Кэрри Лонсдейл - Разбивая волны

«Как моя мама…» Я невольно вспомнила случай двадцатилетней давности, когда моя мать сумела найти потерявшегося малыша. И Кэсси была очень на нее похожа – они обе мечтали помогать другим.

Быть может, продолжила я нить своих рассуждений, постоянное использование моей дочерью своих способностей со временем уменьшило, а то и вовсе исключило бы возможность самопроизвольного возникновения пугающих видений и ночных кошмаров, которые сейчас обрушивались на нее как снег на голову. Аналогия, к которой я прибегла, чтобы сделать подобный вывод, лежала, что называется, на поверхности: если любой чрезмерно активный ребенок начинает регулярно заниматься спортом, музыкой, творчеством – да чем угодно! – его избыточная энергия не накапливается внутри, порождая проблемы с учебой, социальным поведением и прочим, а расходуется, причем расходуется достаточно эффективно и в правильном русле. Так и Кэсси… Ее дар был настолько силен или, лучше сказать, велик, что просто не помещался внутри ее маленького тела, требуя выхода, своеобразной отдушины (даже мысленно я не позволила себе употребить слова «клапан безопасности», поскольку они подразумевали собой наличие «опасности»). А значит, ей просто необходимо было как можно чаще его применять.

Пока я сидела, прижимая к уху молчащий телефон и глядя на кусочек голубого неба за окном, мне пришло в голову, что после минимальной тренировки я могла бы делать то же, что и Кэсси. Моя «необычность» тоже требовала выхода, но сначала мне предстояло окончательно принять ее, смириться с тем, что она у меня есть и от этого никуда не деться. Только после этого я могла начать учиться ею пользоваться. До сих пор я держала свои способности под замком, в самом дальнем чуланчике своего мозга – и при этом постоянно боялась, что они могут вырваться на свободу помимо, а то и вопреки моей воле, моему желанию. Было просто удивительно, как за все эти годы я не сошла с ума. Теперь я поняла свою ошибку, но на то, чтобы ее исправить, у меня не осталось времени.

Из кухни продолжал доноситься голосок Кэсси – мелодичный и успокаивающий. Я повернулась к двери, наслаждаясь этим звуком.

Наконец я поблагодарила Джейн за звонок и дала отбой. Я уже возвращалась в кухню, когда завибрировал мой мобильный телефон, сигнализируя о поступившем текстовом сообщении. Как и следовало ожидать, СМС была от Оуэна.

«У меня для тебя кое-что есть. Вернусь поздно – подарок оставлю на крыльце. Обещай, что будешь его носить».

Гадая, как эти новости сообразуются с его планом «не спускать с меня глаз», я набрала ответ:

«Обещаю».

– А мне обязательно есть твое мясо? – капризно спросила Кэсси, когда бабушка начала накрывать на стол. – Не хочу!..

– Если съешь все, на десерт будет горячий шоколад и суфле из алтея, – ответила бабушка, раскладывая рагу по тарелкам. На мгновение ее рука с половником замерла над тарелкой Кэсси, а взгляд устремился в мою сторону (я стояла возле буфета, разливая по стаканам молоко). Я знала, о чем она думает – о том, что наша дружба, начавшаяся много лет назад горячим шоколадом и суфле из алтея, может ими же и закончиться, закончиться вместе с моей жизнью.

Сердце екнуло у меня в груди, а к горлу подкатила тошнота. Предстоящая ночь и впрямь могла стать последней в моей жизни.

– Оуэн обожает рагу, – спокойно сказала бабушка. – Надо оставить ему хоть немного.

– Он сегодня на конференции и вернется очень поздно, – сказала я, прижимая обе ладони к груди, в надежде унять возникшие где-то под ребрами неприятные ощущения.

– Тогда отнесем ему рагу завтра утром, а он разогреет его себе на обед. – Бабушка достала из ящика рабочего стола пластиковый пищевой контейнер и поставила рядом с мойкой.

Я тщательно закрыла пакет с остатками молока и убрала в холодильник.

– А он что, совсем ничего себе не готовит? Никогда? – спросила я.

Бабушка усмехнулась.

– Готовить-то он готовит, только его стряпню не всегда можно есть, не опасаясь, гм-м… последствий. К тому же мне нравится его кормить. Оуэн – единственный, кто постоянно навещал меня в последние годы.

При этих словах я почувствовала угрызения совести. Пусть даже для бегства из дома у меня были кое-какие основания, бабушку мне в любом случае следовало вспоминать почаще.

Вечернее небо за окном медленно затягивали серые облака. Над задним двором снова поднимался легкий туман. Приближался очередной грозовой фронт – последний в этом месяце, если верить прогнозам. Его предвестник – резкий порыв холодного ветра – качнул «воздушные колокольчики» за кухонной дверью, и они затанцевали, закачались, издавая причудливые, немного тоскливые звуки, напоминающие обращенную неведомо к кому молитву – просьбу продлить наши с бабушкой жизни.

После обеда, который получился довольно поздним, мы с Кэсси снова отправились к Оуэну, чтобы покормить собак. Дождя пока не было, и мы играли с ними на заднем дворе, пока не устали.

Когда мы вернулись, было уже довольно темно. Бабушка на кухне заваривала для Кэсси чай. Я приготовила горячий шоколад, и мы втроем сели за стол.

Почти сразу мною овладело острое ощущение дежавю. Как и двадцать два года назад, когда мы с родителями только что переехали в Калифорнию, я не знала, что готовит мне будущее. Тогда мои способности только-только проявились, а мой отец совсем недавно начал обвинять нас с мамой во всех своих неудачах.

Наконец настало время укладываться спать, и я отвела Кэсси наверх. Бабушка принесла ей чай, и она выпила его без капризов и недовольства. Отставив в сторону чашку, Кэсси старательно уложила Банни.

– А можно, я сама тебе почитаю? – предложила она.

– Почитай. – Я кивнула и легла рядом с ней поверх одеяла. Сегодня Кэсси выбрала детскую книжку о матерях, которым достаточно поцеловать ушибы и болячки своих детей, чтобы любая царапина, любой синяк сразу же прошли, только она почему-то поменяла матерей и дочерей местами. В ее интерпретации дочь целовала своей маме ушибленную коленку, вытирала ей слезы и пела колыбельную на ночь.

Дочитав историю, Кэсси закрыла книгу.

– Не плачь, мамочка.

Я несколько раз моргнула и с удивлением обнаружила, что ресницы у меня мокрые.

– Не плачь!.. – повторила Кэсси шепотом и крепко сжала мои пальцы. – Ты не умрешь. Мы обязательно тебя спасем.

Вместо ответа я только крепко прижала ее руку к своей груди.

Минут через пять Кэсси уснула. Когда ее дыхание стало ровным, а лицо разгладилось, я наконец встала и вышла из комнаты, предварительно включив ночник, в котором еще днем заменила лампочку. Памятуя о событиях вчерашней ночи, дверь я просто прикрыла, оставив довольно широкую щель, хотя после чая Кэсси должна была проспать без сновидений до утра.