Олег Кудрин - Во имя любви

И он, улыбаясь, посмотрел на любимую.

— Красавица моя! Ты — самая прекрасная женщина на земле, Рубина…

Долгие-долгие годы, пока ты не появилась в городе, я как будто гнил заживо в своей котельной! А потом, когда мы так чудесно встретились опять, сорок лет спустя — я снова услышал, как поют птицы, как шелестит в листве ветер. Я ощутил запах рассвета! Ты ведь должна знать, Рубина, что у рассвета есть свой запах… С тобой я вспомнил, что значит радоваться жизни! Я помолодел!.. А когда ты умерла — умер и я. И все во мне умерло. Мне тяжело стало находиться в этом городе, где все напоминало о тебе, все было связано с тем счастьем, которое так нежданно к нам вернулось — и так быстро исчезло вновь. В общем, повторилось то же самое, что и сорок лет тому назад. Тогда я — молодой, энергичный, с образованием… Все передо мной вроде бы было открыто, жизнь обещала исполнение всех желаний! Но мы расстались — и жизнь потеряла смысл. Я бросил все и ушел, куда глаза глядят… И сейчас бы тоже ушел. Но ты позвала меня, Рубина… Ты снова вернулась — и я снова могу жить! Палыч вытер со щеки незаметно оказавшуюся там слезу.

— Старею вот, плачу… Прости, Рубина, не велит медицина тебя волновать, прости!..

Палыч замолчал, но глаза его, устремленные на неподвижную Рубину, продолжали говорить.

Рано утром Кармелита нашла Люциту на конюшне. Та гладила по холке лошадь Рыча.

— А, вот ты где! Что, не спится?

— Не могу я спать. Я в милицию пойду — мне там свидание с Богданом обещали!

— Хочешь, я с тобой пойду?

— Не надо, нас вдвоем все равно не пустят.

— Ну, тогда я просто так пойду — вдвоем веселей, а?

— Спасибо тебе, Кармелита, не нужно. Ты за меня не волнуйся, я справлюсь.

Кармелита смотрела ей вслед, а гордая Люцита шла по улицам Управска, готовая дать отпор и городу, и всему миру.

В глаза Рубины ударил яркий свет. Но нет, это были не больничные лампы.

Свет был очень сильный и невыносимо яркий, но кроме Рубины не видел его никто — свет был неземной…

И вот в нем проступило лицо Рады.

— Доченька моя ненаглядная! — закричала Рубина, не открывая рта и даже не шевельнув губами. — Здравствуй, мама! — прозвучало как эхо:

— Рада, доченька моя, ты? — Рубина вглядывалась в такое родное лицо. — Иди ко мне… — и она протянула кдочери руки (хотя ни Палыч, ни кто другой не заметил бы и малейшего движения).

Там, откуда явилась Рубине Рада, — там у каждого из нас есть кто-то, кого так хочется увидеть, с кем так хочется поговорить. Но далеко не каждому, а только очень-очень немногим дается такая возможность.

— Зачем ты пришла, мама? — спросила дочка Рубину, отступая назад.

— А ты что же, не рада мне? Не хочешь обнять свою мать?

— Зачем ты так говоришь? Ты же знаешь, что хочу. Но ты стучишься в ворота, которые пока еще не могут тебе открыться.

— Но я так хочу обнять тебя! Я столько лет была без тебя — разве я мало страдала?

— Я знаю, мамочка, я знаю… Но теперь ты должна быть счастлива!

— Конечно! Каждая мать счастлива рядом со своим ребенком!

— Нет, мамочка, твое счастье — не здесь. И время твое еще не пришло!

— Твое же пришло…

— У каждого — свой срок, своя судьба! Ты свою судьбу еще не выпила до донышка.

— Горькая у меня судьба, доченька, горькая!

— Была горькая. А теперь все будет хорошо! Обещаю это тебе.

— Не уходи, Рада! Мне так хорошо рядом с тобой…

— Ах, мама, мама… Вспомни, как ты здесь оказалась?

Рубина напрягла память что было сил:

— Помню только, что я хотела спасти мою девочку, мою Кармелиту, — говорила она тревожно. — Она — такая молодая, я не хотела, чтобы она умерла!

И я спасла ее.

— Как ты ее спасла, мамочка?

— Атак, как тебя спасти не сумела. Я взяла на себя ее болезнь. И вот я — здесь, рядом с тобой, а она — там, она жива, моя внученька!

И тут Рубина увидела, что на руках у Рады — младенец.

— Мама! Твоя внучка здесь, со мной. Ты забыла?

— Дай мне подержать ее! — попросила Рубина, протягивая руки.

И Рада подошла к ней, дала подержать ребенка.

— Аи, какая красивая! — любовалась Рубина. — А мы ведь даже не успели дать ей имя.

— Мы бы назвали ее Кармелитой, — проговорила Рада. — Ты дала ее имя другой девочке, и этим спасла той девочке жизнь!

— Что ты хочешь этим сказать, я не понимаю?

— Имя — это судьба, мама. С другим именем Кармелите не суждено было бы выжить. Также как и тебе не суждено еще умирать! — и Рада забрала у Рубины младенца.

— Не отбирай у меня внучку! Не уходи, Рада!

— Мама, ты должна вернуться!

— Куда мне возвращаться? И зачем? Я прожила долгую жизнь, в ней было все: и горе, и радость. А теперь я хочу только одного — покоя. Позволь мне остаться рядом с вами, Рада!

— Нет, мамочка, еще рано. И зависит это не от меня…

— Но я хочу быть с тобой, с вами!

— К нам нельзя опоздать, — Рада улыбнулась. — А тебя еще ждут там. Тебя зовут, мамочка, тебя держат…

— Рада, доченька, но зачем же мне снова туда возвращаться?

— Так надо, мама. Твой срок записан и твоя судьба еще не исполнилась.

Многое еще недоделано, многое не прожито, многое надо довести до конца…

Возвращайся! Живи, мамочка, живи!

— Не хочу, устала! — выдохнула Рубина, в изнеможении откидываясь на подушку.

Утром Алла и Соня пришли в ресторан первыми.

— Мам, ты действительно собралась задержаться в этом городе? — спросила Соня, отпивая кофе.

— Да. Максим хочет жениться — и я должна держать все это под контролем.

— Ты опять хочешь мешать во всем Максиму?

— Соня, я делаю все только для его же блага!

— Мамочка, ну какое благо?! Ты с ним сколько лет не разговаривала, а до того только с ним ругалась…

— Я не могу оставаться в стороне, когда решается судьба моего ребенка!

— А ты не боишься, что вы с ним совсем разругаетесь, уже навсегда?

— Соня, да ты с какой ноги встала?! Мать взялась поучать!

Но тут в зал ресторана вошли Максим с Кармелитой.

— Потом договорим, — бросила Алла дочери и обернулась к сыну: — Здравствуйте, дети мои!

Молодая пара весело поздоровалась и подсела к столику. Сделали нехитрый заказ.

— Кармелита, я прошу прощения за наше внезапное исчезновение вчера, — Алла была сама любезность.

— Ну что вы, Алла Борисовна, вам совершенно не за что извиняться…

— Просто мы действительно очень устали с дороги.

— Вам не о чем беспокоиться. Это ведь я давно хотела познакомиться с родственниками моего Максима!

— Ну, тогда давайте знакомиться!

Подали завтрак, стали закусывать и разговаривать о том, о сем.

— Как вам гостиница? — спросила Кармелита.

— Ну, в моем возрасте кроме собственного дома спать уже везде плохо, — Алла слегка кокетничала.