Джессика Эттинг - Растворяясь в ярком свете [litres]

Когда ребята уходят, Бен бросает мне мяч, и я инстинктивно вскидываю руки, чтобы поймать его, как делала, кажется, миллион раз, но стоит мне ощутить в руках его кожаную поверхность, я отбрасываю его, будто он меня укусил.

Адова Бездна дает о себе знать второй раз за утро.

– Классная реакция, – шутит Бен. – Ты отлично впишешься в нашу команду.

– Какую еще команду? – От нехорошего предчувствия у меня сжимается грудь.

– Команду нашей хижины, – поясняет Люси, не открывая глаз. – Четвертого июля состоится волейбольный турнир. Мы каждый год принимаем в нем участие.

Я старательно отвожу взгляд от волейбольного мяча, валяющегося на песке. Сверкая на меня глазами, Бен добавляет:

– На случай, если ты еще не поняла, дела у нас плохи.

– Совсем забыла спросить, – предпринимаю я очередную попытку перевести разговор в другое русло. – Кто вчера выиграл пари?

– Кертис, – со стоном отвечает Люси. – Знаешь ли, Бенни, если б ты поменьше убалтывал разных стервочек, то нашел бы время на еще несколько танцев с более зрелыми дамами.

Бен хлопает ее по коленке.

– Хватит ворчать, Люси. Иди домой, поспи. Мы с Эбби сегодня без тебя обойдемся.

Люси тут же как ветром сдувает.

В половине шестого, подсчитывая выручку, я буквально кожей ощущаю на себе пристальный взгляд Бена. Резко повернувшись, убеждаюсь, что так и есть.

– Чего тебе?

– Просто интересно стало, каким ураганом тебя занесло на наш остров?

Так и думала, что он снова поднимет эту тему.

– Ты с кем-то рассталась? – высказывает он догадку.

Его предположение настолько далеко от истины, что даже смешно становится.

– Нет.

– Тогда в чем причина?

Я продолжаю колебаться, и воздух между нами начинает потрескивать от напряжения.

Я как наяву слышу голос Синтии, делающий сомнительное предложение: если я сейчас выложу Бену все как на духу, то вся эта ситуация волшебным образом разрешится.

Вот только поможешь ли делу разговорами? До сих пор мне не приходилось никому рассказывать. Брук с мамой были со мной, когда я узнала правду, а Нина сама догадалась, так что и говорить ничего не пришлось. Поэтому для меня решение, с чего начать, уже является эмоциональным минным полем.

И назад в таком случае не повернуть. Даже если я и почувствую сиюминутное облегчение, Бену никогда не забыть этой правды обо мне. Прошлым вечером я вела себя в обществе Бена, Люси и Кертиса как привычная версия себя, и мне это понравилось. Однако сенсационная новость вроде моей сразу изменит их ко мне отношение – оно не сделается плохим, но другим точно.

– Да не было никакого урагана. Синтия пригласила к себе пожить, и я решила, что отлично проведу лето на острове.

Бен сверлит меня таким пронзительным взглядом, словно пытается проникнуть прямиком в сознание.

– Ну ладно.

Мы с Беном выходим из хижины, и я запираю ее.

– А это тебе зачем? – Я указываю на байдарку, которую он волочет за собой.

– Буду с ней обниматься ночью.

Я в ответ делаю большие глаза.

– Черт, да шучу я! Сплавляться буду. Лучшее время для этого – после пяти, когда поблизости ни души. – Помявшись немного, он добавляет: – Хочешь со мной?

Мысленно я перебираю варианты.

Вариант А: оказаться в одной лодке с парнем, который гордится тем, что украдкой выведывает у людей их личные истории.

Вариант Б: вернуться в коттедж к Синтии, которая, кто бы сомневался, заставит меня завершить начатый утром разговор.

Вариант А предпочтительнее.

Бен уверяет, что байдарку проще всего спустить на воду с одной из безлюдных бухточек, поэтому мы отправляемся в отдаленную часть острова с изогнутой каменистой береговой линией, и там Бен затаскивает свое двухместное плавсредство в воду.

– Запрыгивай. – Он придерживает суденышко, чтобы мне было удобнее. – Ты ведь не новичок в этом деле, правда же?

– Я сплавлялась несколько раз, – уверяю я, вспоминая катание на каноэ в лагере, когда была ребенком. – И сейчас справлюсь!

Бену такого ответа достаточно, он забирается вслед за мной и сталкивает суденышко с песка на воду.

– Главное, что нужно усвоить, – гребцы должны двигаться слаженно, в противном случае их весла будут соударяться, а байдарка останется на месте. На счет «три» вперед идет левое весло, – напутствует он. – Так мы с самого начала поймаем единый ритм.

– Не лучше бы тебе было сесть спереди, чтобы я могла наблюдать за тобой и повторять движения?

– Более опытный гребец всегда находится сзади. Ну, готова?

Я поднимаю весло вверх, а он начинает отсчет:

– Раз, два, три!

Я тяну весло в воде. Это оказывается куда труднее, чем казалось, но я в грязь лицом не ударяю. Однако лодка почему-то не плывет вперед, а описывает странный полукруг.

– Старайся держать лопасть в вертикальном положении, – советует Бен. – Когда отведешь руку назад, за бедро, вытаскивай весло из воды.

Несколько попыток спустя, каждая последующая из которых оказывается хуже предыдущей, Бен признает очевидное:

– Ты никогда прежде не ходила на байдарке, так ведь?

– В лагере я несколько раз плавала на каноэ, – цежу я сквозь сжатые зубы, злясь на собственную несостоятельность.

– По крайней мере, теперь я точно знаю признак.

– Какой еще признак?

– Того, когда ты врешь. Ты при этом ерошишь себе волосы с правой стороны головы.

– Ничего подобного!

– То же самое ты делала, когда объясняла причину приезда на Каталину.

– Никакой это не признак вранья! То была чистая правда, – протестую я, а сама задумываюсь, продаются ли в местном магазинчике шляпы. – Давай продолжим грести, а?

– Мы же еще даже не начали, – замечает он и снова считает до трех. Я погружаю весло в воду, и байдарка с резким рывком устремляется вперед. На следующий счет три мы продвигаемся еще на дюйм и едва не переворачиваемся.

Мне уже не терпится завершить это приключение, причем так, чтобы сохранить остатки гордости.

– Вероятно, нам следует вернуться.

– Мне хочется хотя бы на противоположную сторону бухты сплавать. Если повезет, увидим там семейство черепах.

– Если ты пытаешься меня приободрить, то хоть стимул поинтереснее придумай.

Бен снова считает до трех, потом объявляет:

– Это не простые черепахи. Они вдохновляли меня, когда мне было десять лет.

– Как именно? Тоже хотел стать черепахой?

– Нет, – со смехом протестует он. – Они помогли мне справиться с первым и единственным кризисом самоопределения.

Кризис самоопределения интересует меня не больше, чем черепахи. Мне вообще трудно представить Бена без его фирменной самоуверенности и умения контролировать ситуацию – даже когда он был десятилетним мальчиком.

– Что ж, тебе удалось возбудить мое любопытство – слегка.