Елена Константинова - Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

— Подожди. — Людка спросонья, похоже, вообще ничего не соображала. — Ты мне можешь объяснить, что случилось? Ты чего кричишь?

— Ничего я не хочу объяснять! И ты мне пока не звони! Как ты могла!!! Как ты могла такое!.. Не звони мне больше!

Трубка летит на диван. Тут же — снова звонок. По номеру — Людмила. Не буду брать. Слышать ее не хочу. Слышать ее больше не хочу.

— Мам, телефон!

— Ну и что?! Все, не трогайте меня. Хватит.

— Алло. Да, теть Люд, она ушла и ванной заперлась. Не хочет она к телефону подходить. Ну мы же дверь туда не сломаем. Что случилось? Да вроде Венькина мать позвонила и что-то наговорила. Она не говорит, что. Просто психует. Ладно, до свиданья.

Людмила приехала где-то через час, когда я, отревевшись под шум воды из открытого крана, уже обрела способность рассуждать почти здраво. Все истерики рано или поздно кончаются, если им не мешать.

— Чего ты приехала?

— Извини, способностью к телепортации я пока не обладаю. Разбудила меня среди ночи, наорала, ничего не объяснила. Я пока маршрутку дождалась и к тебе доехала, меня уже колотить всю начало. Хорошо, хоть Вовка твой объяснил, в чем дело, а то я бы вообще решила, что ты сдвинулась.

— Когда это он тебе объяснил?

— По телефону. Он, в отличие от тебя, со мной разговаривал.

— Сейчас не ночь.

— Для меня — ночь. У меня режим сдвинутый. Встала в полпятого, Сашка маленький полдня нервы мотал, только заснула, а тут — ты.

— Я тебя не звала.

— Конечно, не звала. Ты вообще сказала, что знать меня не хочешь. Что я, по-твоему, должна делать? Я Сашкам ЦУ дала и — к тебе. Цени.

— Да? А кто мой телефон этой стерве дал?

— Видишь? Ты с ней только один раз поговорила, и то…

— Я спрашиваю, зачем ты дала ей мой номер?

— Венька пропал. Он неделю уже как из дому ушел. И не звонит, и на работе не появляется.

— А я здесь при чем?

— Ну, вдруг он у вас? Могло же так быть? То, что он не ходит на работу — это серьезно.

— Людка, я слышать про них больше не хочу! Мне наплевать, что с ними со всеми.

— Да успокойся ты! Что она тебе наговорила?

— Что я — развратная дрянь, которая хочет повесить на шею ее сыночку свой выводок!

— Ну, придурочная она, я же тебе давно говорила. Представь, как Веньке с ней жилось. Он у вас прямо расцвел. Я его видела недавно: веселый, аж светится. Я даже не помню, чтоб он шутил, а тут… Я еще порадовалась, какая я умная, что с вами его свела.

— Спа-си-бо тебе огромное!

— Нет, ну чего ты. Венька ж — хороший парень, это она — идиотка. Ну так и не обращай на нее внимания.

— Мам, а что, правда, что Веник пропал?

Дети незаметно просочились к нам и теперь смотрели выжидательно.

— Какой веник?

— А вам чего надо?

Мы с Людмилой заговорили одновременно.

— Так правда или нет?

— Да, неделю уже как.

— Уйдите, вы-то здесь при чем?

— Ничего себе — «при чем»? Мы что, чужие? Дикари? Ты так — как его прибабахнутая мамаша станешь. — Лера от возмущения даже кричать начала. — Его же искать надо! А вдруг его в живых нет уже?

— Да прямо сразу — в живых нет. Я бы просто сбежала на его месте подальше.

— А работа?

— А что — работа? Если нет жизни — какая может быть работа? Но искать надо. Теть Люд, а его ищут?

— Кто?

— Ну, в милицию надо заявить, в первую очередь. Потом всех знакомых объездить.

— В милицию Изида не заявляла. И не будет. Насколько я ее знаю.

