Воинствующая Амазонка - Дневник обычной женщины

Позже, оттуда же, из «дорожденья», проросли долги — моей собственной, уже образовавшейся, семье.

«Жить в обществе и быть свободным от общества — нельзя». Прав, ох как был прав, этот бородатый основоположник марксизма-ленинизма.

Но…

Собственная природа, вот это собственное «я», иногда не хочет нести эти долги. Оно просто хочет быть собой. Без всяких долгов.

Думаю, я не одинока в своих рассуждениях.

Тогда может возникнуть ситуация, которую я сейчас попытаюсь описать.

Было ли это со мной? А если не со мной, то с кем, да? И, главное, было ли вообще, или это плод моего разгулявшегося воображения?

Я не могу ответить на этот вопрос.

И вот что делать в подобном случае? А ничего. Жить. Жить дальше. Потому что долги — долгами, а жизнь — жизнью. У каждого — своя.

………………….

Зима. Обычное субботнее утро во вполне обычной российской среднестатистической семье: папа, мама, дочь-студентка.

Хлопнула входная дверь.

— Мам! Я пришла!

Через минуту раскрасневшаяся от мороза и довольная девичья мордашка уже заглядывала в спальню родителей:

— Мам, ну сколько ты ещё будешь спать? Уже скоро 12. Договорились же ещё вчера…

— М-м-м, — раздалось недовольное бурчание откуда-то из-под одеяла, — Так ведь суббота же! А субботнее утро — это святое. Устаю за неделю, дайте поспать, а?

— Ну, мам, договорились же поехать за аквариумными рыбками. И скалярии твои любимые ты сама хотела выбрать. Аквариум, между прочим, папа тебе на день рождение подарил. Такой большой, а рыбок мало. Мам, ну вставай уже, а?

— А где папа? А ты уже отучилась? — одеяло начало шевелиться, и в голосе, который продолжал бубнить оттуда же, начал просыпаться интерес.

— За машиной пошёл. Записку оставил, где велено тебя разбудить в 11–30. А в универ я уже сбегала, сегодня только одна пара была.

— Ладно… Сейчас… Солнышко, свари пожалуйста капуччино, да и … пенку из двойного молока, хорошо? А я пока почту в интернете проверю, — зазвучал уже совсем проснувшийся голос из-под того же одеяла.

Дочь ускакала на кухню, а мать, наконец-то, откинула одеяло в сторону. На самом деле, она давно уже не спала, скорее, лежала с закрытыми глазами, но входить в этот новый день ей совершенно не хотелось. И продолжалось бы это «ничегонеделание» ещё неизвестно сколько, если бы не: «Мам, вставай». Женщина встала, накинула толстый махровый халат на обнажённое тело и по привычке посмотрела в окно. Женщина как женщина: не толстая и не худая, не маленькая и не высокая, не страшненькая и не красавица. Женщина — как женщина. Хотя, даже толстый махровый халат не мог скрыть её упругой фигурки с ещё не опустившейся грудью. Да, это была вполне обычная женщина сорока лет. Но вот глаза её… Глаза её, набухшие и затуманенные от слёз, никак не хотели принимать это утро, уже плавно перетекающее в день. Мокрую подушку — привычно к батарее, сама — к компьютеру. Но сегодня она присела к любимой игрушке совсем не для того, чтобы проверить почту или побродить по любимым сайтам. Говоря так дочери, она лукавила. Там, спрятанный от всех и запароленный её ждал один файл. Это было письмо. Она начала писать его несколько дней назад. Бросала. Опять возвращалась. Письмо давалось с какой-то мучительной болью, и она никак не могла его закончить. Сначала конечно были сомнения: «А стоит ли вообще?» И вот сегодня, уже под утро, ей приснился странный сон. Женщина всегда прислушивалась к подсказкам извне, и когда решение давалось с трудом, именно такие подсказки были тем самым «волшебным пендалем» для принятия окончательного решения.

Кому адресовалось это письмо? Письмо — женщине. Девушке. Что было бы не так удивительно (ну, пишет женщина женщине, что ж здесь такого?), если бы не особенные, очень специфичные отношения между ними. Интересно? А кому не интересно, когда отношения между представителями одного пола перерастают просто дружеские? Они аморальны в нашем устоявшемся обществе, вызывают косые взгляды большинства, отсюда и … интерес. И ладно, если это простое любопытство, а то ведь: «Ату их!»

С этой девушкой проснувшаяся женщина была знакома уже скоро как год. Познакомились на одном из фанатских сайтов, так обе почти боготворили рок-диву Светлану Сурганову и «Ночных снайперов» вообще. Начали переписываться. Тем для обсуждений находилось всё больше: музыка — это, конечно, во — первых, книги, общество с его взглядами и т. д. и т. п. Обоюдная заинтересованность перевела виртуальное общение в реальное. И вот тут…

Безумная греховная ночь ослепила обеих. Их потянуло друг к другу с ещё большей силой.

И сейчас женщина у компьютера собиралась отправить ей очередное сообщение.

Последнее.

Она никак не решалась на этот шаг, мучилась уже несколько дней, и по ночам, втихаря от домашних, плакала.

И вот, сегодня, уже под утро, ей приснился сон. Как будто она, как обычно, пытается взнуздать молодую кобылку. Лошади ей снились часто — дело вполне обычное для большинства любителей этих красивых и умных животных. Удивительным было то, что вместо привычной уздечки у неё в руках была зажата двойная верёвка. Как лассо. Она накидывала это лассо-уздечку на шею кобылки, стараясь подчинить её себе. Но чем сильнее она тянула за верёвку, тем туже та затягивалась на грациозной шее.

Проснулась она в холодном поту. И с уверенностью отправить, наконец, своё письмо. Теперь она уже окончательно поняла, что должно быть там написано.

Rambler. «Написать письмо». «Выбрать адрес». «Скопировать написанное». Перечитывать смысла не было. Она и так помнила каждое слово, вплоть до запятых и точек.

«Маленькая….

Моя маленькая умненькая девочка….

Что бы ты ни прочитала в этом письме, где бы ни остановилась, не желая продолжать, дойди пожалуйста до конца. Это важно для нас обеих.

Поверь, я думала над каждым словом не один день. Я старалась тщательно подбирать сочетания этих слов. И в то же время я старалась быть честной и искренней. Просто поверь мне.

Девочка моя, прости меня, но я должна сказать тебе сейчас: «Не пиши мне больше. Постарайся забыть». Сначала будет не просто. Даже очень. Как когда-то давно, когда мне было примерно столько же лет, сколько тебе, невозможно тяжело было мне. Так, что не хотелось жить. Это состояние, когда понимаешь, или тебе дают понять, что «моё» — это совсем не «моё», когда-то бывает у каждого.

Однажды на один из твоих вопросов я отшутилась: «Не надо бы знать тебе обо мне всё». Ты ещё удивилась: «Почему? Я всё равно буду любить тебя». Сейчас пришло время рассказать.

Маленькая, девочка моя, эта взрослая жизнь…. Эта дурацкая взрослая жизнь — очень жестокая штука. И в ней нельзя жить только своими желаниями и страстями. Кстати, страсть, как пишут в словарях, это просто повышенная чувствительность. И то, что ты её не лишена, конечно, делает твою жизнь яркой, насыщенной, острой. И в то же время, если ты не научишься ею управлять, сгоришь. Как когда-то чуть не сгорела я. Но ты сможешь. Должна. Как когда-то смогла я. Мы должны! Понимаешь, мы дол-жны!