Лариса Розена - Дневник «Кармен»

– Он – русский. Учится в университете, в Ленинграде, интеллигентный мальчик. Мама живет в Москве. Переехали недавно из Прибалтики.

– Что это такое – Прибалтика?

– Рядом где-то с Россией, сама не знаю точно. Знаю только, где-то к западу, но близко. Ну а теперь они русичи. Я ведь тоже имею русские корни. Когда-то давным давно мой дальний русский предок оставил Россию, решив жить во Франции. Поэтому я, немного понимаю русский язык, но мне кажется, я опозорилась перед ним, коверкая слова. Если будем постоянно говорить по-русски, научусь разговаривать, без акцента, не искажая слов. Но он меня хвалит и говорит, я хорошо говорю по-русски. Наверное, боится обидеть.

– Ну да ладно с твоим русским, говори о парнишке. Ты его понимаешь, он тебя, и о-кэй. Как его зовут, на каком отделении учится, сколько ему лет? Знаешь, если бы он не запал на тебя, я бы его закрутила. А какие у него губы, класс! Так и хочется целоваться с таким. Не парень, мечта!

– Своего Мишутку я тебе не отдам! Но у тебя тоже неплохой парнишка!

– Может и неплохой, но очень темпераментный, весь горит. Мне такое не нравится. Я никогда не дружила ещё с мальчишками и всякие сверх нежности не люблю.

– Значит ты недотрога. А мы целовались!

– Тебе понравилось, дух захватывало? Я представляю, целоваться можно только с таким Мишуткой. С Джоном я не смогла. Всё это показалось неприятным, неуместным.

– Честно сказать, захватывало дух. Какая-то истома нахлынула, изнеможение, беспредельная радость. Всё-таки это здорово – целоваться с любимым! Но я сдерживалась, не показывала вида.

– Почему?

– Мне ещё бабушка советовала: «Не старайся целоваться до упаду, после может захотеться ещё и другого. Не заметишь, как станете близки. Тогда ты будешь зависима от этого юноши. Он получит своё, и если парень не строгих правил, то поиграет и бросит. А ты останешься не только на бобах, но ещё и с ребёночком. Поэтому береги себя от излишеств. Не позволяй доводить себя до бесчувствия, тогда перестанешь владеть собой!».

– И это говорила француженка? Не поверю! Они такие отчаянные, смелые, ничего не боятся. Недаром Анатоль Франс в книге «Остров пингвинов» намекал: во Франции ещё в начале двадцатого века невозможно было среди пятилетних девочек найти девственницу.

– Это написал он, безусловно, утрируя. Разные бывают девушки, и разное бывает воспитание. Я никогда не буду спать с мальчиком, ели не влюблюсь до полусмерти, и если сначала не выйду за него замуж.

– Ну, не знаю. Я, если влюблюсь, как ты сказала, до полусмерти, может, рискну. Главное, я считаю, нечего всех перебирать. Так можно докатиться, во-первых, до страшных болезней, во-вторых, опуститься очень низко, превратиться в посмешище. Я тоже строго воспитана, и если что-то со мной случится, мне дома устроят такую головомойку, что не обрадуюсь. Зачем о будущем говорить, коего пока нет?

– Да, хватит об этом. Его зовут Мишей, Мишуткой. Он сказал, что влюбился, и я, тоже. Мы оба втюрились! Я не предполагала, что в Гималаях найду своё счастье. Мишенька удивительно тонкий человек! А твой?

– Моего зовут Джоном, но он страстный, меня это останавливает. Видимо, я не влюблена, и все его касания мне неприятны. Может, я не смогу любить? В детстве, когда я играла с мальчишками, мне казалось, что я тоже парень, и никакие глупости в голову не лезли.

– Я сама-то первый раз целовалась. Мне стыдно, показала себя распущенной, и не очень его за это порицала. Но больше не буду. Нельзя до замужества допускать чрезмерности. Бабушка часто мне это вдалбливала, и теперь я тверда, как скала!

– Ай, да не надо загадывать наперёд. Джон, если честно, мне немного нравится. Я сразу, видимо, постеснялась тебе признаться. Посмотрю, что дальше из этого выйдет. Из какой семьи твой Мишутка?

– Папа был учёным химиком, мама тоже в науке, он продолжает дело отца. Ещё не окончил университет, но уже пишет кандидатскую диссертацию. Это поразительно! Он будет химиком – ядерщиком, вероятно.

– Может быть. Какой серьёзный парнишка! Конечно, хорошо, что вы познакомились. Счастливая, ты Лили. А я? Вечно влипаю, куда не надо.

