Елена Константинова - Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

— Да где угодно. И в Америке, и в Израиле, и в Германии…

— До Германии он точно не добрался. Тем более — до Америки. А в пределах досягаемости? Одесса, Москва, Жмеринка, село Степанчиково какое-нибудь?

— Конечно, есть. Но я-то адресов не знаю. А Изида не скажет.

— Так пусть сама обзвонит, а тебе потом скажет. Ты ж имеешь право волноваться за него?

— Я вот думаю: а может, она уже так сделала? Ну, вот смотри, если б мой Сашка пропал хоть на полдня, я б уже с инфарктом в больнице валялась. А Веньки неделю нет, а она планы мести ему строит. Значит, знает, что он жив здоров. Только комедию для публики разыгрывает.

— Ладно, вы как хотите, а здесь все равно надо народ прошерстить — вдруг кто что знает. — Вовка не выносил пустых разговоров. — Так что вы, теть Люд, пишите, пишите.

В первую очередь нужно было, конечно, съездить к Вениамину на работу. Сослуживцы — это те люди, с которыми мы проводим в два раза больше времени, чем с собственной семьей. Поневоле, проводя бок о бок большую часть жизни, народ проникается проблемами друг друга, идет, так сказать, сплетение корней и крон, и зачастую невозможно сказать, кто нам ближе и кто знает нас лучше: родной муж или три тетки на работе.

Поэтому просто неразумно было пренебрегать такой возможностью узнать что-либо о Вениамине. Вдруг он, в конце концов, денег у кого-то занял, прежде чем исчезнуть?

Чтобы попасть на работу к Вениамину, следовало отпроситься с собственной. Не придумав ничего лучше прорванной трубы (рисковать здоровьем близких, сваливая на них причину моего отсутствия на работе, я не стала бы ни при каких обстоятельствах — мой воинствующий атеизм сменился самыми дремучими суевериями сразу после рождения первого ребенка), я, придав голосу побольше панической окраски, слезно живописала размеры катастрофы и, естественно, настоятельную необходимость моего присутствия в зоне бедствия.

Получив телефонное разрешение на личный отпуск и выпроводив детей в школу, я рванула в отдел кадров радиозавода. Прорваться сквозь проходную, естественно, мне не светило ни при каких обстоятельствах, зато можно было, при умелом воздействии на кадровиков, узнать имена непосредственных сослуживцев Вениамина, а потом встретиться с ними «по эту сторону забора».

Главное, что мне даже врать особо не нужно было, то есть не угрожала опасность «погореть» на плохой игре.

Во всех отделах кадров абсолютное большинство составляет женский контингент. Разве что в начальниках может сидеть мужичок предпенсионного возраста. Ну да не к начальнику же мне идти!

Найдя дверь с соответствующей табличкой и скромно постучав, я просочилась внутрь помещения. Три молоденькие девушки сгруппировались у монитора, с увлечением что-то там высматривая. В мою сторону никто даже не взглянул. Если их оторвать от интересного занятия, ничего, кроме раздражения, я не получу. Я оглянулась.

— Вам что-то нужно? — Из смежной комнаты выплыла внушительного вида дама с огромной керамической кружкой, из которой струился сногсшибательный запах свежезаваренной мяты.

— Да, пожалуйста, не могли бы вы уделить мне пару минут? Мне очень, очень нужна ваша помощь. — Я умоляющим жестом прижала к груди руки и попыталась взглядом внушить даме, что если та немедленно не снизойдет ко мне, я погибну прямо здесь, у нее на глазах, можно сказать — у ее ног. Наверное, в какой-то степени, телепатия все же существует, потому что дама сделала то, что в принципе делать не имела права: она откинула конторку и пропустила меня вглубь комнаты.

— Проходите к моему столу. Что у вас там за проблема?

Теперь моя задача — вызвать у нее сочувствие. Люди помогают тем, кому сопереживают.

