Белла Торн - Дневник осени

– Спасибо. Не знала, что ты смотрел на кого-то, кроме Кэрри Амерник. Или назовем ее «Мэр, рак и ерник»?

Джей-Джей ухмыляется.

– Ты нашла в Интернете анаграмму на имя Кэрри?

– Откуда ты знаешь, что я ее нашла? – говорю я. – Может, я только что сама ее придумала?

– Сейчас проверим твои способности. «Джей-Джей Остин хорош в бабочке». Давай, составляй анаграмму.

Я стараюсь переставить буквы в голове. Они складываются в какие-то абсолютно бредовые комбинации, которые очень отдаленно напоминают реально существующие слова.

– Мне просто нужно больше времени, – заявляю я. – Но бабочка тебе действительно очень идет. – говорю я. – В «Денниз» ты в ней отлично смотрелся.

– Это Ам прислала тебе наши фотографии?

Я киваю.

– А как насчет тебя и Кэрри? Вы что, встречаетесь?

Он подбрасывает ногой в воздух пустую пластиковую бутылку, выброшенную кем-то на обочину.

– Не знаю еще. Она хотела бы. Посмотрим. А вы с Шоном?

Я пожимаю плечами.

– Не уверена. Он пригласил меня вчера в гости к себе домой. И это было здорово. Но мы просто смотрели футбол.

– Какой матч?

– Американский футбол.

Джей-Джей смеется.

– Чувствую, ты настоящая фанатка.

Я глубоко вздыхаю, не уверенная, задавать ему следующий вопрос или нет.

– Скажи, это странно, что он не пытался меня поцеловать?

– Но он тебя поцеловал.

Я чувствую, как краска приливает к моим щекам.

– Ты видел?

– Ты явно недооцениваешь мое зрение, – поводит бровями Джей-Джей.

– Ну да, поцеловал, – соглашаюсь я. – Но только на балу. А вчера у него дома – нет. Я нахожу это странным.

– Необязательно, – возражает Джей-Джей. – Ну то есть я бы на его месте, раз уж бутылка открыта, пил бы безостановочно. Но это я. А он может относиться к этому совсем по-другому.

– Ладно, не буду сейчас комментировать сравнение с открытой бутылкой и желанием выпить, поскольку ценю твое мнение, но вообще-то это явный перегиб.

– Принято к сведению, – говорит Джей-Джей.

Мы идем медленнее, чем обычно, поэтому в школе нам приходится сразу бежать на урок. Жалко, я собиралась проверить, ждет ли меня Шон у шкафчиков. Надеюсь, хотя бы место в классе он мне занял.

Когда я вхожу, все тут же начинают на меня глазеть.

Все, кроме Шона. Он сидит за партой с опущенными глазами.

Место рядом с Шоном занято. Единственное свободное место есть в первых рядах, и я направляюсь к нему, чувствуя себя пловцом, который пытается выплыть из моря презрения.

Мне хочется вылезти из собственной кожи. Я помню это чувство. Ринзи наверняка постаралась. Очередное фото. Или очередной слух обо мне. Это бы объяснило всеобщий настрой. Но это невозможно! Я же записала в блокнот пожелание, чтобы она перестала делать мне гадости. Под этим можно подразумевать любые козни, но сейчас, ощущая на себе тяжелые взгляды, я уверена, что она что-то подстроила.

Когда мисс Ноулз проверяет по журналу присутствующих, смятый в комок листок бумаги перелетает через мое плечо и падает на парту передо мной. Я разворачиваю его. Он содержит всего одно слово. Ругательство.

Я комкаю его и бросаю на пол. Какую гадость придумала Ринзи?

Когда мисс Ноулз отпускает нас с занятий, несколько учеников «случайно» задевают меня плечами, проходя мимо. Мои учебники разлетаются в разные стороны. Никто даже не пытается помогать мне их собрать. Даже Шон.

Когда я наконец выхожу в коридор, Шона там нет. Зато есть Амалита.

– Скажи мне, что это не ты, – требует она. – Вернее, я знаю , что это не ты. Просто хочу это от тебя услышать.

– Понятия не имею, о чем ты!

– Хорошо. Ладно. Но ты должна знать. Пойдем со мной. Vaminos! [59]

Она подводит меня к одной из кабинок для индивидуальных занятий на нижнем этаже школьной библиотеки.

– Ам, мне нужно на урок, – говорю ей я.

– А мне, думаешь, не нужно? Это важнее.

Она садится за компьютер в кабинке и набирает адрес сайта. Загружается картинка: текст на оранжевом фоне. Название гласит:

ЗИМА ТРЕВОГИ НАШЕЙ [60] Использовано название последнего романа классика американской литературы Джона Стейнбека, опубликованного в 1961 г., которое, в свою очередь, является цитатой первых строк Уильяма Шекспира из пьесы «Ричард III»: «Зима тревоги нашей позади, К нам с солнцем Йорка лето возвратилось».

Правдивый рассказ о жизни Авентурской средней школы

– Что это?

– Читай!

Это непросто в моем стрессовом состоянии: буквы скачут перед глазами еще больше, чем обычно. Мне приходится водить по экрану пальцем, собирая воедино каждое слово, чтобы не потерять мысль.

Два месяца назад я переехала в Авентуру, штат Флорида. За этот непродолжительный срок я подверглась здесь издевательствам, унижению и травле. Хотя я и доложила об этом администрации школы, никаких мер принято не было, так как у меня не было конкретных доказательств, кто за этим стоит. Не располагая возможностью назвать имя конкретного обидчика, я могу только обвинять школьный коллектив в целом. Я не рассчитываю на справедливость внутри системы, поэтому мне остается лишь перевести стрелки на виновников моих бед. Я не хочу распространять сплетни и ложь, я лишь хочу пролить свет на их тайны так же, как они поступили с моими. Я сохраняю анонимность только из соображений личной безопасности и предаю эти материалы гласности с большим сожалением .

Мое сердце молотом стучит где-то у меня в горле.

– И все думают, что автор – я?

Амалита поднимает бровь. Естественно, все думают, что я. Это ведь моя история столь искусно переврана здесь: никто никогда не делал достоянием гласности никакие мои тайны, их сочинила Ринзи.

– И название не случайно выбрано, – замечает Амалита.

Я смотрю на адрес сайта: www.winterofdiscontent.com.

– Все думают, я такой знаток Шекспира? – удивляюсь я. – Они меня что, на занятиях по литературе не слышали?

– Ты что, не догоняешь? – спрашивает Амалита. – « Зима тревоги нашей», а ты – Отем Фоллз, « осень» .

– Но это же глупо! – восклицаю я.

– Ровно настолько, чтобы связать название с тобой. Для всех ты – та, кто хочет отомстить, оставаясь анонимом.

Я издаю сдавленный смешок.

– Я не собираюсь никому мстить!

– Я просто объясняю тебе, – проговаривая каждое слово, говорит Амалита, – что думают люди. Нажми на эту ссылку, дальше еще хуже.

– Класс!

Я оказываюсь на очередной оранжевой странице. Она содержит колонку текста, разбитого на параграфы:

София Брукс: семья живет на пособие, а ты только что прикупила пару босоножек за 400 баксов? Предположим, они из секонд-хенда. Все равно не меньше 200 баксов. Не самый лучший выбор или явная клептомания? Это уж вам решать.

Шайла МакКонкл: именно из-за тебя в прошлом году издали приказ о школьном дресс-коде, запрещающий носить в школу неподобающую одежду. Так когда же ты перестанешь надевать обтягивающие майки и мини-юбки? Поверь, они тебя совсем не красят.