Ульяна Соболева - Я тебя не знаю

– Так я вернулся, малышка. Я с вами, видишь?

– Ты уйдешь. Она прогонит, и уйдешь.

– Не уйду. Слышишь? Я не уйду. Черта с два у нее получится меня снова прогнать.

– Врешь, – дрожит вся, и я вместе с ней, сильнее сжимаю и сам чувствую, как внутри все обрывается.

Отстранился и маленькое бледное личико ладонями обхватил.

– Не знаю, каким был раньше. И знать не хочу. Я вот он – здесь и сейчас, говорю, что не уйду от вас.

– Я так соскучилась, пап. Так соскучилась.

И сама ко мне всем тельцем прижимается. Как же я себя возненавидел в этот момент. О стены башкой биться захотелось.

– И я соскучился. Внутри соскучился.

– Ты же не помнишь меня…

– Я не помню. Мне не надо помнить. Я знаю.

Мы на той крыше еще долго сидели. Я ее по волосам гладил, а она сбивчиво говорила и говорила. За все время молчания выговаривалась. Рассказывала, как в игру попала, как ей написала девочка Таня и предложила поиграть. Я слушал и прижимал ее к себе так сильно, как мог. Мозги пока отказывали принимать все, что она говорила. Я понимал только одно – мой ребенок был настолько одинок, что какая-то долбаная Таня смогла влезть к ней в душу и заставить делать ужасные вещи… заставить мою девочку хотеть умереть. И это моя вина. Моя и… и Женина.

– Ты не говори маме, прошу тебя… ей и так плохо было. Она с ума сойдет. Не говори. Не надо. Умоляю тебя.

– Чего ей плохо было?

– Из-за тебя, она каждый день плакала.

Да, так плакала, что Славик появился.

– Плакала. Мы с Алисой вместе слышали.

Потом снова мне в глаза посмотрела.

– Если ты все вспомнишь, все равно не уйдешь?

Усмехнулся и погладил ее по щеке.

– Не уйду. Куда мне от вас уходить?

– К той женщине.

Я нахмурился, глядя на дочь, в блестящие от слез глаза.

– К какой женщине?

– Ты ушел к ней от мамы. К какой-то женщине.

И снова расплакалась, а я опять ее к себе прижал. Какая, к черту, женщина, что за бред здесь происходит?

– Не уйду, малышка. Зачем мне женщины какие-то, когда у меня ваша мама есть.

А сам чувствую, как опять трясти начинает. Да что ж там происходило в прошлом этом проклятом? Неужели, и правда, девку себе какую-то нашел? Да ты не просто мудак, Авдеев, ты мудачище, оказывается.

Зазвонил Машин сотовый, и я, увидев на нем «мама», тут же ответил.

– Да.

– Где вы? Кирилл, что происходит? Мне со школы звонили. Зачем ты Машу забрал?

– Тссс, тихо. Не кричи. Нам поговорить надо было. Все хорошо у нас. Домой уже идем. Я к тебе приеду через час. В офис надо…

– Зачем Машу забрал? – кричит, и в голосе тот же ужас, что и у меня внутри. Только она меня испугалась. МЕНЯ? – Что ты ей говорил?

– Она тебе потом сама расскажет. Мы знакомились. Ты чего кричишь так?

– Ты учителей напугал. Совсем с ума сошел.

– Не кричи, Снежинка. Собирайся, в магазин поедем за вещами моими. Предложение насчет соседства все еще в силе? Не передумала?

– В силе. Черт, Авдеев, ты мог мне сказать, что Машу заберешь.

– Я ее отец вроде, нет? Мне нужно у тебя спрашивать разрешения?

– С тех пор, как ты с нами не жил – да, должен спрашивать.

Я отключил звонок. Мы с ней это потом обсудим. Не при дочери. Многое обсудим. Пора правильные вопросы задавать. Хватит в прятки играть. Пусть все рассказывает. Я посмотрел на Машу.

– Злая.

– Это она умеет. Но она быстро остывает.

– Думаешь, мне влетит?

– Думаю, да. Купи ей шоколадку с орешками… ты раньше так делал… когда косячил.

Я рассмеялся и щелкнул дочь по носу.

– Видимо, последний раз я накосячил так, что шоколадки не помогли.

Она кивнула.

– Ну что? Никаких китов больше?

Отрицательно покачала головой.

– Вот и хорошо. Пошли в магазин, покажешь, какие шоколадки она любит.

– Пап, а ты мне телефон отдашь?

– Ну уж нет. Мать наказала, она и отдаст.

– Ничего ты не изменился.

Я рассмеялся, и она вдруг тоже.

– Но ты попробовала?

– А то.

Двери офиса магазина оказались закрытыми, несмотря на то что на вывеске были указаны часы работы, и сейчас явно рабочее время и даже не перерыв. Кирилл пошел в соседний магазин узнать о том, кто обычно открывал салон по утрам, а я смотрела на стеклянную витрину, на выведенные красным буквы, и внутри зарождалось странное чувство тревоги. Последний раз я проезжала здесь около месяца назад, и магазин тоже был закрыт, но я почему-то не обратила на это внимания, а точнее, решила, что это не мое дело – как сейчас работает бизнес моего бывшего мужа. Да, я тогда уже считала его бывшим… А сейчас? Кем я Кирилла считаю сейчас? Я боялась себе ответить на этот вопрос. Казалось, произнесу вслух и сломаюсь. А так проще держаться. Проще не позволять себе поверить.

Но в тот день было кое-что, что и насторожило меня сегодня. На ручку магазина надели рекламный флайер. Ярко оранжевый с черными полосками снизу и сверху. Я тогда еще заметила его из окна машины… и сейчас, спустя столько времени, этот флайер все еще там висел. Это означало, что магазин не открывали около месяца. Я хорошо знала Кирилла – он жил этим бизнесом. Каждое утро объезжал точки сам лично, а именно в этом офисе пропадал целыми днями. Он рассказывал мне, что дела идут настолько хорошо, что он выкупит второй этаж и расширит магазин уже в следующем году. То есть, получается, в этом. Кирилл не мог оставить его на целый месяц без присмотра. Это на него не похоже совершенно. А что похоже? Ты опять забываешь, что ты лишь считала, что знаешь своего мужа достаточно хорошо. Разве потом он не показал тебе, как сильно ты ошибалась? Кто знает, может, я заблуждалась и во всем остальном.

– Пообщался с соседом, – я резко обернулась, – немного напугал его своей амнезией. Говорит, уже месяца два, как я выставил магазин на продажу. Визитка риелтора у него была. Я взял. Всем этим Олег занимался, и в офисе этом он тоже обычно сам сидел. Я заезжал, но не чаще раза в неделю.

Я медленно повернулась к Кириллу.

– Ты не мог этого сделать.

– Что именно?

Между его бровей пролегла глубокая морщина, и он внимательно смотрел мне в глаза. То в один, то в другой. Словно ждал от меня каких-то ответов, которых у меня для него не было. Я сама ничего не понимала. Сначала квартира. Потом магазин. И это ощущение, что я столько всего в нем упустила за эти годы. Кто вообще жил со мной рядом? Как много от меня скрывал мой собственный муж? И как долго?

– Продать магазин… Не мог. Ты жил этим делом. Дышал им. У тебя было много планов. Всего лишь год назад ты купил третий и хотел расширить этот. Взять помещение на втором этаже. Ты наладил связи в Польше. Перед нашим расставанием ты как раз собирался расширить ассортимент товара.

Кирилл перевел взгляд на витрину и, чуть прищурившись, теперь смотрел на наше отражение.