Робин Александер - В один прекрасный день

— Если москиты начнут докучать тебе, мы сможем перейти внутрь, но это лучшее место во всем заведении, чтобы насладиться закатом, — сказала Эрика, когда их усадили.

— Все просто отлично, — Эшли посмотрела на воду и на закатное небо, которое стало наполняться различными оттенками розового и оранжевого. Краем уха она услышала, как Эрика заказывает закуски подошедшему официанту. Через несколько минут стол ломился, уставленный блюдами, от которых у нее слюнки потекли. Эрика улыбнулась ее удивлению, и официант наполнил их бокалы.

— Если я все это съем, я уже не смогу съесть ничего из того, что ты запланировала заказать на ужин, — Эшли оглядела столик.

— Мы будем ужинать не здесь, разве что ты углядишь в меню что-то такое, что просто должна будешь попробовать.

— А ты полна сюрпризов, да? — спросила Эшли, откусила кусочек «Крабовых клешней по-крестьянски» и застонала от удовольствия.

— Надеюсь, что да, — Эрика оперлась подбородком на ладонь и посмотрела ей в глаза. — Ты красивая женщина, Эшли.

Комплимент, казалось, удивил саму Эрику не меньше, чем Эшли. Эрика быстро заморгала, как будто слова соскользнули с ее губ сами по себе. Лицо ее зарделось, она отвела взгляд и отпила глоток вина. Потом шумно вздохнула и повернулась к Эшли с улыбкой.

— Так расскажи мне, чем ты занимаешься в свободное время.

Эшли пожала плечами, чувствуя себя глупо оттого, что приходится отвечать на вопрос, ответ на который Эрика явно знала.

— Я люблю возиться в саду, и я люблю петь. А ты?

— Я люблю водить квадрацикл, — серьезно произнесла Эрика, но было явно видно, что она пытается не рассмеяться.

— А вот и нет!

Эрика покачала головой.

— Ты этого не знаешь. Это наше первое свидание.

— Я целиком и полностью готова притворяться, что у нас первое свидание, но не вешай мне на уши лапшу!

— Я ничего никуда не вешаю, — ответила Эрика, не в состоянии сдержать улыбку.

— Квадрациклы, — сказала Эшли. — Это же вездеходы.

— Точно, — ответила Эрика с детским волнением. — Моя лучшая подруга уговорила меня купить его. Я разъезжаю на нем по грязи и снова чувствую себя ребенком.

— Я поверить не могу, что ты купила…

— Играй по правилам, Эш, — Эрика отпила глоток вина.

Эшли подняла свой бокал и сама отпила хороший глоток. Ее мозг никак не мог переварить новое открытие. «Наконец-то она нашла себе хобби», — пришла злобная мысль. — «Мы расстались, и она тут же завела себе жизнь за пределами офиса!»

— Расскажи мне о том, как ты поешь.

— Не могу. — Эшли опустила бокал на стол. — Я не могу сидеть здесь и делать вид… — Эшли прикусила щеку изнутри, пытаясь совладать с гневом. Глянула на протоку, в которой отражались розовые и оранжевые тени. Несколько минут назад все было так романтично. Сейчас окружающая глухомань заставила ее почувствовать себя в ловушке. Швырнуть салфетку на столик и выскочить вон возможности не было.

— Говори, — спокойно произнесла Эрика. — Скажи мне, что ты думаешь.

Эшли раздраженно выдохнула и посмотрела Эрике в глаза.

— Мне было так одиноко, я так скучала по тебе, по дому и я… Я надеялась, что ты чувствуешь то же самое по отношению ко мне.

Глоток вина помог размягчить собравшийся в горле комок. Она надеялась, что жжение в глазах поутихнет, и она сможет выразить свои чувства и не сорваться при этом в истерику.