– Ты рано делаешь выводы.

– Наверное, но мне не нравится, что Джон не учится в высшем учебном заведении и не хочет, по-видимому. Просто болтается. И альпинизм не его хобби. Пробует себя там и там.

– Не вешай нос. Может, и неплохо, что он не очень учёный. Последнее время я читаю современные журналы о знаменитостях. Знаешь, что вижу? Редко встретишь порядочного человека, преданного своей жене. А в основном, они – распутники. И как их жёны это терпят, неизвестно. Например, русский учёный Ландау совершенно разболтался, просил даже жену знакомить его с понравившимися женщинами. А однажды, ему некуда было пойти с молодой пассией, (в России строго с гостиницами, если парочка не муж и жена), то он решил встретиться с ней дома при жене, но последней приказал забраться в шкаф и сидеть там, пока он не закончит любить свою мадам. Она сидела, сидела и не вытерпела. Когда должен был наступить критический момент, вышла из шкафа и встала посередине комнаты. Нет, нет, таких мужей тоже не надо, ни под каким видом!

– Но ведь женщины не отказывали ему?

– Думали, раз большой учёный, значит, он необыкновенен во всех отношениях. Ах, да не хочу я говорить о таких людях. Давай потихоньку засыпать, баюшки – баю, как пела мне старая бабуля с французскими корнями. Спокойной ночи, милая!

– Спокойной ночи.

Утро выдалось ясным, свежим, ядрёным. Все поднялись, позавтракали и начали спешно сниматься с места. Но у Лили нога опухла, идти она не могла. Тогда с ней решил остаться и Михаил. Сначала они находились в разных палатках. Он ухаживал за ней, готовил еду из оставленных провиантов, кипятил чай, менял холодную повязку на больной ноге, целуя больное местечко. Иногда приносил маленькие цветочки, непонятно где собранные, иногда пахучую веточку ели. Вскоре опухоль спала, они решил спуститься вниз, в деревню. Порой она шла сама, по временам, уставала, он нёс её на руках. Сначала ей было неловко – ни с того, ни с сего, она, не дружившая с юношами, сразу оказалась в объятиях молодого красивого мужчины. Потом она переставала думать об этом и, обвив руками его шею, блаженствовала. Какие-то новые ощущения переполняли сердце. Ей казалось, он давно знаком, близок ей, и он самый дорогой для неё человек на свете. И если она потеряет его, по какой, либо причине, она умрёт от горя. Не перенесёт разлуку с ним. Просто истает, как Снегурочка в русской опере композитора Римского-Корсакова. Она играла на фортепьяно некоторые переложения из этой оперы. Теперь у Лили есть только музыка и он, самый дорогой, Мишутка. А всё-таки судьбы людские забавны и интересны. Даже тот же Римский-Корсаков сначала служил во флоте, а потом повернул к музыке. Да, музыку ни на что не променяешь, это суть её существа! А теперь к этому прибавился он! Тихая радость переполняла душу, когда он осторожно нёс её на руках через сложные переходы, она млела от счастья и незаметно для себя прижималась к его лицу. У него была гладкая кожа, как у младенца, она грелась о его щёку. В забвении, ей казалось, его нежность вливается в неё, обволакивает, и вновь возвращается к нему, прихватив уже частичку её тепла. Потом, опомнившись, она отстранялась и начинала дёргать ногами, показывая – уже отдохнула, хочет идти сама. Тогда он осторожно опускал её вниз и, взявшись за руки, они сходили вместе. По дороге он рассказывал ей много интересных, забавных случаев, и она тихо улыбалась на его шутки. Лили была хорошо воспитанной девушкой и не позволяла себе громко смеяться, громко разговаривать. Когда они встречались взглядами, она пронзительно смотрела в его глаза и, забывая обо всём, утопала в их бездонности. Это были райские моменты её жизни. Ей хотелось идти, идти, и никуда не приходить, только быть с ним постоянно, никогда не разлучаясь. Она стала думать, что любовь, это счастье быть рядом с любимым и больше ничего не желать. Просто понимать – он тут. Она не задумывалась, современная ли она девушка? Ей нравились такие отношения, они дарили ей новизну оттенков чувств и, ей казалось, он понимает и разделяет её ощущения. С неохотой она приближалась к маленькой деревушке непальцев, состоящей всего из нескольких домиков местных жителей. Она безумно боялась, что при встрече, с какими нибудь людьми или обстоятельствами, её счастье исчезнет, и она вновь останется одна…