Олег Кудрин - Чужая кровь

— Доченька моя, почему это ты вдруг полюбила дождь?

— Потому что, когда идет дождь, не видно, как люди плачут.

Розаура расчесывала волосы своей младшей девочки. Остальные дочки играли тут же рядом. Вдруг в палатку с криком ворвался Васька.

— Мама! Мама! Только по секрету — я Рыча видел! Однако это "по секрету" было так громко, что его должно было слышать полтабора.

— Рыча? Где ты его видел?

— На кладбище. В старом склепе. Рыч сказал, что украл у Баро цыганское золото и теперь всему нашему роду — конец!

В трейлер Бейбута и Миро влетела Розаура. За руку она тянула растерянного Ваську.

— Что ж это такое, Бейбут? Что ж это творится? Хорошенькое дело! Средь бела дня ребенка убивают!

— Никто меня не убивает! Я уже не ребенок! Я его сам убью!

Ничего невозможно понять. Но опыт у Бейбута немалый, как-никак, столько лет — вожак табора, да и Миро пришел на помощь. И через каких-нибудь 10 минут перекрестного допроса картина в общих чертах стала вырисовываться.

Странная картина второй уже встречи восьмилетнего Васьки с Рычем, которого безуспешно разыскивали все цыгане — и зубчановские, и таборные.

Более всего поразила зловещая, страшная новость о том, что священное цыганское золото — реликвия предков, которую должен хранить Баро, — похищено.

Судя по всему, Васькины крики хорошо были слышны вокруг — и в считанные минуты уже весь табор гудел, как растревоженный улей. Бейбут пытался успокоить людей, но что он мог им сказать, когда и сам ничего толком не знал?

Выход один — ехать к Баро и требовать прямого ответа о судьбе священного золота…

Когда Тамара в очередной раз стала расспрашивать сына о том, как там его дела на личном фронте, Антон ее просто огорошил:

— Все хорошо, мама. По-моему, свадьба не за горами.

Тамара слегка оторопела. Но, собравшись с мыслями, обрадовалась и предложила Антону поставить в известность отца. Сынуля тут же не упустил возможности съехидничать:

— Ну и какого же из отцов, дорогая мамочка, ты сейчас имеешь в виду?

— Антон, я уже устала от таких разговоров. Конечно, я говорю об Астахове. Уверена — он сам захочет заниматься вашей свадьбой.

— Ну и что?

— А то, сынок, что если только он с головой уйдет в свадебные приготовления, то на все другие дела времени у него уже не останется!

Улавливаешь мысль?

Такие мысли Антон всегда улавливал хорошо и сразу. Поэтому, когда через полчаса Астахов зашел домой, Антон сразу же обратился к нему:

— Папа, можно с тобой поговорить?

— Что-то срочное?

— Да нет… Хотя, я — с новостями.

— Хорошими?

— Ну, вроде, да.

— Интересно, интересно — выкладывай.

— Пап… А может, ты лучше присядешь?

— Что ты там опять натворил?! — За последние годы Астахов привык ожидать от сына любых сюрпризов, порой приятных, порой — не очень.

— Папа, ты можешь меня поздравить. Я женюсь. Вот теперь-то Астахов действительно сел.

— Но ты же вроде бы как-то не собирался?

— Вот, как видишь, собрался.

— Почему так поспешно? Она беременна?

— В самую точку! Всегда удивлялся твоей прозорливости…

— Антон, Антон…

Астахов встал и начал прохаживаться из угла в угол.

— Слушай, ну конечно, за свои поступки надо отвечать. Я… я уважаю такое решение. А кто она?

— Ты хорошо ее знаешь — Светлана Леонидовна Форс…

— Света?! — Астахов едва поспевал переваривать новую информацию. — Слушай… Ну, это даже лучше, чем я думал. Нет, я, правда, Антон! Я действительно!.. Я очень… Сейчас, подожди!

Астахов открыл дверь на кухню и крикнул:

— Олеся! У нас там, кажется, было шампанское. Накройте, пожалуйста, в гостиной! — и, улыбаясь, повернулся к сыну: — Нам есть что отметить!

Говорят, что от радости до печали один шаг. Часто так в жизни бывает — пока один веселится, другому совсем не до смеха.

Кармелита лежала в постели и смотрела на кресло, в котором сидел Максим.

— Зачем, зачем ты так со мной обошелся?

— Прости…

— Ты ведь любил меня.

— Конечно, любил.

— И тогда, ночью, на озере, помнишь, ты тоже любил меня… А теперь ты все это забыл.

— Я все помню. Я увезу тебя далеко-далеко. Туда, где никто нас не найдет и не разлучит. И мы всегда будем вместе. Всегда.

— Как это хорошо. Только где ж это такое место, где бы мы были вместе?

Чтобы я всегда была с тобой?..

Груша, вошедшая в спальню минуту назад, с тревогой смотрела на Кармелиту.

— Кармелиточка, солнышко, с кем это ты тут разговариваешь?

— С Максимом — он все-таки ко мне пришел… Ты, что, не видишь?

Вот беда — видела Максима в кресле одна только Кармелита. И никто другой его там не мог узреть. Потому что никакого Максима в кресле не было.

Пустое кресло стояло перед Грушей. Лицо верной помощницы Зарецких дернулось, на глазах у нее появились слезы. И вот уж Груша поспешила выйти из комнаты, чтобы Кармелита не заметила, как она плачет.

— Тамара! Тамара, иди сюда скорее! Ну где ты там? — . Радостный и возбужденный, Астахов в поисках жены бегал по всему дому.

— Иду, иду! — Тамара вошла в гостиную.

— Ты представляешь, — бросился к ней Астахов. — Наш сын женится! И у него будет ребенок!

— Ну что ж, я очень рада, что Антон уже сказал тебе об этом!

— Ну это просто безобразие — в этом доме я всегда узнаю самые важные новости в последнюю очередь! — Астахов попытался изобразить обиду, но сердиться сегодня у него никак не получалось — довольная широкая улыбка выдавала его настроение.

Бокалы у всех троих Астаховых были уже наполнены. Но Николай Андреевич схватил еще один и наполнил его.

— Олеся, пожалуйста, выпейте с нами! Такое событие — у меня будет внук!

Или внучка!.. Ну что, все готово? Тогда за тебя, Антон! И за твое продолжение! А значит, и за наше с мамой тоже!

— За тебя! — сказала Тамара и чокнулась с сыном, потом со всеми остальными.

Выпили.

— Коля, — обратилась к мужу Тамара. — Я хочу, чтобы у детей была шикарная свадьба!

— Мама, а может, не надо никаких громких празднеств?

— Как это не надо, — все больше заводился Астахов. — Обязательно надо!

Я все беру на себя: ресторан, кольца, белое платье, квартира — все будет как надо, по высшему классу! Только вы, Антон, живите Дружно, любите друг друга…

Тамара была довольна — пока все шло по ее плану.

— Антоша, ты пригласил бы как-нибудь Светлану к нам… — начала она.

— Верно-верно, — тут же подхватил Астахов. — Надо же как-то поговорить.

И с отцом ее тоже, Ну, все должно быть по-людски!

Он еще раз наполнил бокалы.

— За тех, ради кого живем мы, мужчины, — за твою Свету и за мою дорогую Тамару! За тебя! — и Астахов чокнулся с женой. — И за вас, Олеся! Кстати, а когда мы будем пить за вашу свадьбу? А то, как бы накладки не вышло — две свадьбы в один день!