— Почему?

— Сор выносить из избы.

— Какой сор? Сын пропал!

— Она считает, что он от нее прячется. Как уже было в прошлый раз.

— Слушай, а гости эти ее, из Одессы?

— Да гости давно уехали. Обиделись жутко — и уехали. Вот она Веньку нашла, призвала, а потом, наверное, так наехала на него, что он развернулся и снова ушел.

— А раньше он вот так уходил из дома? Куда он в таких случаях девается?

— Никуда он раньше не уходил. Некуда ему уходить. Это вы на него так хорошо повлияли. Хоть сопротивляться начал.

— Людка, так зима же. Куда человеку деться зимой? Он же замерзнет.

— Ну, морозов-то пока нет таких сильных.

— Декабрь — не август. Да я за два часа на улице задубею. А за день — вообще кончусь.

— Так, — хватит вам трепаться просто так. — Вовка взял инициативу в свои руки. — Делом надо заниматься.

— Вовка, не хами.

— А я и не хамлю. Что толку, что вы тут про погоду рассуждаете? Действия нужны. Действия.

— Какие действия? В милицию заявить надо. Если Изида не хочет — давайте мы заявим.

— Да? И как ты это сделаешь? Заявления принимаются от родственников. Ты ему кто? Мать? Сестра? Теща?

— А если я скажу, что я, допустим, его невеста, — вмешалась Лера, — у меня примут?

— Вы заявление в загс подали? Нет? Ну и сиди, ты ему — никто. Лера, а вы что, правда, пожениться решили, — Людка спросила почему-то шепотом.

— Тю, тетя Люда, вы и скажете. Но что-то же надо делать!

— В русском языке нет слова «тю», — не замедлила заявить Ксюшка. Это был давний пунктик наших с ней стычек.

— В русском языке все есть, — привычно откликнулась я. — Люд, а знакомым его звонили?

— Тем, кого знаю, я позвонила. Никто ничего, естественно, не знает.

— А что вы спрашивали?

— Не знают ли они, где Вениамин? Когда его в последний раз видели?

— Так. Ничего вы, тетя Люда, не умеете. Кто ж вам так скажет? Тошка, тащи ручку и бумагу. Тетя Люда, пишите всех, кого только можете вспомнить. Имена, телефоны, адреса. Все, что вспомните. И внимательно.

— Вовка, тебе это зачем?

— Я сам этим займусь.

— Что? Когда ты этим собираешься заниматься? И как? Обходить всех, что ли?

— Ну… Ты же сама знаешь, что надо делать. Я всегда говорил, что у меня мама — самая умная!

— Вовка, не дразни меня. Нужно вначале убедиться, что с ним все в порядке. Что он не попал в милицию, не лежит ни в одной больнице. Или — в морге.

— Да? И тогда, значит, можно считать, что все в порядке? — Лера разревелась. — А если он под мостом каким-нибудь валяется или в посадке за городом? И там его никто не найдет.

— Под каким мостом? В какой посадке?

— Убили, вывезли за город и выкинули. Там его снежком припорошило и — все. Только весной «подснежника» и обнаружат. Но кто ж тогда его опознает?

— Вовка, прекрати! Лерка и так ревет, а ты еще добавляешь ужасы всякие. Люд, куда вначале звоним — в милицию? Ну а ты-то чего ревешь?

— Да, — Людка всхлипнула и высморкалась, — вы меня что, совсем уже скотиной бессердечной считаете? Мы с Сашкой все обзвонили уже. Нет нигде Веньки.

— Теть Люд, а вы правильно спрашивали? Надо было не по имени, а по приметам: рост, там, телосложение, глаза серые, волосы черные…

— Черные у него глаза. — Лера опять всхлипнула. — Ничего вы не понимаете. Может, он сейчас умирает где-нибудь, а мы тут в тепле…

— Лера, хватит. Люд, а из города он мог уехать? Родственники у них где?