Олег Кудрин - Выбор сердца

И снова позвонил Рыч. На этот раз говорил недолго.

Назвал свою цену.

Полмиллиона.

Причем не долларов, а евро.

Замечательно. Бандиты, оказывается, тоже перешли на евро!

По дороге в Зубчановку Земфира была особенно нежна с Люцитой. Обычные родительские дела. После того, как отругаешь ребенка (пусть даже и за дело), всегда хочется обнять его, приласкать.

А вот и дом. Земфира с дочкой с чемоданами в руках переступили порог.

— Ну вот, Люцита, мы и дома.

— Прости, мама, но для меня это пока еще не дом. Земфира попросила охранника отнести вещи в комнату Люциты.

Охранник кивнул, ушел с вещами наверх, на второй этаж.

— Что, для меня уже и комната приготовлена? — изумленно спросила Люцита.

— Доченька, она ждет тебя с того самого дня, как я вышла замуж за Баро.

— Почему же ты мне раньше не сказала?

— Ждала… Вот и дождалась.

Люцита осмотрелась. Да, похоже, это здание все больше становится ее домом. Прошли на кухню:

— Груша! — Земфира громко позвала помощницу.

— Я смотрю, мамочка, — сказала Люцита с улыбкой, — ты быстро себя тут хозяйкой почувствовала.

— Ая и есть здесь хозяйка. И для тебя желаю того же. Из кладовки прибежала Груша.

— Грушенька, — спросила Земфира немного церемонно. — У нас есть чем накормить Люциту?

Груша, хитрая женщина, сразу поняла суть происходящего. Обняла девушку и усадила ее за стол:

— А как же! Для такой красавицы всегда найдется.

Пообедав, пошли в комнату Люциты. Здесь было хорошо, уютно, только немного пыльно. Женщины тут же принялись за уборку.

— Ну вот, Люцита, согласись, приятно, когда все делается по одному твоему слову?

— Что мне с этого? Разве счастье в том, чтобы тебя прислуга слушалась? А даже если так, что ж мы сейчас сами здесь порядок наводим?

— Это, Люцита, чтоб совсем не забарствовать, не испортиться.

— Нет, мама. Я ко всему этому безразлична. Хочется быть счастливой. А счастье для меня только в том, чтобы быть рядом с любимым человеком.

— Но если это невозможно, нужно уметь радоваться тому, что есть. И потом, здесь ты будешь в безопасности. Тут-то тебя Рыч точно не достанет. А когда все закончится, ты будешь вознаграждена за свои страдания.

— Это как? Не понимаю. И что “закончится”?

— Скоро свадьба. Кармелита и Миро уедут с табором. И мы здесь будем жить втроем. Баро, я и ты. Потом ты в кого-то влюбишься… Сделаешь нас бабушкой и дедушкой.

— То есть ты хочешь сказать, я должна заменить Баро дочь, когда Кармелита уедет?

— Почему бы и нет?

— А потом рано или поздно стану его наследницей? И буду хозяйкой всего этого, — Люцита хищно развела руками.

— Ой, дочка, — огорчилась Земфира. — Ну откуда в тебе столько злости?

— Ладно, мама, извини. Считай, что это я так пошутила. Давай, лучше уборку поскорей закончим!

После разговора с Рубиной на душе у Светы стало светло и ясно. А главное — спокойно. И ей ужасно не хотелось терять это, с таким трудом обретенное, равновесие. Но увы…

Пришел Антон. Он выглядел смущенным, был улыбчив, вежлив.

— Света, ничего не нужно говорить. Я уже все знаю — ты беременна.

— Да, и что? Ты пришел меня поздравить? Антон растерялся, начал смешно по-детски моргать глазами.

— Ну что ты на меня так смотришь? Да, Антон, представь себе: обычно женщин с этим поздравляют. Ты разве не знал?!

— С-с-с-вета, — наконец-то выговорил он. — Давай немного сбавим тон. И спокойно все обсудим…

— Ну давай попробуем.

Света демонстративно замолчала. Антон опять начал мяться. На губах девушки заиграла какая-то непонятная усмешка.

— Чего ты улыбаешься?

— Я? А, тебе показалось. Что-то гость сегодня неразговорчив. Объяснил бы, зачем ты пришел. Знаешь, мне даже интересно, что ты можешь мне сказать…

— Много чего. Например, я считаю, что твоя беременность — это наша общая проблема и решать ее мы должны вместе.

— Удивительно, но я не могу не согласиться с тобой.

— Света, — сказал Антон с душевной усталостью. — Честное слово, я не понимаю твоей агрессии. Когда мы расставались, я еще ничего не знал о ребенке. Как только узнал о нем, сразу прибежал к тебе. В чем я еще не прав? В чем? Ну вот, теперь ты молчишь… Тогда я продолжаю. Ты знаешь, я думаю, тебе еще рано иметь ребенка. Ты — молодая, красивая, у тебя все впереди…

— Можешь дальше не продолжать. Мне уже все понятно.

— Подумай, зачем тебе это надо? Да и я не готов к семье…

— Значит, ты предлагаешь убить нашего ребенка. Да?

— Света, не нужно этой высокопарной демагогии. Аборт — это не убийство!

— Разве? Интересно, если бы наши мамы так думали, что бы мы с тобой сейчас говорили?

— Если бы наши мамы так думали, мы бы с тобой сейчас не разговаривали! — расхохотался было Антон, но, глянув на злое Светкино лицо, замолчал.

— Шутник, елки-палки! Я это и имела в виду.

— Света, давай не будем преувеличивать. Аборт — это такая же простая операция, как… как… Ну, я не знаю, удалить зуб…

— Или вытащить кость из горла.

— Да. Ты совершенно права. “Кость из горла” — оченьточное сравнение. Главное — ты не переживай, не бойся ничего. Денег я тебе дам. Найду хорошего врача. Сделаю все максимально комфортно для тебя.

Света подошла к Антону поближе, посмотрела ему в глаза.

— Ты такой заботливый… Хочешь, чтобы мне было максимально комфг тно и удобно…

— Да. Да, представь себе! Ну, так ты согласна?

— Ты даже себе не представляешь, Антон, как я тебе благодарна за все, что ты для меня сделал!

“Издевается, — подумал Антон. — Я пришел к ней как человек, поговорить, разобраться. А она… За что?”

Баро прикинул свои финансовые возможности. Сколько он может продать, сколько и у кого одолжить, чтобы собрать сумму, назначенную Рычем. Туго, совсем туго…

Именно сейчас он сильно в дела вложился. Все деньги — в деле, в работе. Если сейчас доставать их, проекты замрут. А что партнеры подумают? Решат, что Баро с ума сошел. Как им объяснить, что происходит?

Зарецкий пошел в конюшню.

— Сашка, привет.

— Привет, Баро. Пришел лошадками любоваться? Любуйся.

— У меня тут серьезное дело.

— Да-да… — Сашка изобразил на лицо крайнюю заинтересованность делами Баро Зарецкого.

— Собери всех цыган! Мужиков. Таборных, слободских. Пускай все, кто могут, идут к нашему театру. Я буду ждать там.

— Прямо сейчас?

— Да.

— Баро, я мигом. Ты только это… молодость вспомни. Лошадок покорми…

И снова Люцита разделилась на две части. Одна хотела покоя и счастья. Хотя нет, не нужно счастья — просто покоя. Рыч, постоянно одолевавший своими приходами, оказался вдруг далеко-далеко, как будто его никогда и не было. А мать, Земфира, рядом. И Баро относился к ней с особой, подчеркнутой, заботой. Кармелита была проста и естественна. Все бы хорошо.