Сон Хёнгён - Потомки солнца. Признание Моён

Мёнчжу лишь поцокала языком: пьяную Моён совершенно не волновало, что подумают окружающие. Мёнчжу знала, что подруга беспрестанно отправляла Сичжину сообщения и при каждом удобном случае оставляла записи в социальных сетях. Кан Моён, страшно занятый врач, известный во всей Корее кардиохирург, ни на минуту не выпускала из рук телефон и строчила сообщения. Все это было похоже на дурной анекдот.

— Раз он не проверяет сообщения, значит, не может. Зачем без конца писать и злиться, если нет ответа? — сказала Мёнчжу с жалостью, взяла со стола рюмку с алкоголем и залпом выпила.

— Чтобы он знал, как сильно я злилась, и чтобы раскаивался ровно настолько, насколько я злилась. А с ними всегда так сложно связаться, когда они на операциях? — спросила Моён, надув губы и глядя в телефон.

— Можно или нет, меня все равно всегда игнорировали. Мы чаще были отдельно друг от друга, чем вместе.

— Вы помирились перед отъездом?

— Примирения не будет. Это уже не просто любовная ссора, это война. И в этой войне я никак не могу проиграть. Учитывая, что перед отъездом он оставил мне свой жетон, у меня есть небольшое преимущество в этой войне. Выпьем, — сказала Мёнчжу, поднимая рюмку.

— Выпьем. Пусть только приедет. Пусть пинается, брыкается — не важно, вцеплюсь в него мертвой хваткой и не отстану минимум неделю, — заявила Моён, чокаясь с Мёнчжу. — Отберу у него телефон и увезу куда-нибудь. Забронирую заранее отель где-нибудь подальше, закрою, и будем ругаться. — Моён рассмеялась.

— Наливай. — Мёнчжу пододвинула Моён пустую рюмку.

— Лейтенант Юн, а ты хорошо пьешь. О, дождь пошел. — Моён наполнила рюмку Мёнчжу и посмотрела в окно.

— Он давно уже идет.

— Было бы здорово, если бы они давно уже вернулись.

— Им уже пора возвращаться.

— Правда ведь? Они ведь скоро приедут?

Две девушки оперлись подбородками на руки и смотрели, как капли дождя бегут по стеклу.

На следующий день Мёнчжу, как обычно, сидела в своем кабинете. Через открытое окно в комнату врывалось яркое весеннее солнце, в его лучах подвешенный к настольной лампе жетон Тэёна поблескивал серебром. Девушка дотронулась до него рукой. Перед Моён она притворялась сильной и решительной, но на самом деле ничем ни отличалась от подруги. Ее сердце болело еще сильнее из-за того, что они не смогли попрощаться перед отъездом Тэёна. Говорят, чем дальше влюбленные друг от друга, тем слабее их чувства, и девушка переживала, не ослабнет ли желание любимого держать только ее руку. Но больше всего она боялась за его жизнь.

Мёнчжу подумала, что не стоит сидеть и терзать себя глупыми мыслями, и решительно встала из-за стола: ей захотелось прогуляться, чтобы немного проветрить голову. Она стояла перед зеркалом, когда в дверь постучали и вошел солдат.

— Младший сержант Ким Бомрэ.

— Да, я вас слушаю.

— Младший сержант… Ким Бомрэ…

— Говори, что случилось? — спросила Мёнчжу, глядя в зеркало и поправляя берет.

— Младший сержант… Ким Бомрэ! Докладываю! — Солдат заикался, словно сделал что-то плохое. Взяв себя в руки, он пробубнил что-то невероятное: Сичжин и Тэён погибли во время операции.

— Ты… Ты как докладываешь?.. — Мёнчжу готова была наброситься на младшего сержанта. Его глаза покраснели. — Докладывай нормально. Как ты это обычно делаешь. Повтори еще раз. Повтори еще раз, я сказала!

Но слушать Мёнчжу не стала. Она выскочила за дверь и бросилась в кабинет главнокомандующего. Она хотела заглянуть в глаза отцу, который отправил Тэёна на смерть.

Генерал-лейтенант встретил Мёнчжу у распахнутой двери, словно давно ее ждал.

— Это же… это же неправда? — выкрикнула Мёнчжу.

— Прости… — ответил генерал-лейтенант Юн и склонил голову. Он не мог видеть, как по щекам дочери бегут слезы.

— Папа, прошу… Пожалуйста… Скажи, что это неправда… Это ведь не так!

— Со Тэён передал это тебе.

Генерал-лейтенант Юн и протянул Мёнчжу белый конверт. Мёнчжу знала, что в нем, даже не взглянув на конверт. Это было завещание Со Тэёна.

— Не нужно… Я не хочу… Я столько писем ему написала… Не может быть, чтобы его первым и единственным ответом мне было завещание!.. Я это не приму… Если я возьму его, если прочитаю, значит, он действительно умер… — разрыдалась Мёнчжу, упав на пол. — Это все из-за тебя! Мы могли счастливо проводить время вместе, но ты его у нас украл! Мы же даже не помирились… Я столько всего ему наговорила перед отъездом! Возьми ответственность за все это! Спаси его! Верни его!

— Это последние слова славного солдата. Сохрани их, — с трудом сказал генерал-лейтенант Юн и вложил конверт в руки Мёнчжу.

— Не хочу… Не хочу… Не хочу…

Тогда же, когда Мёнчжу передали завещание Тэёна, Моён получила завещание Сичжина. Сержант Чхве вручил его девушке перед больницей «Хэсон». Он сказал, что Сичжин погиб во время исполнения задания, и принес свои извинения. Моён не понимала, о чем он говорит. Слова постепенно доходили до мозга, но не складывались в общую картину. Голова девушки опустела, а в ушах стоял гулкий звон.

— Я совершенно не понимаю… О чем вы говорите, что же делать? — спросила Моён и затряслась.

— Вернулись только мы… Мне правда очень жаль… — сказал сержант Чхве, роняя тяжелые слезы.

Весной, когда так буйно цвела вишня, когда даже лица больных светились счастливой улыбкой, Моён услышала о смерти Сичжина. Это казалось ложью. Поэтому девушка даже не плакала, а просто дрожала всем телом.

Моён побледнела настолько, что казалось, вот-вот упадет в обморок. Она взяла машину и направилась в штаб войск специального назначения, вспомнив про Мёнчжу. Наверняка Мёнчжу скажет ей правду. Она точно скажет, что все услышанное — ложь.

Мёнчжу сидела на лестнице, ведущей на парковку, и плакала.

— Что с тобой?.. Почему ты плачешь?.. Если ты сидишь и плачешь, то что делать мне?.. — сквозь слезы спрашивала Моён, не в силах подойти ближе. От ее слов Мёнчжу разрыдалась еще сильнее. — Но мне надо знать!.. Ты знаешь, зачем я приехала сюда… Что же мне делать?..

Голос Моён дрожал, она не могла больше сдерживаться: сердце болело и вырывалось из груди.

— Твой отец ведь важный человек… Ты все проверила? Вдруг у них неверная информация? Может быть, это просто совпадение… Ты плачешь, потому что все узнала? Хватит плакать, ответь мне, Юн Мёнчжу…

Моён в отчаянии повисла на подруге — и увидела в руках Мёнчжу белый конверт. Это определенно было завещание Тэёна. Моён показалось, что из ее тела высосали все силы.

— Значит, это правда?.. Они правда не вернутся?.. Я правда его больше не увижу?.. Он правда больше не придет?..

Мёнчжу прижала к груди завещание Тэёна и, не переставая плакать, закивала. Сердце Моён замерло, и она рухнула как подкошенная.