— Ты расстроена потому, что я нашла новое увлечение? — голос Эрики был низким и спокойным, но с оттенком резкости. Она приподнялась и потянула Эшли за руку, пока та не посмотрела на нее. — Я сплю на диване с тех пор, как ты ушла. Не могу даже подумать о том, чтобы спать в нашей кровати без тебя. Я была в таком эмоциональном раздрае, что моя мать всерьез собралась выдавать Дрю антидепрессанты, чтобы она подсыпала их мне в питье, — глаза Эрики заблестели, а голос стал хриплым. — Так что если ты думаешь, что у меня была не жизнь, а малина, то ты ошибаешься.

Эрика выпустила руку Эшли и со вздохом опустилась на стул.

— Впрочем, я понимаю твои чувства. У тебя есть музыка, есть твои друзья, а я ложусь спать с одной мыслью — думаешь ли ты обо мне? Скучаешь ли ты обо мне?

— Скучаю, — призналась Эшли и по ее щеке скатилась слеза. Она сердито смахнула ее, и тут же ей на замену выкатилась следующая.

— Если ты хочешь, чтобы я бросила музыку, я это сделаю. Я просто хочу вернуться домой. Я хочу вернуть нас.

Эрика грустно покачала головой, и Эшли почувствовала, что ее вот-вот стошнит.

— Ты не хочешь, чтобы я вернулась? — вырвалось у нее.

— Я хочу, чтобы ты вернулась, Эш, больше всего на свете хочу.

— Тогда чего мы здесь сидим?! Поехали домой, — умоляющим голосом попросила Эшли, не в силах сдержать отчаяние.

— Мы не можем вернуться к тому, что было, по крайней мере, я не могу. — Эрика отвела взгляд. — Между нами все изменилось, и так, как раньше, уже не будет, как бы мы ни старались.

Эшли не сдержала рыдание, сотрясшее ее.

— Мы уже пробовали, помнишь? — Эрика попыталась улыбнуться, но глаза ее снова увлажнились, она моргнула и посмотрела в сторону. — Я не хотела заводить этот разговор сегодня, но, думаю, это неизбежно. — Она прерывисто вдохнула и медленно выдохнула.

— Та жизнь, которая у нас была, закончилась, Эш. — Эрика сжала ладонь Эшли, когда та попыталась забрать руку. — Но у нас есть надежда. Мы можем начать заново. Так, как раньше, не будет, но если мы обе постараемся, то у нас может получиться даже лучше, чем было.

— Я не знаю, радоваться мне или огорчаться, — сказала Эшли и шмыгнула носом. — Я хочу второй шанс, но что-то мне подсказывает, что тебе придется еще некоторое время ночевать на диване.

Эрика улыбнулась сквозь слезы.

— Я принимала тебя, как данность и где-то в процессе сбилась с пути. Однажды утром я проснулась и поняла, что я не знаю, кто ты по-настоящему.

— Ты так и не простила меня? — Эщли ощутила, как едва зародившаяся надежда начинает таять.

— Простила, и я сейчас не об этом, — Эрика потянулась к Эшли и заправила выбившуюся прядь волос ей за ухо, позволив своим пальцам задержаться на ее щеке. — Я хочу сказать, когда ты долго с кем-то живешь, ты перестаешь интересоваться, что им движет.

Впервые с тех пор, как началась вся эта неразбериха, Эшли осознала, что виновна в том же самом. И это ясное осознание сопровождалось уколом боли. Она сердилась на Эрику за то, что та отказывается понимать, почему ее поспешное возвращение к музыке было столь важным для нее. Но теперь она была вынуждена признать, что сама она проявила ничуть не меньше упрямства, если не больше.

— Я тоже принимала тебя, как данность, теперь я это понимаю, — призналась Эшли, повернула голову и поцеловала ладонь Эрики. Она стиснула ладонь, гладящую ее щеку, и прижала ее к груди. — Я знаю, что тебя убивало то, что я скрывала свое прошлое, и я сама себя обманула, поверив, что причина только в этом. На самом деле я круто все изменила и ждала, что ты приспособишься. Я ни разу не спросила тебя, что ты об этом думаешь, что чувствуешь, потому что боялась ответа.