Рейчел Хокинс - Ее королевское высочество [litres]

Она достала телефон из кармана и кинула его мне.

– Пост за постом обо мне, о тебе, о поездке на Скай и о неудаче на «Вызове». А теперь я узнаю, что ты интересуешься моей жизнью.

Я не могу оторвать от нее взгляд:

– Ты… ты что, серьезно думаешь, что я звоню шотландским таблоидам и все им рассказываю? Флора, я даже не знаю, как это делается. Напомню, что я американка. А еще я не краду свой телефон из кабинета директора каждые пять секунд. Я забираю его только по выходным, а в выходные ты рядом почти все…

– А зачем тогда читаешь обо мне? – спрашивает она требовательно, повысив голос. Не знаю, в чем дело – то ли в том, что я в шоке, что она подумала, что я крыса и сдаю ее желтой прессе, то ли я еще не осознала то, что поняла на фальшивом Дне благодарения, когда поняла, что чувствую к ней, но я выкрикнула в ответ:

– Да потому что я в тебя влюбилась!

Я никогда не видела Флору удивленной, но сейчас она явно в шоке. Она открывает рот, но я вскидываю руки, решив, что более неловко мне уже не будет, и продолжаю:

– Я в тебя втрескалась, глупо и безнадежно. Я очень в себе из-за этого разочарована, но это так. Ты мне нравишься. Я хотела прочитать этот журнал, чтобы узнать о тебе побольше и посмотреть на твои фотки. Ты прекрасна, а я в жизни не чувствовала себя так унизительно.

Я выговорилась, и только тогда поняла, что у меня пропало нервное заикание, когда слова застревают на языке. Боже мой, я все ей рассказала. Она не отрывает от меня взгляд и не меняет позу.

– Ты в меня влюбилась, – повторяет она.

Я, полностью униженная, пожимаю плечами, подняв руки.

– Да. Это очень глупо, но это так.

Она опускает руки и заправляет волосы за уши.

– Почему глупо? – спрашивает она.

Я смотрю на нее, сердце одновременно замирает и выпрыгивает из груди. Я слышу, как оно стучит в груди, в горле, в ушах.

– Что?

Она подходит ближе и повторяет:

– Почему глупо, Квинт?

А потом… черт возьми, она меня целует. Она дотрагивается холодными пальцами до моего лица. А может, это мое лицо так горит, но я чувствую, как кончик каждого ее пальца касается моей кожи. Я поднимаю руки, чтобы поймать ее запястья. Не удивлена, что она так здорово целуется, но мои колени этого не поняли – они дрожат так, будто я пробежала четыре круга вокруг школы. Кончиками пальцев я чувствую отдающее в запястья сердцебиение Флоры. Значит, не только меня трясет. Улыбнувшись, я немного отстраняюсь, а она отвечает мне своей настоящей улыбкой. Для улыбки идеальной принцессы слишком обнажены зубы, но эта – определенно моя любимая.

Затем улыбка исчезает с ее лица, и между идеальными бровями появляется несколько морщинок.

– О боже, это перебор? – испуганно спрашивает она. – Это произошло слишком быстро, тебе нужно больше времени? Если хочешь, я дам тебе еще время, я просто… почувствовала, что должна поцеловать тебя, вот и все.

– Вы, принцесса Флора Гислен Мэри Бэйрд, действительно считаете, что могли поспешить? И признаете это?

Она ненадолго прижимается ко мне лбом. Интересно, почему аромат мыла, которым мы все здесь пользуемся, слышен на ее коже сильнее, чем на моей или чьей-либо еще?

– Так я поторопилась? – спрашивает она. Я глубоко вздыхаю и качаю головой:

– Нет. Впервые с момента нашего знакомства могу сказать, что ты идеально выдержала время.

Я уже и забыла, каково это – влюбиться в кого-то. С Джуд все было странно – сначала мы долго дружили, потом держали все в секрете и пытались во всем разобраться. С Флорой просто… есть моменты, как сейчас, когда мы бегаем вокруг Грегорстоуна, она ярко улыбается мне, ее щеки краснеют, а волосы прилипают к лицу, хотя на улице зверский холод. Кажется, я не выдержу – мое сердце словно скоро взорвется.

– Все еще не собираешься петь, Квинт? – дразнит она меня, побежав спиной вперед. Я киваю:

– Может быть. Если ты упадешь и ушибешь задницу, я определенно спою песню об этом. И о том, как плохо быть высокомерным. Как Умпа-Лумпа.

– Да что ж ты постоянно вспоминаешь этого Вилли Вонку! – негодует она, поворачивается и бежит передом. Я немного замедляюсь, чтобы она поравнялась со мной.

– Верука Солт навсегда останется нашей шуткой.

Она смеется. Мы приближаемся к холму, и тут она тянет меня за руку за скалу, где быстро, но горячо, целует в губы. Хм, может, я не забыла, что это за чувство, а просто никогда ничего подобного не испытывала? Она отстраняется, долго смотрит на меня, затем проводит большим пальцем по моей нижней губе. По мне пробегает целый сноп искр. Теперь я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, но в этот раз – долго.

Я считала, что мы с Флорой довольно осторожны и скрытны, но за обедом меня в этом разубедили. Сакши и Перри одновременно садятся по обе стороны от меня. У них это так ловко получается, что мне интересно, не репетировали ли они.

– Ну, выкладывай, – пропела Сакс, открывая бутылку минералки, а Перри тянется через меня, пытаясь украсть ролл с подноса Сакши.

– Или не выкладывай, – возражает он, – это совершенно не наше дело.

Сакс закатывает глаза:

– Честное слово, Перри, не брюзжи. Милли – наша подруга, и мы радуемся ее счастью. А значит, мы должны побольше об этом узнать. Итак. Рассказывай.

Покраснев, я съеживаюсь и катаю фасоль по тарелке.

– Да нечего тут рассказывать, – говорю я. Сакс тяжело вздыхает и взъерошивает волосы.

– Нечего рассказывать? Миллисента…

– Ты же знаешь, что мое полное имя – Амелия.

– …ты встречаешься с принцессой, – говорит она, пропустив мою ремарку мимо ушей, обмахивая лицо рукой. Когда я это услышала, меня словно кулаком в живот ударили.

– Нет, – я качаю головой. – Это не то, что…

– Это именно то, что мы подумали, – возразила Сакши, и даже Перри, набивший полный рот хлеба, закивал:

– Это называется именно так, Милли.

Я перевожу взгляд то на нее, то на него.

– Мне нравится Флора, – говорю я тихо, – а я нравлюсь ей. Но что все это значит – мы пока выясняем.

Сакс сморщила нос:

– Нет, дорогая, это так не работает. Только не с этими людьми.

Флора вошла в столовую, и у меня сердце замерло в груди – как всегда, когда я вижу ее. Сакс следит за моим взглядом и хихикает, ткнув меня локтем:

– Ах ты, влюбленный котеночек, – поддразнивает она. Я отталкиваю ее:

– Прекрати!

– Она тебя не заслуживает, – говорит Перри, но с улыбкой. Сакс протягивает через меня руку, чтобы потрогать его за плечо.

– Спасибо за поддержку, Перегрин, – говорит она. Он улыбается ей в ответ, и я понимаю, что за этим столом влюбленный котеночек не я одна.

Сакс ерзает на стуле, берет вилку и добавляет:

– Вы же в курсе, что вычислили, кто сдавал Флору репортерам? Элизабет! Моя бывшая соседка, а теперь соседка Флоры. Можете в это поверить? – она качает головой. – Из всех возможных людей это оказалась лошадница.