Сон Хёнгён - Потомки солнца. Признание Моён

— До нашей встречи еще два с половиной часа. Вы приехали раньше, как в прошлый раз, — сказала она с наигранным равнодушием.

Сичжин никак не отреагировал. Девушка слегка напряглась — что-то было не так.

— Что такое? Так вы не пораньше приехали… — Моён изучала лицо Сичжина.

— Да…

— Снова торговый центр?..

— Да… В этот раз я немного задержусь. Времени у меня в обрез, поэтому я решил заехать попрощаться.

— Немного — это сколько? Неделя? Две?

— Три месяца… — ответил Сичжин с виноватым лицом.

— Три месяца? Этот торговый центр за границей?

— Да. Можете считать, что меня забрали в армию. Обычно в армии через сто дней дают отпуск.

— Такая туфелька, как я, вам больше не по размеру? — попыталась пошутить Моён. Это был жест заботы, чтобы Сичжин не чувствовал себя еще более виноватым.

— Не пейте с другими мужчинами, — сказал Сичжин, тускло улыбнувшись.

Моён закивала. Внезапно ее глаза наполнились слезами.

— Простите. Я пыталась сдержаться, но у меня пока не очень хорошо выходит. — Девушка изобразила улыбку и вытерла слезы.

— Простите, что заставляю вас сдерживаться, — пробормотал Сичжин, сжимая Моён в крепких объятиях.

— Возвращайтесь скорее. Целым, невредимым и без опозданий.

— Я не пострадаю. И не умру. Я обязательно вернусь. Обещаю.

Моён выбралась из объятий Сичжина. Глаза ее блестели.

— С вами можно будет связаться?

— Это не то место, где работает интернет или сотовая связь. Я буду звонить при любой возможности. Вам придется провести без меня всего один сезон. Как только времена года сменятся, я вернусь. Что ж…

— Уже? Подождите.

Сичжин собрался уходить, но Моён схватила его за руку. Мужчина остановился, и девушка крепко обняла его за талию.

— Я буду скучать, — мягко сказал Сичжин, нежно поглаживая Моён по голове.

— И я.

Девушка подумала о том, как было бы здорово, если бы время остановилось и она навсегда осталась в его объятиях. В душе темнело от одной только мысли, что его не будет рядом целых три месяца. Она уже по нему скучала.

Пара одновременно разомкнула объятия. Сичжин сказал Моён, чтобы она шла первой. Девушка замотала головой — она не хотела поворачиваться к нему спиной. Тяжело ступая, Сичжин вернулся в машину. Моён старательно выдавила из себя улыбку и помахала. Сичжин в ответ помахал ей через боковое окно и завел двигатель. Автомобиль медленно тронулся, и Моён осталась одна. Она стояла неподвижно до тех пор, пока машина Сичжина не скрылась из глаз. На память пришли слова, которые Аргус сказал о Сичжине: «Большой босс умный, забавный и загадочный. Но у него много секретов, он будет часто пропадать, с ним будет трудно связаться, и однажды он исчезнет навсегда». Моён отчаянно затрясла головой, чтобы избавиться от плохих мыслей, и вернулась в больницу.

По всей земле то и дело вспыхивают конфликты, бушуют гражданские войны. Люди всегда воевали и продолжают воевать и поныне. Другой язык, другая культура — и вот уже повод для распри, повод взяться за оружие. Прямо сейчас где-то от пули умирает молодой человек.

Сичжин и Тэён в составе группы «Альфа» летели в самое сердце одного из таких конфликтов. Официальной религией этой страны был ислам, но спор относительно особенностей вероисповедания вылился в гражданскую войну. В нее вмешались соседние страны, увеличив тем самым масштаб проблемы, а страдали, как обычно, простые граждане. Многие, устав от раздоров, побросали свои дома и встали на путь беженцев. Но пересечь государственную границу оказалось сложнее, чем перейти реку Иордан. Страны Балканского полуострова строго следили за тем, чтобы государственные границы были закрыты для беженцев. Люди оказались в безвыходном положении: ни перейти границу, ни вернуться назад они не могли. В это время международная экстремистская группировка начала обстреливать беженцев с воздуха в пику ООН, которая пыталась установить мир между странами. Жизнь несчастных граждан, потерявших и дом, и семью, и страну, оказалась в опасности. Группа «Альфа» во главе с Сичжином отправилась спасать их от экстремистов.

Со времени начала операции прошло три месяца. Сичжин не то что позвонить, он даже сообщения Моён не смог отправить. День и ночь слились воедино, вокруг грохотали взрывы и раздавались душераздирающие крики. Это был настоящий ад на земле.

Сичжин бросил дымовую шашку в здание, в котором оставались следы присутствия людей. Помещение заполнил густой дым. Из здания напротив вели непрекращающийся обстрел. Сичжин и Тэён, получив сигнал от сержанта Чхве и младшего сержанта Кона, вошли в здание. Полуголые, связанные беженцы дрожали от страха. Сичжин ножом разрезал веревки. Снаружи послышались звуки выстрелов и шум винтов вертолета союзников. Сичжин с Тэёном вывели заложников из здания и посадили в вертолет.

— Отправляйтесь первыми. Мы с волком полетим на следующем вертолете, — громко крикнул Сичжин сержанту Чхве. Тот поднял большой палец вверх, показывая, что понял, и крикнул:

— От винта!

Вертолет оторвался от земли. Тэён стоял рядом с винтовкой наготове на случай опасности.

— Большой босс на связи. Троих беженцев посадили в вертолет, он только что взлетел. Прием.

Отрапортовав по рации в главный штаб, Сичжин направился к Тэёну. И в этот момент прилетевшая откуда-то пуля попала ему в грудь.

— Капитан! — крикнул Тэён и кинулся к товарищу.

Сичжин упал там же, где стоял, и начал задыхаться. С каждым вздохом из раны толчками вытекала кровь.

Теряя сознание, Сичжин увидел Моён: девушка солнечно улыбалась и жестом звала его за собой.

— Да… я иду… — забормотал Сичжин, смотря в пустоту отсутствующим взглядом.

— О чем вы? Придите в себя! Вам нельзя засыпать! Посмотрите на меня! Капитан!

Крики Тэёна слабо отдавались на краешке сознания. Сичжин закрыл глаза.

Зима закончилась, и наступила весна. От Сичжина и Тэёна, обещавших вернуться после смены времени года, все еще не было никаких новостей. В один из выходных, когда лил весенний дождь, Моён и Мёнчжу встретились в баре. Девушки сблизились на почве общих переживаний за любимых и проводили время вместе, когда чувствовали себя одиноко.

Посреди стола стояла тарелка с пхачжоном [10] Корейское национальное блюдо: жареная лепешка с зеленым луком и морепродуктами. , а девушки подливали друг другу макколи [11] Корейский традиционный алкогольный напиток крепостью от 6,5 до 7 %. . Моён захмелела, щеки ее покраснели. Внезапно она схватила со стола телефон и начала им размахивать.

— Тебе не кажется, что это уже слишком? Даже если бы они с Марса письмо отправляли, оно бы уже дошло. Я собираюсь напиться! С каким-нибудь красавчиком! Пусть попробует меня поймать!