Лариса Розена - Дневник «Кармен»

Наконец оба остановились, замолчали и рассмеялись. Он задал девушке вопрос, говорит ли она по английски? Услышал: да, говорит. Оба обрадовались – начали понимать друг друга, развеселились, расцеловались. Наконец, поняли – они теперь смогут многое поведать друг другу. Лили узнала – Михаил из России, из города Ленинграда, хотя мама его живёт в Москве. Студент, учится в Университете на химическом факультете. Живёт в общежитии. Они переехали из Прибалтики в столицу. Отец недавно скончался. Мама живёт одна. Но он переезжать к ней пока не хочет. Во-первых, учится в другом городе, во-вторых, ему вольготнее жить одному. Никто не поучает, не приказывает, не проверяет, как маленького.

Лили поведала о себе. Она француженка с русскими корнями. Во времена поражения Наполеона, русский царь Александр Первый, преследуя его, победоносно въехал со своей армией в Париж. Воспользовавшись этим, многие солдаты из его войска дезертировали. Вот и прапрадедушка Лили, молча, скрылся на одной из ферм у приглянувшейся ему хорошенькой вдовушки. Франция стала его второй родиной. И таких солдат оказалось немало. Поэтому, она тоже, немного понимает русский язык – в семье иногда на нём говорили, но надо объясняться с ней чуть медленнее, чётко выговаривая слова. Михаил рассмеялся, вновь попытался поцеловать девушку. Но она уже резко отреагировала на этот его порыв:

– Хорошенького будем по маленькому.

– Ну, я же от счастья, ты ведь почти родная!

– Родная или родненькая, но больше – конец. А то забудем, зачем мы пришёл здесь. Миша, конец. А как правильно – пришёл, пришли?

– Хорошо, уговорила. Но ты действительно неплохо говоришь по-русски. У тебя всё хорошо получается, молодец! Чем ты занята у себя во Франции?

– Я пианистка. Учусь в консерватории и концертирую со своей программой.

– Так ты ещё пишешь музыку?

– Нет, Мишутка, я пока не пишу, подбираю, что нравится. Так могу сказать?

– Да, ты правильно выражаешь свои мысли. Но как ты меня назвала?

– Мишутка. Это очень плохо и неправильно, или можно так сказать?

– Очень правильно, так и зови. Ты это так произносишь, будто гладишь по головке, как маленького, а мне это очень нравится. Хочу, чтоб только ты так меня называла. У-у-у – забодаю, забодаю! – завертел он головой вокруг её шеи.

– Ох, Мишутка, и зачем бросил семью? Ты ещё маленький, должен быть с мамой.

– Ну, обижай, обижай. Но не просто так. За каждую обиду поцелуй!

– Мишутка, ты сказал, я уже даю тебе этим именем много любви. А зачем тогда сильно – сильно много?

– От такой девушки, как ты сильно много любви не бывает. Ты так красива, с ума сойти можно! Сознавайся, у тебя есть парень, ты уже целовалась с ним?

– Нет, глупенький малыш, я не люблю такие штучки. Я учусь и хочу быть хорошим пианистом, как поляки – Гофман, Падеревский.

– Никогда о них не слышал!

– И не услышишь. Они жили, кажется, в конце девятнадцатого, или в начале двадцатого века. Или веков. Как тут надо сказать?

– Ты правильно выразилась. Смелее и всё. Но как ты о них узнала, если их уже нет?

– Слушала музыкальные записи. У меня есть даже записи игры Ваших прекрасных пианистов Рихтера и Гилельса. Есть пластинки, где композиторы сами исполняют свои произведения – Рахманинов, Григ, Сен-Санс. У меня очень большая фонотека. Будешь в Париже, послушаешь.

– Думаю, у меня уже не хватит денег на такой вояж – Гималаи, Париж, да и занятия начинаются.

– Тогда я к вам приеду и дам концерт. Основное – мы не должны забывать своих друзей. Ты же мне ведь друг?

– Слушай, Лили, по нашему, по-русски, ты просто Лилия, цветок, очень милый и красивый, я не смогу тебя забыть. Буду теперь копить деньги, чтобы приехать в Париж, и набить физиономии всем твоим ухажёрам. Я никому тебя не отдам! Ты мечтаешь быть великой пианисткой, а я мечтаю стать великим химиком, как Менделеев. Нет, я никому тебя не отдам! Мы оба с тобой мечтатели и романтики! Ура!

– Подождай-ка.

– Не понял, что ты выдала? Надо подождать? И сколько?

– Ах, неправильно сказала! Надо подождать, чтоб я захотела быть твоей девушкой. Я хочу любить, не просто шуры-муры. Так у вас говорят?

– Какие шуры-муры? Я серьёзный человек и не предложу тебе никаких глупостей. Но нам надо будет немного, действительно, подождать, если мы оба полюбим друг друга. Но целоваться-то всё-таки можно? Ведь я уже в тебя втюрился по уши, у нас так говорят, когда безумно нравится девушка.

– Ой, наверное, и я в тебя втюрилась!

– Тогда поцелуй меня ещё раз!

– Правда-правда последний на сегодня?

– Ну, правда! – он схватил её в охапку, поцеловал и начал кружить вокруг себя и шептать:

– Люблю, люблю, люблю!

– Ты же очень быстро все делаешь. Я только пока втюрилась, а ты уже любишь! Моя бабушка говорила: любовь – серьёзное дело, она может быть на всю жизнь! И может стать счастьем для двоих, или большим горем. А я боюсь горя, я хочу счастья, очень хочу! – Лили побледнела и заплакала. Он вынул из кармана носовой платок, вытер ей глаза. Потом обнял и что-то зашептал тихое, нежное. Она успокоилась, улыбнулась. Наконец, он снова подхватил ей под мышки и закружил, закружил, закружил! Она стала болтать ногами и вырываться. Но Миша был сильным. Наконец он устал. С непривычки не хватало воздуха. Осторожно поставив её на камень, встал перед ней на колени, стал целовать пальчики рук. Вдруг на правой руке безымянного пальца губами ощутил кольцо. Он остановился и закричал:

– Ты замужем, ты замужем!?

– Нет, нет!

– Но на твоей руке обручальное кольцо! Оттуда оно?

– Это кольцо моей дальней прабабушки. Я не замужем, никого ещё не любила и вот, кажется, сейчас полюбила русского Мишутку.

– Правда, ты клянёшься, что это так?

– Клянусь, глупышка!

– Не глупышка, а глупыш! Лили, Лилечка, дорогая девочка, я умоляю тебя, больше никому не отдавай своё сердце! Для тебя я стану всем, достигну самых больших высот, буду стараться, только разучивай свои фортепьянные концерты и не смотри с замиранием сердца на других парней!

– Ну, ты такой глупыш, мне нравишься только ты! Однако мы с тобой задержались здесь, надо вернуться назад. Ой, подожди, нога подвернулась, ой!

Он сел на корточки, расстегнул её ботинок и начал массировать маленькую ножку. Наконец боль утихла, он вновь надел ей ботинок, зашнуровал, поднял её на руки и бережно понёс на стоянку. Вскоре она спрыгнула с его рук, и вдвоём, как ни в чём не бывало, они вернулись к остальной молодёжи.

Все разбрелись по палаткам. Ребятишки шептались между собой. Наконец угомонились. Девушкам долго не спалось. Они принялись рассказывать о своих поклонниках.

– Лили, кто твой парнишка? Какой он красивый! Вы оба потрясающе эффектная пара. Расскажи, что он из себя представляет?

Читать дальше