Стася Андриевская - «Откровения о…». Книга 1. Порочная невинность

– Ты нужна мне, Люд. Очень.

Я счастливо зажмурилась, запрокинула голову, подставляя под поцелуи шею… И почувствовала, вдруг, что нет никакого Лёшки. А кто? Всё-таки Денис?

Повернулась и увидела Лёшкину маму – этакую свежую, румяную, пышущую здоровьем молоду́ху. Она лежала рядом со мной на боку, подперев щёку кулаком, и сверлила тяжёлым взглядом:

– Я говорила, что терпеть не могу, когда мне брешут? Говорила?!

…В первые мгновения я даже не сообразила, что проснулась – та же комната, та же постель, только рядом теперь действительно Денис: лежит на боку, подперев щёку кулаком, разглядывает.

– Ты стонала. Плохой сон?

Я потянулась, стряхивая остатки оцепенения, разгоняя кровь. Будто случайно повернулась к нему спиной, прогнула поясницу, чувствуя его взгляд на своей заднице… Не меняя позы расслабленно обмякла.

– Почему сразу плохой? Может, я просто любовью занималась?

– Хм… – сгрёб меня в охапку, прижимая к своему животу. – Ну и с кем же?

– С бывшим.

Денис рассмеялся:

– Друг из песочницы?

– В смысле?

– А как ещё можно быть бывшим и при этом оставить девочку невинной? Тем более такую сладкую… – сжал мою грудь в ладони. – Либо совсем ещё пацан, либо недостаточно хорош. – Чуть приподнялся на локте, коснулся губами моего уха: – Но чтобы я больше этого не слышал, ясно?

***

Три счастливых дня,

Было у меня,

Было у меня с тобой.

Я их не ждала,

Я их не звала,

Были мне они даны судьбой…

Отпустив Дениса немного вперёд, я украдкой зачерпнула в ладонь воды, лизнула. Надо же – море действительно солёное!

Потом были экскурсии, горы, водопады, кафешки… К вечеру ноги гудели от усталости, но мы всё-таки выбрались в какой-то местный клуб на дискотеку. Невероятный, просто фантастический Новый год!

Я смотрела на Дениса и не понимала – почему раньше робела в его присутствии? Он был простым и даже юморным. В сочетании с исходившей от него аурой самодостаточного, умудрённого жизнью мужчины – просто колдовское зелье какое-то! Я видела, как на него засматриваются женщины, даже тайно ревновала, если вдруг он отвечал какой-нибудь из них изучающим взглядом, и одновременно безумно гордилась тем, что он со мной, а не с ними!

Второго января, часов с одиннадцати утра, мы, держась за руки, шатались по улицам, по сувенирным лавкам, и я смотрела на мир вокруг распахнутыми глазами, впитывала, наслаждалась… Завтра вечером домой. А так хотелось остаться ещё хотя бы на денёк, так влекло снова и снова глазеть на море и каждую минуту чувствовать Дениса рядом!

Было слишком грустно понимать, что уже послезавтра он скажет: «Будет время – дам знать», и снова исчезнет – может, на день, может, на пару недель, и я усиленно гнала эти мысли прочь. И всё же, уже заранее нуждалась в нём, как в воздухе, заранее задыхалась от неопределённости будущих отношений.

Но тут же заглядывала ему в глаза и видела в них спокойное любование. Чувствовала, что он доволен и мною, и поездкой в целом. Готова была скакать от счастья, когда, словно между прочим, в его разговоре проскальзывало что-то вроде: «Вот летом в Турцию слетаем, сравнишь…» или «О, это ты ещё океан не видела! Ну ничего, исправим…»

Около трёх дня вернулись в гостиницу, и вместе с ключом молоденькая администраторша, улыбаясь, протянула Денису записку. Быстро прочитав её, он сунул ключ мне:

– Иди в номер.

