Альберто Альварес - Роза и Рикардо

Жан-Пьер, бурно жестикулируя, пытался что-то объяснить по-французски: его запас испанских слов был слишком невелик.

Никто ничего не понимал. Тогда он вынул свое служебное удостоверение, протянул его Рикардо.

— Вы корреспондент парижской вечерней газеты? — спросил хозяин дома. — Моя дочь Дульсе недавно была в Париже.

— Дульсе, Дульсе! — закивал Жан-Пьер.

Он достал из кармана нарисованные девушкой портреты преступников, положил их на стол. Рикардо посмотрел на рисунки:

— Ну да, это работа моей дочери. Узнаю ее руку.

Он обратился к Пабло:

— Что, этот журналист хочет написать о Дульсе в своей газете?

Пабло обескуражено ответил:

— Я и сам ничего не понимаю. Ясно одно: и Лус, и Дульсе в опасности.

— Что же делать, что делать? — нервничал Рикардо. — Как нам сейчас, ночью, найти переводчика?

Женщины привели Розу в чувство и теперь присоединились к своим мужьям.

— Что-нибудь выяснили? - спросила Лаура.

Феликс развел руками:

— Этот человек что-то знает, но он не говорит по-испански, а никто из нас не знает французского.

Неожиданно Эрлинда выступила вперед:

— Кажется, я смогу вам помочь.

Рохелио изумленно посмотрел на жену:

— Ты?!

Эрлинда густо покраснела:

— Давным-давно, когда я еще работала в ночном кафе «Твой реванш», у меня был поклонник-француз. Он учил меня своему языку. Я кое-что помню.

Рохелио нахмурился:

— Почему ты мне никогда об этом не рассказывала?

Роза оборвала его:

— Рохелио, дорогой, вы с Рикардо ужасно ревнивы, вы ревнуете даже к прошлому, но сейчас не время для семейных сцен. Быть может, в эту минуту наши девочки... — Спазм сжал ей горло, не дав договорить.

— Прости меня, Роза, — сказал Рохелио. — Эрлинда, приступай к обязанностям переводчика!

— Же вуз экут, месье, — сказала Эрлинда. — Я вас слушаю!

И Жан-Пьер начал рассказывать все, о чем поведала ему когда-то Дульсе.

Желание выпить все сильнее и сильнее мучило бандитов.

В конце концов они сообща решили пренебречь приказом шефа и наведаться к девчонкам, чтобы пошарить в холодильнике.

Шайка прибыла сюда, как было приказано, уже после приезда Мигеля: Альваро Манкони знал, что молодой индеец обладает сильно развитой интуицией, и боялся, что его неуклюжие и бестолковые подручные чем-нибудь выдадут свое присутствие и спугнут жертв.

Поэтому никто из бандитов не подозревал, что узников в здании не двое, а трое. Ведь Эдуардо Наварро присоединился к девушкам неожиданно, по просьбе Лус. Это не входило в план операции.

Большинством голосов решили командировать к девчонкам Кике и Чучо: это были самые известные мастера по части раздобывания выпивки. Кроме того, все считали их любимчиками шефа: они видели его, он с ними лично разговаривал. А в случае, если ослушание будет раскрыто, можно на них, любимчиков, свалить всю вину. А уж простит их шеф или накажет — это их личные проблемы.

Да и Чучо с Кике были в общем-то не против. Они надеялись, конфисковав у девушек спиртное, лишь часть отдать для общего пользования, а кое-что припрятать лично для себя.

Дульсе и Лус ходили по своей тюрьме туда-сюда, борясь со сном.

Холодильник был распахнут настежь: его теперь использовали вместо светильника, так как шнур, на котором висела единственная лампочка, был оборван Мигелем.

Нутро холодильника тускло светилось: там оставались еще баллоны пепси и кое-что из еды. Кориандровую наливку — а из спиртного только она и была оставлена пленникам — Эдуардо допил до дна.

Теперь он дремал, спрятавшись за дверцей холодильника, чтобы свет не бил в глаза.

От дверей раздалась какая-то возня — кто-то открывал замок снаружи.

Девушки насторожились и инстинктивно схватились за руки — теперь они обе составляли одно целое.

— Мигель?..

Две отвратительные фигуры шагнули к ним из темноты. Лус почувствовала, как затрепетала в ее ладони рука Дульсе.

— Они. Те самые, — почти беззвучно сообщила Дульсе, но Лус поняла бы ее и без слов. Она изо всех сил сжала руку сестры, будто пытаясь передать ей: «Держись, Дульсе. Ты не одна. Я с тобой».

Предположения Дульсе оказались верны: их злоключения связаны с происшествием в Акапулько. Она не могла ошибиться. Дважды она рисовала портреты этих людей: первый раз на курорте для Лус, второй — в Париже для Жан-Пьера.

Девушки приготовились к худшему.

Но злодеев, как ни странно, интересовали вовсе не они, а содержимое распахнутого холодильника. Их тянуло к освещенным полкам, точно магнитом.

Эдуардо Наварро одновременно с девушками услышал, как кто-то возится с замком. Внутренний голос подсказал ему: «Эдуардо, с твоей стороны будет разумнее не выходить из своего убежища. Здесь, за дверцей холодильника, ты надежно спрятан. Кто бы ни подошел, лампочка изнутри холодильника слегка ослепит его, и все, что позади, будет казаться темным вдвойне. Выжди удобный момент, а там, может быть...»

Что «может быть», Эдуардо не решился договорить и самому себе. Он затаился и стал выжидать.

Вот Кике и Чучо подходят к освещенным полкам.

Вот они начинают с ожесточением выбрасывать на стол не интересующие их продукты.

Вот они откупоривают каждый баллон с пепси-колой и пробуют на вкус в безумной надежде на то, что в каком-то из них вдруг окажется не сладкая водица, а напиток покрепче.

— Черт побери! Неужели ничего нет?

— Вот так облом! Проклятье!

Вот бандиты обнаружили графинчик из-под кориандровой наливки. Нюхают его.

— Так и есть. Эти проклятые алкоголички выдули все, до последней капельки.

— Быть того не может! Наверняка у них где-то еще припрятано!

Затаившийся у стены Эдуардо Наварро вдруг почувствовал легкий сквознячок. От входа явно тянуло свежим воздухом. Эдуардо принюхивался к нему, раздув ноздри. Если бы Дульсе в этот момент глянула ему в лицо, она признала бы, что была неправа: в нем несомненно есть что-то от дикого зверя. От зверя, пойманного в клетку и почуявшего шанс вырваться на свободу.

«Господи! — Сердце Эдуардо застучало так громко, что, казалось, бандиты сейчас услышат его биение. — Кажется, они забыли запереть дверь!»

Разочарованные Кике и Чучо отвернулись от бесполезного холодильника.

Чучо злобно пропищал:

— Давай вежливо спросим у барышень, где они прячут спиртное.

— Очень, очень вежливо! — поддержал Кике, и в его голосе слышалась явная угроза.

Эдуардо приник к земле и пополз. Его роскошный костюм, заказанный в лучшем доме моделей, собирал грязь с земляного пола. Эдуардо об этом не думал, он двигался по-пластунски. Сейчас ему пригодился опыт, полученный в детстве в престижной школе скаутов. Он старался держаться ближе к стенам: туда не доставал неяркий свет крошечной лампочки, предназначенной лишь для освещения полок холодильника.