! — хмыкнул Эдуардо, вгрызаясь в кусок мяса, обильно сдобренного перцем.

Сброд под окнами действительно шумел.

Драка и свалка, начавшаяся после криков Чучо, продолжалась долго. Каждый получивший удар считал своим долгом дать сдачи, неважно кому, первому попавшемуся под руку. В результате все оказались основательно побитыми, а двоих связали.

Долго разыскивали оброненный фонарик. Когда наконец нащупали его на земле и включили, то обнаружили, что связаны Кике и Чучо.

Оба ругались на чем свет стоит.

— Идиот плешивый! - орал Кике на своего товарища по несчастью. - Все из-за тебя! Кто тебя просил лезть в мои семейные дела!

Чучо ехидно отозвался:

— А братишка-то твой сбежал!

— И правильно сделал, — огрызнулся Кике. — Я бы на его месте поступил так же. Если бы не приказ шефа... Тьфу, как противно здесь находиться рядом с тобой, козел вонючий. От тебя же несет, как от тухлой рыбы!

— На себя посмотри, пугало! — не остался в долгу тощий Чучо.

Затем оба завопили:

— Эй вы, кретины безмозглые! Развяжите нас немедленно! Вы что, совсем свихнулись — связывать своих? Вот расскажем шефу, он вас по головке не погладит.

При слове «шеф» окружающие бандиты сразу притихли и принялись перерезать веревки.

У кого красовался синяк под глазом, у кого кровоточил нос. Лишь теперь каждый из них задумался: а на кого нападали-то? С кем дрались? Посторонних-то тут нет.

— Помалкивай, Чучо, о моем брате, — шепнул Кике. — Не то тебе несдобровать.

— Подумаешь, напугал, — так же шепотом отозвался Чучо. — Что ты мне можешь сделать!

Кике ответил ему почти ласково:

— А я ничего не буду делать, сморчок. Я просто скажу этим ребятишкам: вот, друзья, это он крикнул «Хватай!». Это из-за него у вас расквашены физиономии. Потом я отойду в сторонку, а они с тобой разберутся. Понял, мухомор?

— Понял, — сник Чучо.

— Умница, понятливый! — Кике так хлопнул его по плечу, что тот присел.

После потасовки у всех этих отъявленных негодяев было одно общее желание — выпить. Но на много километров в округе не было ни лавки, ни кафе, ни жилого дома, в который можно было бы постучаться и потребовать чего-то спиртного. Бандиты ходили злые и подавленные.

— Черт нас занес в эту глухомань! — роптали они.

Кике вспомнил:

— А у этих двух дур, которых мы сторожим, есть выпивка в холодильнике!

Чучо поддержал его:

— И они совсем полные дуры, если за вечер не вылакали все до капельки. Надо наведаться к ним, проверить.

— Шеф не велел до особого приказа заходить внутрь.

— Шеф, шеф! Поторчал бы он сам здесь ночью.

— Точно! Небось спит сейчас на шелковых простынях

— Попив на ночь дорогого коньячка...

Гости Розы и Рикардо Линаресов поднялись из-за стола и стали прощаться.

Служанка Селия убирала посуду. Почти все блюда остались нетронутыми, за исключением маисового торта, полностью уничтоженного Кандидой. Теперь она, сытая и довольная, похрапывала прямо на своем стуле.

Праздничные свечи догорели до самого основания, а цветы в хрустальной вазе поникли, будто и они почувствовали неладное.

Лаура чмокнула Розу в щеку:

— Советую тебе все-таки поспать, дорогая. Прими снотворное.

Феликс Наварро и Рохелио пожимали руку Рикардо:

— Не унывайте! Если будут новости — звоните немедленно!

Эрлинда, жена Рохелио, предложила:

— Роза, хочешь я останусь ночевать у тебя?

— Спасибо, Эрлинда, не нужно, — махнула рукой Роза. — Не волнуйся, я в порядке.

Пробило полночь, пора было расставаться. И тут раздался звонок в дверь.

Все застыли, не веря своим ушам. А потом хором выдохнули:

— Слава Богу!

Роза и Рикардо одновременно бросились открывать, сталкиваясь и мешая друг другу. Они долго возились с замком — руки у них дрожали.

— Вернулись, вернулись, — приговаривала Роза. Наконец дверь распахнулась.

Рикардо уже раскрыл объятия, но...

На пороге стояли вовсе не две девушки, а двое мужчин: мексиканец Пабло и француз с пепельными волосами, элегантный Жан-Пьер.

Оба были бледны и тяжело дышали.

Пабло коротко произнес:

— Лус!

Жан-Пьер подхватил:

— Дульсе!

И оба, не сговариваясь, выпалили одно-единственное слово:

— Опасность!

Роза, потеряв последние силы, опустилась на ковер. Лаура и Эрлинда принялись хлопотать над ней.

А мужчины провели нежданных гостей в комнату, чтобы все у них разузнать.

От общего гомона проснулась Кандида. Она тревожно обвела глазами стол, с которого уже убрали остатки трапезы.

— А что, торта больше не осталось? — разочарованно спросила она.

И, не получив ответа, обиженно поплелась на кухню: там наверняка найдется что-нибудь из еды.