Джессика Эттинг - Растворяясь в ярком свете [litres]

– Привет, Эбби! – Он приобнимает меня в знак приветствия.

Его рука скользит по моим обнаженным плечам, посылая по позвоночнику волну тепла. Я не врала Нине касательно отношений с Беном – у меня и в мыслях не было считать его своим парнем.

К сожалению, сейчас я понимаю, что собственное тело решительно не согласно с разумом по этому вопросу.

Дикие прыжки Люси превращаются в одиночный пляжный танец без музыки, а Бен смотрит на меня с заговорщическим видом, склонив голову набок и кривя губы в усмешке. Эту кривоватую улыбку он в равной степени дарит и туристам, и друзьям, как леденцы. Именно благодаря ей мне кажется, что мы с ним – единственные люди в мире, понимающие одну и ту же шутку.

– Неужели инженерное дело когда-то приводило кого-то в такой бешеный восторг? – Я смеюсь, а Люси остается невозмутимой.

– Бенни, ты и понятия не имеешь. Хочешь, подкину идейку для твоей следующей документалки? Просто приходи на очередной национальный съезд клуба робототехники. Вот где будет шумно.

Бен на мгновение умолкает.

– Вообще-то неплохая мысль. – Он тут же выхватывает телефон и начинает печатать заметки.

Несколько минут спустя Кертис объявляет, что костер «дошел до кондиции», и мы начинаем поспешно накалывать зефирки на шпажки. К счастью, Адову Бездну успокаивает это мирное занятие, и она отступает, позволяя мне расслабиться, сидя рядом с Беном.

Люси продолжает без умолку трещать о том, какая хорошая жизнь ожидает ее в «Беркли».

– А на третьем курсе я выберу специализацией «Экологический инжиниринг».

– Когда ты успела все это решить? – Я медленно поворачиваю свою шпажку с зефирками над огнем, стараясь добиться равномерной румяной корочки.

– Я влюбилась в инженерное дело, когда мы перебрались в Штаты. В моей новой школе имелась творческая площадка-мастерская с автоматическими инструментами, и можно было сделать объекты по собственным чертежам. Ну, типа, математика, воплощенная в жизнь. – Она поглощает свои зефирки, не дождавшись, когда они подрумянятся.

Бен салютует мне своей шпажкой.

– Ты пока специальность не выбрала, а?

– Не-а. – Я делаю ответный жест шпажкой и ловко перевожу разговор на него самого. – Так что все лето я, как и ты, свободна от домашних заданий.

Его глаза в отблесках пламени кажутся янтарными.

– Ничего подобного. Я все равно буду снимать, по заданию или без него.

Еще один человек, чье будущее расписано, как по нотам. С другой стороны, есть Кертис, который осенью вообще ни в какую школу не поедет. Он решил взять свободный год, чтобы принять участие в соревнованиях по кайтбордингу. Похоже, я среди них единственная, кто пока не нашел свое дело жизни. Мне всегда казалось, что, окончив школу, я в какой-то момент пойму, чем хочу заниматься. Теперь же тоненький голосок в моей голове мрачно предрекает, что у меня может просто-напросто не хватить на это времени.

– Черт побери, Бен! Прекрати пялиться на Эбби так, будто она загадка, которую нужно разгадать. – Голос Люси спускает меня с небес на землю. Я поднимаю голову, чувствуя, как раскраснелись щеки – и не только от жара костра.

Бен вскидывает руки вверх, сигнализируя о капитуляции.

– Ничего подобного я не делаю.

– Ой, перестань! – Люси поворачивается ко мне. – Я смекнула, что к чему, потому что он и со мной это раньше проделывал.

– И что, по-вашему, я должен сейчас чувствовать? – в притворном негодовании восклицает Кертис, и все начинают хохотать.

Я смеюсь вместе с ребятами, но тут же ощущаю укол вины. Похоже, мы становимся настоящими друзьями, а они даже не знают, зачем я этим летом на остров приехала. Доктор Голд бы сказал, что допустимо не распространяться о подобных вещах, это даже может считаться нормой. Дождаться подходящего момента, когда почувствую, что полностью готова. В такой ситуации не может быть правильного или неправильного решения. Однако неприятное чувство, что я утаиваю правду, так и липнет ко мне. Я вру им о том, кто я такая. Притворяюсь обычной девчонкой, которая проводит лето на пляже.

Боже, как бы мне хотелось в самом деле ею быть!

А ведь некогда я такой и была, принимала как должное свою беззаботную жизнь.

– Что ж, ребята, начинаем вечеринку! – вторгается в мои завивающиеся спиралью мысли голос из темноты. Оглянувшись, вижу двух парней, поднимающихся к нам по тропе.

Прищурившись, Кертис рассматривает их через зыбкое пламя костра.

– Здорово, Санчез! И Берк с тобой?

– Он самый. – Парень с вьющимися волосами, широкими плечами, телом, как у борца, и худыми ногами, вскидывает руку в приветствии. Второй – Санчез, очевидно, – в сандалиях «Birkenstock» и с гитарным чехлом за плечами. Присмотревшись повнимательнее, я узнаю в них вожатых из лагеря в Изумрудной бухте. Они приехали в город на выходные.

Бен приветствует их обоих, а Люси мечет в него убийственный взгляд.

– Предатель! – И тут же со смехом поворачивается ко мне: – Помнишь турнир по волейболу четвертого числа, о котором я тебе говорила? Так вот, он как раз проходит между обитателями пляжной хижины и вожатыми.

– Разве можно считать это событие турниром, если из года в год проигрывает одна и та же команда? – язвительно замечает Берк. Возможно, все дело в моей сумасшедшей тяге к соперничеству, но его слова меня задевают.

– В этом году у нас есть секретное волейбольное оружие, – подначивает Люси и, выдержав паузу для пущего эффекта, объявляет: – Эбби!

Откуда ей известно?

От неожиданности я замираю на мгновение, но потом понимаю, что она просто дурачится.

Бен посылает мне свою фирменную кривоватую усмешку.

– Я бы не стал возлагать на нее надежды. Она даже мяч поймать не сможет.

Мне хочется сообщить ему, что в волейболе я вообще-то большой спец, но вместо этого лишь колко парирую:

– Да и ты тоже, судя по тому, что мне рассказали.

Бен весело сверкает глазами, но в их глубине я замечаю проблеск чего-то более серьезного.

Тут вмешивается Люси:

– Ребята, это Эбби. Мы благодарим небо за то, что она приехала на наш остров. Хотя бы для того, чтобы поставить этого парня на место, – она подчеркнуто кивает в сторону Бена.

– Эбби, ты мне уже нравишься, – подхватывает Берк, подходя ближе ко мне. Что-то мне подсказывает, что он из тех ребят, кто к концу лета разобьет множество женских сердец.

Люси обнимает меня одной рукой.

– Если только во сне, Берк.

Наконец мы рассаживаемся вокруг костра на разношерстных стульях. Берк передает по кругу самокрутку, от которой я отказываюсь, потому что не уверена, как она меня подействует – успокоит ли нервишки или, наоборот, взбудоражит. Санчез расчехляет гитару, и все начинают горланить «Free Fallin».

Сидящий рядом со мной Бен не поет. Он снимает огонь на камеру своего телефона.