— Понимаете, у вас на предприятии работает Петухов Вениамин Львович. Это жених моей дочери. Неделю назад он пропал, и мы ничего о нем не знаем. Дочка в отчаянии, постоянно рыдает, да и я уже боюсь, как бы с ним ничего не случилось: непохоже, что он способен просто так сбежать от девушки, он производит впечатление очень воспитанного молодого человека.

— А дома у него вы его искать не пытались?

— Конечно же. Он живет вдвоем с мамой, она тоже ничего не знает.

— Так что ж мама его не разыскивает?

— Ой, вы знаете, она — постоянно на таблетках, такое потрясение — представьте только: неизвестно что с единственным сыном.

Пусть думает, что у него заботливая и переживающая мама. А то вдруг я своим визитом сюда и так подставляю Вениамина? Вмешиваюсь, по сути, в его жизнь. Благими намерениями же, как известно…

— Вот я и хочу хоть что-то разузнать. Вдруг он просто уехал куда, в командировку, например, и не успел предупредить. Всяко в жизни бывает, вы же знаете. Хоть дочку успокою.

У дамы в глазах зажегся огонек неподдельного интереса.

— А вы уверены, что мать не покрывает сына? А то знаете, молодые люди нынче: как гулять — всегда пожалуйста, с дорогой душой. А как приходит время ответственность нести — так в кусты. И мамаши — туда же.

— Вы про беременность? — догадалась я. — Нет-нет, уверяю вас, этого нет, Вениамин — очень порядочный молодой человек. Просто мы обеспокоены, не случилось ли с ним чего.

— Зря вы меня стесняетесь. Это — дело житейское. И я, как мать, очень хорошо вас понимаю. Самой в свое время столько пережить довелось — лучше и не вспоминать. Зато теперь внук бегает — единственный свет в окошке. Так что не переживайте — найдем мы вашего Вениамина. Не отвертится.

Ой, кажется, я подложила-таки Вене хорошую свинью. И, главное, сколько б я теперь не доказывала обратное, это лишь больше утвердит ее в своей правоте. И просить о том, чтобы разговор наш не пошел дальше нее — бессмысленно: пообещает, а только я уйду — растреплет всем заинтересованным лицам. Завод — это ведь как деревня: все про всех знают или, на худой конец, — слышали.

— Так, — дама взяла в руки мышку, — поищем. Где, вы говорите, он работает?

— В техбюро.

— А цех? Какой номер цеха?

— Не знаю. — Я тоже прилипла к экрану.

Моя собеседница бодро щелкала мышкой, файлы открывались и закрывались с потрясающей скоростью, я, во всяком случае, не успевала прочесть вообще ничего, но она, видимо, плавала по своим базам данных как рыба в воде.

— Вот! Смотрите — вот он: Петухов Вениамин Львович, 1975 года рождения. Вот фотография. Он?

— Он.

— Хм, странно. Он действительно с прошлой среды не был на работе. И ничего не оформлено, значит, у него прогулы. Так и с работы вылететь недолго. О чем только эта молодежь думает? Взяли тебя на работу — держись за нее и ногами, и руками! Я и зятю своему это втолковать пытаюсь — так нет же: чуть что не по нем — хвост распушит — и заявление об уходе. Пятое место работы меняет. Не столько работает, сколько на диване валяется. А бабка горбаться на них. А как меня сократят — кто их кормить будет? На тунеядца-то этого мне начхать, а вот дочку с внуком жалко, сил нет. Вот и тянусь из последних сил. А молодые вертихвостки вон, — она кивнула на девчонок, которые так и продолжали хихикать у крайнего монитора (что ж такое они там разглядывают?!), — как работать — не допросишься, только бы хвостом вертеть! Зато гонору-то сколько! Пенсионеры им работать не дают, места не освобождают. Да если б не мы — вообще бы работать некому было! Так что же с вашим-то? — вспомнила, наконец, она.