Виктория Мальцева - Бонус Дамиена

— Наверное… — улыбается, и точно такую же улыбку я видел только что во сне. — Дамиен… Мой Дааа-мии-еен!

— Люблю тебя, моя Ева-а-а! Мой Опиум…

Мы долго стоим в обнимку, и внезапно я вспоминаю:

— Ты детей забрала из школы?

— Нет, ждала, пока ты напомнишь!

Я легонько щипаю её за задницу, чтобы не дерзила:

— А почему так тихо?

— Они во дворе, там снег выпал.

— Снег?! Солнце же было с утра!

— Было да сплыло, пока ты спал, набежали тучи и обрушились Рождественским снегопадом почти за полтора месяца до Рождества. Дети в шоке и шоколаде, — улыбается, поглаживая мою голую ягодицу.

Я рвусь к окну, чтобы взглянуть на небывалое — снег в ноябре. Распахиваю шторы, и точно: воздух перестал быть просто воздухом, теперь он — вуаль из больших пушистых хлопьев, настолько обильных, что за те пару часов, пока я был в отключке, моя лужайка перед домом стала совершенно белой, как и уродливая ёлка из Home Depot, как и высоченные благородные ели соседей, как крыши домов, как лента дороги, ведущей на трассу до Уистлера. Я приоткрываю окно, чтобы впустить зиму в нашу спальню и высунуть свою голову в поисках детей.

— Они на внутреннем дворе, на террасе у залива, — подсказывает моя Ева, обнимая меня за талию.

Мы замираем на долгие мгновения, я прижимаю Еву плотнее к себе, уткнувшись губами в макушку, втягивая носом запах шампуня и моего дома.

— Слышишь, как тихо? — спрашивает.

— Да… Очень тихо, — соглашаюсь.

Мы стоим в обнимку и заворожено смотрим на тёмную ленивую громадину горы Гроус, едва различимую, а оттого ещё более сказочную.

— Интересно, почему, когда идёт снег, всегда такая тишина?

— Мир замирает на пороге следующего цикла жизни. Вон, видишь — новый чистый белый лист нам расстелили, рисуй, что хочешь! — улыбаюсь.

Ева разворачивается, прижимаясь лицом к моей груди, и в это же мгновение я ощущаю нежность её поцелуя прямо в центр нас — опиум, красный мак, цветущий на моей груди.

— Мне нравится, когда так тихо… — шепчет.

— Теперь так будет всегда: я всеми своими силами буду беречь эту тишину для тебя, мой Опиум…

Экран погас, но из его темноты продолжают доноситься голоса:

— Ну? Ты закончил читать?

— Закончил, — с недовольством.

— И?! Что скажешь?

Долгий, протяжный вздох:

— Скажу: как, вообще, весь этот бред мог родиться в голове моей прекрасной жены?

— Почему сразу бред? — обиженно.

— Там было ещё про прекрасную жену…

— Почему, блин, бред?!

— А что это, если не бред? Инцест? Ты шутишь? Вот между тобой и мной инцест?

— Ну, я просто подумала, что ещё могло бы их разделить… и ничего лучше не придумала!

— Нет, ну это, конечно, очень хорошо, что ты так серьёзно веришь в нас, и инцест — единственное препятствие, но инцест?!

— Ну а что такого? Братья и сёстры разве не люди?

— Люди. Но инцест… это слишком.

— Такое иногда случается между людьми. И нередко. Больная, уязвимая любовь. Почему бы не написать об этом книгу?

Тишина.

Внезапные причмокивания, затем радостно-елейный голос:

— Значит, совсем не понравилась моя книга?

— Ну почему же, понравилась. Немного… Но ты всё тут переврала. Всё неправильно написала.

— Почему это?

— Начнём с того, что я никогда бы тебя не бросил!

— Ну, это доподлинно не известно…

— Мне это известно доподлинно! Я бы тебя никогда не бросил! И я бы никогда не женился на своей бывшей! Да это глупость вообще, в одну и ту же реку дважды не входят, слышала? Кроме того, она немного ненормальная, и зачем, скажи на милость, мне была бы ненормальная жена?

— А она строила тебе глазки на встрече выпускников…

— Серьёзно? Я не заметил.

— Заметил.

— Нет, не заметил.

— Заметил-заметил. Но вида не подал.

— Ну, так это и главное! Цени главное, Ева, сколько раз повторять?

— Пока не запомню, наверное.

— А весь этот ужас с потерей ребёнка? Ты совсем с ума сошла такое придумывать? Зачем так жестоко? С нами!

— Не с нами, а с ними. А как иначе было довести её до помешательства?

— А зачем вообще было до этого её доводить?

— Чтобы у него была возможность реабилитироваться!

— А гуманнее нельзя было это сделать?

— Реальная жизнь не всегда гуманна, Дамиен. Если нам повезло, это не означает, что также везёт и всем остальным людям. Крис вот опять же… Разбился же из-за своей несчастной любви.

Тишина.

— И я бы никогда не вывел свой мак! — внезапный почти вскрик.

— Ну, мы и этого наверняка не знаем. Не смотри на меня так! Ты сам сказал, что инцест — это слишком!

— И продолжаю так считать, но в обстоятельствах, придуманных твоим не в меру провокационным воображением, я бы не хлопнул той дверью!

— Уверен?

— Абсолютно. Кухню помял бы точно — тут ты угадала, но не ушёл бы.

— Что бы ты сделал?

— Сгрёб бы тебя в охапку, снял квартиру, а дальше решили бы вместе.

— Инцест?

— Я сказал: решили бы.

— То есть, если единогласно, то уже не инцест, а любовь?

Пауза.

— Зачем ты меня провоцируешь?

— И не думала вовсе! Просто пытаюсь докопаться до сути. И мне, кстати, нравится, когда ты целуешь меня в шею.

— Я помню, — довольно. — Потому и делаю сейчас именно это, чтобы ты не злилась.

— Ты назвал мою книгу дерьмом!

— Даже слова такого не знаю.

— Дал понять!

— Мне нравится, как ты пишешь, радуют твои мысли, но… ты превратила меня в мудака!

— Не тебя, а героя.

— Да? Почему же тогда первая часть твоей книги — это наша история?

— Потому что так легче, наши приключения в школе — это отдельный сюжет.

— И я бы никогда не пошёл на День Рождения к бывшей без тебя, а тем более не поехал бы к ней после ссоры с тобой!

— Ну, Дамиен! Что ты такой непонятливый-то, а? Идеальные герои никогда так не покоряют сердца читателей, как неидеальные! Ты что? Не знаешь, что девочки любят плохишей?

— Да быть того не может! Ты считаешь меня идеальным?

— Конечно. У меня лучший муж из всех возможных: самый заботливый, ласковый, трудолюбивый и понимающий! Вон, даже книгу мою заставил себя прочесть!

— Меня подкупило имя автора…

Длительные звуки поцелуев. Хихиканье. Довольный мужской голос:

— Ты у врача-то была, наконец?

— Угу.

— Что, угу?

— Угу, это значит — да.

Пауза.

— Беременна, — со вздохом. — Что ты улыбаешься?

— Я радуюсь, — ещё более довольный мужской голос. — Не отпихивай! Сейчас мне нужно обниматься…

— Шестой раз, Дамиен! Шестой раз ты меня оплодотворил!!! — с возмущением.

— Да, — мурлычет мужской голос. — И буду ещё и ещё, до тех пор, пока ты не научишься не забывать про свои таблетки. Как там говорит твоя подружка? Каждая случайная беременность — подсознательный план? Значит, на сегодня твой план — родить от меня шестерых!