Воинствующая Амазонка - Дневник обычной женщины

И тут вдруг она начала что-то говорить о своих чувствах. Прижимая ее к себе, я перебирала ее густые длинные волосы, приговаривая: «Все будет хорошо. Все будет хорошо.» А она вдруг взяла и ….поцеловала… В губы. И так это оказалось восхитительно! Как, впрочем, и все ее последующие поцелуи. То, что я почувствовала тогда, сильно отличалось от обычных настойчивых и привычно-горьковатых, с запахами мужских одеколонов. А этот был такой осторожный, нежный и очень робкий, что, попробовав, так и хотелось его подогнать «Ну, давай же, давай». А потом, нет, не в тот день нашего первого поцелуя, тогда и это было очень смело и много, а чуть позже, с каждым разом мы все больше и больше изучали друг друга. Именно тогда, я начала находить необычную прелесть познания женского тела и приобретать новые, неизведанные ранее, яркие ощущения. Заводилась я всегда легко и авантюриста была еще та, так что процесс сближения пошел очень стремительно. Оказывается женские попки ничуть не хуже упругих, и таких, притягивающих всегда взгляд, мужских. А изгибы женских тел даже более волнующе. А грудь? О, женская грудь! Катькину, такую аппетитную, похожую на резиновые детские мячики, я готова была не только изучать часами визуально, облизывать, пощипывать, но и откусывать по кусочку, так она была аппетитна!

Катька была прекрасно сложена и кто знает, если бы не ее великолепное, еще ни чем не испорченное, молодое тело, интересовалась ли бы я женщинами, как объектами страсти, вообще в дальнейшем? Катюня, спасибо тебе за все! Тогда я этого не понимала. Сюжет со вчерашней школьницей был очередной игрой, в которую я включилась также, как включалась во многие другие свои авантюры.

Эта юная искусительница знала, чем меня зацепить. И откуда в ней это? Видимо, она просто не задумывалась о том, что можно и что нельзя, а просто делала то, что подсказывала ей природа.

Каждый новый день начинался с ее необычного приветствия. Этого не забудешь! Если у меня в кабинете кто-то был, она сначало здоровалась со всеми присутствующими с неизменной улыбкой, которая редко покидала ее ангельское личико, а потом, важно так, обращаясь ко мне имени-отчеству, желала доброго утра и мне, прожигая своим беснующимся взглядом. А если в кабинете я находилась одна, что редко, но случалось по утрам, она подходила совсем близко и, потираясь щекой о щеку, шептала мне чуть слышно «привет». Разве это забудешь?

Иногда она приходила на работу без нижнего белья. И куда только ее мама смотрела? И тогда мне стоило больших трудов сразу же после раскидывания всех утренних дел стремительно не кинуться закрывать кабинет и ринуться «во все тяжкие». Именно тогда, ее естественный запах, приправленный двумя каплями «Шанели 5» (нет, далеко не дуры были все-таки парижские проститутки!), действовал на меня особенно возбуждающе. О какой работе могла идти речь в такие моменты! Мы снова и снова не уставали изучать друг друга. Иногда это начиналось сразу на рабочем столе, а иногда на стульчиках в отгороженном для отдыха местечке. А если в это время звонил телефон, и мне приходилось брать трубку, то видел бы кто нас со стороны. Зрелище было просто офигительным: я, как могла с умным видом о чем-то беседовала, а Катька в это время, захватив ртом мою грудь, когда правую, когда левую, руками блуждала где-то между ног. А если необходимо было что-то записать, и мне приходилось наклоняться над столом, она подходила сзади, обхватывала меня с двух сторон, и своими бесстыжими ладошками исполняла какие-то танцы на внутренней поверхности моих бедер. Как я еще что-то соображала при этом, было просто непонятно! Так летели сначало дни, потом месяцы.

Мы пили друг друга по капле, по глоточку, но, похоже, резервуары наших фантазий были бездонными. А может, делясь друг с другом своими капельками, каплями, фонтанами, реками, мы получали эти же потоки в еще большем количестве?

Порой наши игры заходили слишком далеко и однажды чуть не закончились трагически.

Мы, как это уже сложилось за многие и многие дни, возвращались после работы домой на моей, тогда еще «пятерочке», т. е. ВАЗ 2105. Это потом появились уже другие машины, которые я толком-то и не помню, несмотря на всю их важность и значимость в автомобильном мире, а вот эту буду помнить, наверное, всегда. В тот день Катька, как всегда, пристроилась на заднее сиденье, как раз за водительским местом. Мне нравились ее поигрывания моими, слегка вьющимися волосами — результат модной тогда легкой химии (как она очаровательно закручивала рОжки и при этом как-то по-детски непосредственно смеялась своим выдумкам!), легкий массаж плеч, который иногда опускался чуть ниже, и Катька тогда уже хохотала над моими постоянными предупреждениями: «Ну, хватит, хватит, ты меня отвлекаешь». Движение на дороге после окончания рабочего дня было очень оживленным, так что мои опасения вполне оправданы, но это проблема, похоже, занимала только меня, а Катька…. Катька, как всегда была беззаботна и весела. Вообще, веселость была ее обычным состоянием, она даже не улыбалась крайне редко. Вот и тогда… Тогда я сама спровоцировала ее на дальнейшую активизацию последующих шагов своими какими-то телодвижениями и постанываниями — поддалась на собственные настроения, что хоть и редко, но случалось. Ну, она и разошлась. Пальчики смелели все больше и больше. И вот они уже наигрывают какую-то свою мелодию там, куда я ее обычно не пускала, когда находилась за рулем. Грудь….Живот… Пуговицы на джинсах (была такая нелепая мода) — долой. Волна сладких ощущений от ее прикосновений готова была превратиться в Цунами и накрыть с головой. И накрыла бы. Причем обоих сразу. И навсегда. Момент приближения оргазма совпал с ударом камушка от встречной машины в лобовое стекло, и сплошная сеточка молочных кусочков закрыла собой весь обзор. И как я тогда не ударила по тормозам? На такой оживленной трассе это был бы конец обоим. Нет, опыт не пропьешь! На каком-то подсознательном автопилоте я медленно стала снижать скорость, включив аварийку, и кое-как припарковалась к обочине. А потом мы молча сидели еще минут 5. А когда первое оцепенение от уже произошедшего прошло, начали целоваться в каком-то сумасшедшем ритме. Я с ненормальной радостью от того, что все обошлось, а ведь могла бы угробить человека, а она… Я не знаю… Она столько раз говорила, что любит меня, что могу предположить, что именно по этой причине. Да не знаю я, почему мы начали целоваться! Все это происходило на таком подсознательном, неконтролируемом уровне, что и анализировать-то бессмысленно. А мысль о том, что могла пострадать и я, пришла значительно позже. До дома мы доехали тогда поздно: пока выдавили остатки этой, теперь уже совершенно не нужной, провисшей мозаики, которая еще недавно была лобовым стеклом, пока выбрали остатки осколков из салона… Тогда я винила только себя. При чем здесь эта девочка?! Но потом я чувствовала себя за рулем все неуютней и неуютней. Меня постоянно сопровождали навязчивые воспоминания. За руль я садилась все реже и реже и сейчас вожу машину крайне редко. Да и необходимости такой уже нет: на работу возят, а выходные я провожу всегда с семьей, когда супруг обычно за рулем сам и ехать друг за другом на двух машинах, согласитесь, полный идиотизм.

Читать дальше