Джессика Эттинг - Растворяясь в ярком свете [litres]

– Как ты? – спрашивает она и, не давая возможности ответить, запинаясь, продолжает: – Не обращай внимания. Глупый вопрос. Прости.

– Вообще-то я в порядке. – Мне не терпится рассеять неловкое напряжение. – Ну, по крайней мере, точно лучше, чем была, когда только приехала. – На цыпочках подхожу к парадной двери и выскальзываю из дома, испытывая невероятное облегчение оттого, что удалось избежать встречи с тетей. – А ты как?

– Э-э-э… хорошо. Нормально. Ну, то есть, не то чтобы отлично, но и не ужасно тоже. В общем… ничего.

Похоже, неловкость между нами никуда не делась. Интересно, она со временем пройдет или нашей прежней дружбе пришел конец? Неужели Нина всегда будет испытывать потребность притворяться, находясь в моем обществе?

Некоторое время мы обе молчим.

– Расскажи что-нибудь смешное, пожалуйста, – наконец, нарушаю я молчание. – Не задумываясь о том, что можешь расстроить меня. Просто… будь самой собой.

– Прости, – поспешно отзывается она. – Не хочу ляпнуть глупость и сделать еще хуже.

– Обещаю, что скажу тебе, если затронешь какую-нибудь бесячую тему.

– Ладно. – Она выдыхает, словно все это время сдерживала дыхание. – Будет тебе смешная история. Я на них собаку съела.

Нина продолжает вещать о горячем дружке своего кузена, которого она встретила вчера на дне открытых дверей и который почему-то думает, что ее зовут Никки.

– Не могу же я его теперь поправить, верно? Он так называл меня на протяжении четырех часов, что длился ознакомительный тур.

– Прими как данность. Может, так зовут твое альтер эго.

Она смеется в ответ.

– Расскажи, что у тебя нового.

– Твои истории куда увлекательнее. Мне не встречались такие горячие экскурсоводы.

– Вот уж не знаю. – Нина заговорщически понижает голос. – Похоже, этот Бен частенько катает тебя на байдарке вокруг острова.

Со времени нашего первого совместного плавания в начале недели мы с Беном сделали это ритуалом после работы, всякий раз открывая новые уголки острова, о которых известно разве что местным. Я отправила Нине несколько наиболее удачных фото.

Глотнув кофе, я энергично качаю головой.

– Это не одно и то же.

– Я заметила, что на твоих снимках Бен появляется куда чаще, чем океан.

– Перестань. Ничего подобного между нами нет.

– Ослепла, что ли? Он такой крутой. Повеселись немного, пока ты там.

– Потерять голову от первого подвернувшегося парня – последнее, что мне сейчас нужно, – отрывисто бросаю я и сама себе удивляюсь.

– Прости, – немедленно идет она на попятный. – Конечно, у тебя другим голова забита.

– Дело не в этом. Это ты меня прости. – Нина молчит. – Честное слово, Никки! – добавляю я и получаю в ответ смешок.

Мы болтаем еще несколько минут, пока я иду к хижине, но все равно на душе у меня погано. Понимаю, Нина просто хотела, чтобы мы посплетничали о парнях, как будто ничего особенного не происходит. Возможно, она права, и немного веселья мне в самом деле не помешает. Но она не понимает одного: каким бы Бен ни был классным, на байдарке я с ним плаваю, чтобы сохранить здравый рассудок. Ни за что не стану разрушать все из-за мимолетной любовной интрижки. Когда мы с ним вдвоем на воде, я чувствую себя… нормальной. Ну, точно лучше, чем была, когда только приехала.

Именно поэтому меня охватывает паника, когда входит Бен и объявляет, что по окончании этой смены мы плавать не пойдем.

– Прости, Эбби, отец только что позвонил… В общем, я нужен ему для одного дела. – Его глаза потемнели, челюсти стиснуты.

Я скованно улыбаюсь, стараясь скрыть разочарование.

– Без проблем.

Он легонько толкает меня в плечо. Подняв голову, ловлю на себе его серьезный внимательный взгляд.

– Завтра как обычно, хорошо?

– Хорошо.

Вечер наступает слишком быстро. Плавание на байдарке отменилось, лишив меня причины не возвращаться домой сразу после работы. Взбираясь по тропе к дому Синтии, я с каждым шагом приближаю разговор, которого избегала всю неделю. «Может, Синтии и дома-то не будет», – мысленно уверяю я себя.

Моей надежде не суждено сбыться. Подойдя к коттеджу, я тут же замечаю тетушку с Чипом – они копаются в огородике. Итак, проскользнуть незаметно мне теперь точно не удастся.

Синтия срывает помидор и поднимает голову.

– Привет, Эбби! Есть минутка?

– Да, конечно. – Я жую внутреннюю сторону щеки, будто это жвачка, и поднимаюсь по ступеням на веранду. Брук мне все уши прожужжала, уверяя, что у меня аллергия на всякого рода конфронтации.

Синтия убирает с лица влажную прядь волос.

– Я не должна была так говорить с тобой после праздника.

– Э-э-э, хорошо. Спасибо. Я тоже, – мямлю я, ожидая, что она скажет дальше.

– Я отреагировала чересчур остро, – продолжает тетя. – Я готова поддержать тебя, когда ты сама будешь готова к обсуждению.

Сковывающее плечи напряжение разом отпускает.

– Я очень это ценю.

– Отличная новость, дамы! – объявляет Чип из огородика. На нем соломенная шляпа с закрепленным на полях крошечным вентилятором. Он поднимает вверх огромную дыню. – Первая канталупа сезона!

Он передает добычу Синтии, и она внимательно осматривает ее со всех сторон, перекатывая в ладонях, точно глину.

– Прекрасно! Созрела идеально. Мускусные дыни выращивать непросто. Это требует и времени, и большого пространства. – Она говорит таким тоном, будто делает важное научное открытие. – Если им тесно или их созревание форсируется, добра не жди.

– Эта выглядит очень аппетитной, – уверяю я.

Тетя бросает на меня угрюмый взгляд. Я в дынях совсем не разбираюсь, может, ляпнула что-то не то.

Если только… Погодите-ка. Ой! Это она обо мне, что ли, говорила?

– Но время от времени им в самом деле требуется помощь извне. Толчок, так сказать. В прошлом году дыни никак не хотели наливаться, поэтому пришлось установить над ними тепличку из обручей, чтобы защитить от насекомых. – Синтия указывает на аналогичное сооружение из проволочной сетки и пластика вокруг рассады помидоров. – Оказав это небольшое содействие, я позволила им созревать в собственном ритме.

Ну, точно, она ассоциирует меня с дыней.

– А может, они и без теплицы бы справились? – Возражение само слетает с языка.

Мы с Синтией пристально смотрим друг другу в глаза, как противники в шахматах.

– Все может быть, – наконец соглашается она.

– Если эти тепличные огурцы нас чему и научили, – неожиданно встревает в разговор Чип, протягивая мне их полную корзину, – так это тому, что не со всеми культурами нужно нянчиться, чтобы получить урожай.

Похоже, Чип только что заработал мне очко. Когда Синтия отворачивается к цветной капусте, он подмигивает мне и говорит:

– Слушай, Эбби, разреши-ка мой внутренний спор! Я вот все гадаю, не следует ли нам называть кашу утренним супом?