Пэппер Винтерс - Третий долг

Рыдание вырвалось из моей груди.

Ох, слава Богу.

Спасибо, спасибо.

Они не касались меня.

Я чуть не опустилась на пол от облегчения. Но осложнения в этих предложениях — правда, бедствие — заставляли меня продолжать подталкивать, продолжать говорить. Как он мог принять мой гнев и развернуть его таким образом? Как он мог растопить мою ненависть так, что она развернулась бумерангом в мою же сторону и обрушилась на меня?

Обхватив себя руками, я сделала шаг ближе. Моя нужда ранить его не отступила, но под моей неистовой яростью было непрестанное желание обнять его, прикоснуться к нему — излечить нас обоих.

Он уклонился.

— Не надо. — Его голос был подавленным — резкое предупреждение, чтобы держать меня на расстоянии.

Мы стояли друг напротив друга. Две фигуры в изумрудном море ковра. Прохладный воздух уговаривал вскипеть мое настроение. Не позволять себе прикасаться к нему было пыткой. Я не могла отказать себе в необходимости контакта — ударить или погладить его — это не имело значения.

Игнорируя его просьбу о пространстве, я приблизилась к нему и прикоснулась к тыльной стороне его руки. Мои глаза вспыхнули от того, каким он был горячим, — каким неестественно теплым для его обычно холодного тела.

— Спасибо, что, наконец, был честен. — Я сглотнула. — Ты не можешь сражаться. Как бы то ни было, ты переживаешь. Какая бы ни была причина, побуждающая тебя принимать наркотики и повиноваться самому жестокому человеку в истории, тебе нужно остановиться. — Мой голос стал тише. — В конечном итоге ты убьешь себя, если не получишь помощь.

Джетро шагнул назад, в его голосе была слышна дрожь.

— Ты не можешь мне помочь. Никто не может.

— Ты ошибаешься, Джетро. Всем можно помочь.

Он фыркнул, болью откликаясь на боль.

Я снова обхватила себя за плечи, трепеща и дрожа, я боролась с густой напряженностью в комнате.

— Расскажи мне, и я даю тебе слово, что буду слушать.

Что ты делаешь?

— Если ты скажешь мне правду, я не буду судить. Я останусь спокойной и воздержусь от осуждения, пока все не приобретет смысл.

Ты правда дашь ему ещё один шанс?

Я стиснула зубы.

Каждый заслуживает второй шанс, если он готов признать жизненные неприятности. Мой отец отдал меня, несмотря на то, что он знал, что пережила моя мать — я простила его. Мой брат сделал меня посмешищем из колонки сплетен — я простил его. А Джетро? Он заставил меня влюбиться в плохого парня и торговать невиновностью ради коррупции. Я влюбилась в него, когда он был закрыт и арктически холоден. Если бы он оттаял и впустил меня, не было бы лучшего подарка. Нет символа глубже, чем две души, кричащие, чтобы соединиться.

— Я могу простить тебя, если ты скажешь мне, — прошептала я. — Я здесь для тебя. Сколько раз мне нужно тебе это сказать?

Ярость исказила его лицо, растворяя его недоверие в моем исповедании.

— Ты говоришь, что не будешь осуждать, но я чувствую твою ненависть ко мне, Нила. Ты говоришь, что ты здесь для меня, но как далеко эта готовность зайдет? — Он отступил назад, продвигаясь к двери.

Он не может уйти.

— Ты ничего не знаешь. И будет лучше, если так и останется...

— Заткнись. — Я подошла к нему, мои пальцы ног погружались в ковер. — Заткнись и скажи мне. Скажи мне, что ты скрываешь. — Мой голос остался ровным, не поднимаясь до гнева, снова закипающего внутри.

Это не битва. Это не ультиматум.

Это был конец.

Точка невозврата во всем, что погружала нас дальше и дальше в ложь. Чем быстрее он взорвется, тем будет лучше.

Тяжело вздохнув, Джетро опустил плечи.

— Я бы хотел никогда не знать тебя. Я бы хотел, чтобы все это исчезло.

Его голос был устрашающим лезвием, разрезающим мои артерии и заставляющим истекать кровью.

— Послушай меня, Джетро Кайт Хоук, — сказала я сквозь новый поток слез. — Я не буду повторять дважды. Если ты послушаешь и поймешь, что я предлагаю, то все может быть по-другому. Но если нет, если снова выберешь свою семью, а не меня, если оттолкнешь меня и притворишься, что то, что существует между нами, не стоит борьбы, я покончу с этим. Ты понимаешь?

Мой голос набирал силу.

— Ты сделал мне больно. Все внутри меня хочет выдрать тебя из моей души. Я близка. Так чертовски близка к этому — освободить тебя и больше никогда с тобой не заговорить.

Он все больше сутулился с каждым словом.

Я сглотнула ком в горле и продолжила:

— Кое-что внутри меня потухло. То, что я чувствую к тебе, умирает, и когда исчезнет полностью, у меня не будет сил бороться. Думаешь, я наслаждалась тем, что отдавала Третий долг? Думаешь, я наслаждалась тем, что делал Кес? — Слезы текли неумолимо. — Это было мучением, Джетро. Самой худшей платой, потому что тебя не было со мной. Тебя не было, чтобы почувствовать мою боль или помочь мне пройти через это. Ты бросил меня! Ты имеешь хоть малейшее понятие, что это убило меня? Я думала, что между нами есть что-то, а ты ушел и оставил меня в ужасе.

Он стиснул челюсти, отодвигаясь от меня к двери.

Я продолжала говорить, надеясь, что он слышит.

— Но несмотря на все это — на Долг по наследству, на то, как меня передали вам как игрушку, несмотря на всю ложь и ужасное отношение — ничего не будет иметь значение, если ты объяснишь мне все и заставишь понять.

Я опустила взгляд, смотря на обнаженные ступни Джетро. Если я хотела честности от него, то должна была быть откровенной с ним. Мне было больно внутри от мысли, что нет места, где спрятаться, и что придется встретиться лицом к лицу с девушкой, которую я больше не узнавала. Но я сделаю это. Потому что я была смелой и сильной, и готовой отдавать, чтобы получить взамен.

— Неважно, какими ненормальными и неправильными были последние пару месяцев, в них было лучшее, что случилось со мной.

Джетро резко втянул воздух.

— Если бы ангел-хранитель объяснил мне, что это произойдет, если бы он пришел ко мне за ночь до того, как ты украл меня, и рассказал бы о всех зверства, которые я переживу, я бы все равно отправилась с тобой.

Джетро резко выдохнул, замерев на месте.

— Я не буду ждать тебя с распростертыми объятьями. Я охотно попрощалась со своей жизнью и позволила тебе мучить себя, потому что так становилась лучше, сильнее, я становилась человеком, достойным того, что чувствую к тебе. — Я напряглась. — Поэтому не говори, что хотел бы никогда меня не знать, Джетро Хоук, потому что я бы отдала тысячу долгов за дар твоей любви ко мне.

Мурашки покрыли обнаженную кожу моих рук.

— Я ошибалась, когда сказала, что ты слабый. Ты не такой. Ты сильный. Преданный. Запутанный внутри, но никто не сможет спасти тебя, кроме себя самого.

Наше дыхание смешалось, в то время как мы позволяли правде нас разлучать.