Я заупрямилась. Как же, помню я её липкое хихиканье сегодня с утра… И то, что она не перестала клеить Дениса даже когда я наконец, спустилась вниз – тоже помню!

Девушка снова призывно улыбнулась Денису и скользнула полным любопытства взглядом по мне. И после этого я должна была уйти?! Ну уж нет!

Я отошла, села в кресло возле аквариума. Далековато, почти не слышно о чём говорят, зато видно, что делают: Денис что-то спросил, она ответила. Он снова спросил, она отрицательно мотнула головой, но после небрежно брошенных на стойку перед её носом денег, с недовольным видом поставила на неё телефон. Денис притянул его к себе, набрал номер. Снова. И снова. Беспокойно постукивая по стойке кулаком, спросил что-то у администраторши. Снова набрал. И его напряжённо сжатый кулак вдруг замер над стойкой.

– Боярская где? – сходу крикнул он в трубку. – Где?! С какого ху… – Глянул на администраторшу, сбавил тон: – Когда уехала? … Одна? А Жирный на кого остался?.. Фф-ф-ф… —выдохнул, поджимая губы, сдерживая злость, но снова сорвался: – Да пиздец, Олег, понимаешь? Пиздец!

Снова замолчал, слушая и постукивая кулаком по стойке – иногда легко, а иногда яростно, до звона стеклянных шишек в стоящем рядом новогоднем букете.

– Вы охуели там все?! Олег, блядь, я за что вам деньги плачу?! Вас, дебилов, десять человек против одного жирного говнюка, который отымел всех сразу, стоило, блядь, этой пизде уехать! С-сука-а-а… Ну что ты МНЕ предлагаешь теперь? Приехать и тоже вас трахнуть? А что, блядь, Олег?! Ага… Дохуя у тебя ума, как я погляжу!

Администраторша возмущённо зашипела, но Денис только раздражённо кинул перед ней новую порцию бабла – отвали, мол, и, подхватив телефон в руку, хотел отвернуться, но длина провода не позволила. Остался в пол-оборота. Споткнулся взглядом об меня, но тут же побежал дальше – по стенам, по зеркалам и мозаике…

– Сколько?! Бля-я-ядь… С-сука-а-а… – Задрал голову к потолку, тяжело выдохнул, закусил губы, слушая. – Олег, блядь, ну ладно эта овца уехала, а Медок? Ну так найдите, чё вы как… Так, короче… – и забубнил быстрой скороговоркой, из которой я понимала только мат и отдельные слова, типа «тогда», «давай» или «иди»…

Наконец, швырнул трубку и замер, уставившись на стойку у себя под носом. А через пару мгновений словно очнулся. Проходя мимо меня, скомандовал, не глядя:

– Пошли!

Пропустил в номер вперёд себя, захлопнул дверь и замер перед ней гневной громадой.

– Я что тебе сказал?

Я непонимающе заглянула в его глаза, и тут же, не выдержав тяжёлый взгляд, опустила голову.

– Что? Я? Сказал?

Да блин… Что он сказал? Когда сказал? Кому сказал? Откуда я знаю?!

– Отвечай!

Я вздрогнула и почувствовала, как от задрожал от обиды подбородок.

– Не знаю…

– Не знаешь? Или просто не понимаешь с одного раза?

Глаза предательски защипало. Чего он хочет?!

– Как ещё с тобой говорить, чтобы ты понимала? Я что, много прошу или что-то непосильное требую? Или, может, хреново тебе со мной отдыхается? – Замолчал, припечатывая взглядом к стене. – Ну почему даже такую херню надо повторять по сто раз? Мозги у тебя есть, вообще?

Хотелось сказать, что я просто не понимаю о чём речь, но страх не давал не то, что рта раскрыть – даже голову поднять…

– Запомни раз и навсегда, если я сказал «стой» – надо стоять! Сказал «сядь» – надо сидеть. Сказал «молчать» – надо молчать. А если я сказал «иди в номер», значит надо идти в номер! Без повторения. Это ясно?!