Олег Кудрин - Выбор сердца

— Что, так и будем в мобильник молчать? — заговорила Света. — В общем, я хочу, чтобы ты знала.

Когда Максим пришел ко мне после представления, я его выгнала.

Кармелита наигранно засмеялась:

— Ой, Светка, ну мне правда это совсем не нтересно…

— Да кто ж спорит? Тебе это не интересно. Я и не сомневалась. Но хотела, чтобы ты это знала. Так, на всякий случай.

— Договорились. Теперь я об этом знаю. Все?

— Ну, видимо, все. И снова замолчали.

— Значит, пока?

— Пока.

— Пока.

Еще помолчали. Очень не хотелось заканчивать разговор. Но и как продолжить его — не знали. Поэтому кнопку отбоя нажали одновременно.

Нахмурилась Рубина. Спросила хриплым голосом:

— Как это — приходила? Она что, явилась к тебе во сне?

— Нет, наяву. Сразу после полнолуния накануне свадьбы с Земфирой я смотрел на ее портрет в моей комнате. И она прошептала мне, чтобы я поехал к священному золоту. И уж там появился ее образ.

— А тебе не привиделось?

— Что ж я, больной, что ли? Сначала — шепот, потом — образ. Это была она.

— И что же Рада сказала?

— Она предупредила меня о покушении на Кармелиту.

— Рамир, постарайся вспомнить, что она тебе сказала, поподробнее. Это очень важно…

В глазах у Баро заблестели слезы. На несколько секунд он отвернулся в сторону, чтобы успокоиться.

— Я помню каждое ее слово. Она сказала, что наша дочь мертва.

Рубина откинулась назад, на спинку кресла. Закрыла глаза, лицо ее побледнело.

— Что с тобой, Рубина? Что? Тебе плохо, Рубина? Налить воды? Где у тебя тут вода?

Но Рубина ничего этого не слышала. Она вся ушла в тот день, в тот час, когда умирала Рада.

А Баро тем временем нашел воду, набрал полный рот и брызнул ею в лицо Рубине. Она тут же вернулась в этот мир.

— Спасибо, Рамир. Все хорошо, все хорошо… — фу-у… Ох и ловка ты — людей пугать.

— Извини. Мертвых вспомнила. С мертвыми нельзя долго общаться. Можно назад не вернуться. А ты вернул. Правда, спасибо…

Рубина смотрела на Баро, на свой салон, а видела совсем другого человека, совсем другой мир.

— Скажи, а Рада не разъяснила тебе подробней то, что она сказала?

Баро замялся. Уж больно прямыми и непонятными были слова Рады. Он их и так истолковывал, и этак. И в конце концов решил, что это было предостережение.

Но Рубина иначе поняла его молчание. Решила, что Баро не хочет все рассказывать. Потому и сама сказала весомо, туманно, но достаточно прозрачно:

— Ушедшие от нас живут вне времени… потому и слова их тоже вне времени.

— Ты что, хочешь сказать, что предсказания Рады еще только могут сбыться?

— Я хочу сказать, что Кармелите угрожает опасность. И что ты должен как можно скорее найти того, кто покушался на ее жизнь.

— Да, Рубина, конечно. Я найду этого мерзавца! И все же, что она хотела сказать?

— Любое предсказание мертвых — это предостережение живым. Ничего не бойся. Просто береги нашу девочку. Еще больше, чем раньше, береги.

— Спасибо. Я места себе не находил, а теперь… Успокоила ты меня. Спасибо!

И снова Кармелита неуязвима. Люцита не знала, радоваться ей, что не взяла грех на душу, или огорчаться. Нет, похоже, и вправду высшие силы на стороне ее соперницы. Неужели нужно просто смириться? Как это сделала ее мать… Может, тогда кто-то сверху сжалится и счастье само придет?..

Но с Рычем обязательно нужно встретиться. Вот уж он-то точно подлецом оказался. Использовал ее как мелкого шпиона. Она ничего не испугалась, золото ему выследила. И сама же потом на бобах оказалась!

Встретиться договорились в лесу. Рыч, конечно же, побоялся показаться в таборе.

Люцита сидела на полянке, ждала своего подельника-обманщика. И вот раздались чьи-то шаги. Чувствовалось, что человек хочет идти неслышно. Только ведь лес не обманешь. У него на каждом шагу хрусткие веточки. Как ни старайся, а ступишь на такую — и тебя метров за двадцать слышно.

А вот гость уже и сам показался…

Люцита испугалась — это был не Рыч. Каштановые волосы, выпендрежные усики, бородка. Да и одежда совсем другая.

Хотела уже бежать. Только чужак вдруг заговорил знакомым голосом:

— Стой! Стой, не бойся — это я.

Рыч? Да, точно — Рыч, вон и шрамик на лице, на прежнем месте.

— Ты? Пришел?

— Как видишь.

— А это все, — показала на лицо, — зачем?

— Чтоб не узнавали. Хотя с моим шрамом все равно лучше на люди не показываться.

— Ясно, — Люците даже обидно стало, как она сама не догадалась, что теперь Рыч должен чувствовать себя в Управске очень неуютно, впрочем, он сам виноват, что его жалеть! — Ну! И что ты теперь скажешь?

— А что ты хочешь услышать?

— Ты еще спрашиваешь?! Я все сделала, как мы договаривались! А ты? Ты что сделал?

— Я сделал главное — оставил Кармелиту в живых.

— Почему? Я же нашла золото!

— Спасибо. Я твой должник. А с Кармелитой разбирайся сама. Она твой враг, а не мой.

— И ты пришел сюда, чтобы сказать мне только это?!

— Да.

— Так ты просто использовал меня!

— Выходит, что так.

— Но ты же обещал!

— Обещал. А потом передумал. Так вышло. Извини. И запомни — у нас с тобой больше нет никаких общих дел. Все. Прощай!

Рыч развернулся. Но Люцита кошкой вцепилась в него:

— Нет, ошибаешься. Есть дело! Есть! То, которое заведут, когда я сдам тебя. Или Баро, или ментам, но точно сдам!

Рыч оттолкнул ее.

— Ты, девочка, прежде чем говорить, а тем более — делать, немного думай. Хоть иногда, изредка.

Если ты меня просто сдашь, я тебя сдам со всеми потрохами! Ясно? Все расскажу — как ты выслеживала золото, как подворачивала ногу, чтобы подержаться за рубильник. Да и стрельбу в Миро припомнить можно. А? Как тебе такой расклад? Нравится? От бессилия Люцита расплакалась. А Рыч ушел, треща сухостоем.

После того, как Баро ушел, Рубина уже не могла работать. По большому счету, она вообще ничего не могла делать. Дышала — и то с трудом.

…Все вспоминала то, что услышала, провалившись на минутку в другой мир…

Хотела идти домой, но передумала. Поняла, что дома станет совсем плохо. И везде, куда бы ни пошла, будет только хуже.

Значит, осталась только одна дорога — к тому человеку. Плохому, откровенно говоря, человеку, недостойному. Но только от разговора с ним может стать легче…

Дом Астаховых. Рубина позвонила. Дверь открыла Олеся. От неожиданности застыла на пороге.

— Здравствуй, Олеся.

Слова эти подействовали на нее, как приказ “отомри” в детской игре.

— Ой, Рубинушка, здравствуй! Как же я рада тебя видеть!

— Я тоже.

Обнялись, но не на пороге, конечно (все знают, что под порогом обитают, охраняя близких, души родственников), а пройдя внутрь и захлопнув дверь.

— Хозяйка дома?

— Дома.

— Мне нужно поговорить с ней, кое-что выяснить… Проводишь меня?