Ирина Сергеевна Молчанова - Искусство слов

– Думаешь, там работают настоящие скульпторы? – Тихон тяжело вздохнул, полагая, что наступило время для расставания с мечтами.

– Вы собираетесь такового сделать, так что не перебирайте харчами.

– Делай, как знаешь, лишь бы был итог.

Домашние стены проявляли невероятную тактичность. Люди так точно не умели общаться с кем-то, кто успел пораниться душой до встречи с ними. Дом щадил. Он окутывал тишиной и обеспечивал безопасность, а именно в ней она нуждалась, как ни в чем другом. Поймав себя на мысли о собственных потребностях, Кира погрузилась в размышления. В последнее время это занятие становилось основным. Пришел черед поразмышлять над потребностями. Ей не хватало признания. Всю жизнь она доказывала себе, что обидчики заблуждались, да что там – грубейшим образом ошибались. Пункт за пунктом она обеспечивала себя доказательствами собственной правоты. И ей становилось легче.

Но она все ещё не встретила мужчину, способного вызвать у неё доверие. Стоило позволить незнакомцу приблизиться к её персональной территории, запускался приевшийся сценарий. А при малейшем намеке на развитие знакомых событий, она ставила точку в начавшейся истории. Так было спокойнее и безопаснее. Никто бы не захотел понимать, дорожить и уж тем более, ценить её.

Она снова возвращалась в тишину, окруженную четырьмя стенами. И дом принимал её без лишних расспросов. Он не лез в душу и не выворачивал наизнанку.

Пробуждение в крепких объятиях дополняло утро приятными деталями. Ольга провела пальцем по выступающим на мужских руках венах, появившихся от беспощадной работы, которой ему пришлось заниматься по молодости лет. Они украшали мужское тело.

– Проснулась? – хриплый голос Макара отозвался в женском теле определенными ощущениями.

– Продолжим? – она желала сблизиться с ним так же, как прошлой ночью.

– Ты же знаешь, что я не откажусь.

По комнате разносились стоны, не наигранные, приглушенные. А на постели слились в одно целое два тела. Расцепить их удавалось лишь утомлению.

– Мне нужно будет побыть одной, – Ольга взяла с прикроватной тумбочки пачку сигарет и подала её обессиленному мужчине.

– Как же ты жестока.

– Угу.

– Надолго?

– На пару дней.

– Мне все время хочется узнать, почему тебе это требуется? – мужчина закурил и внимательно посмотрел на женщину, перевернувшуюся на живот, что указывало на её намерение досмотреть сон, прерванный желаниями тела.

Тело требовало возобновления полноценного восприятия. А таковое будто стерлось из ментальных способностей синхронизировать сознание с телом. Кира существовала разрознено – тело и размытое восприятие себя через пресловутое «я». Так она и перемещалась по пространствам, склеивающихся в окружающий мир. Она и её тело – два родственных фрагмента целого. И ей не удавалось достичь их синергии. Чего-то не хватало для обеспечения молекулярных связей между «я» и физической оболочкой.

Куда проще дела обстояли с созданием материала для ваяния. Она мастерски смешивала множество компонентов, добиваясь стойкого к окружающим факторам материала. Созданные из него статуи обещали выдержать натиск ветра, воды и возможно человеческой силы.

А тело? Точнее «я»? А может, оба были лишены какого-то важного компонента, обеспечивающего устойчивость при взаимодействии с другими носителями тел. А может не тел, а таких же «я», но при этом иных. И среди этих чужих сознаний встречались чужеродные и вражеские.

Ей требовался недостающий компонент, способный пробудить восприятие тела. И это не была дисморфомания, проявлявшаяся почти также. Она понимала, что с ней происходит, но не знала, как исправить положение.

За окном монотонно накрапывал дождь. Он мерно стучал по стеклам, оставляя на них капли. Те стекали, не желая соединяться со стеклом. Разные вещества не способны смешиваться. Либо же они не получили необходимые для этого условия.

Квартира, пропитанная запахами человеческих тел, ограничивала движение мысли. Определенно она не была способна творить под кайфом флюидов. Те оседали на каждой детали интерьера. И дни, прошедшие с последней встречи Ольги и её мужчины, не растворили следы, оставленные в воздухе, на простынях и полу. Она ощущала этот след ментально. Обанять такие ароматы не в силах тело – это задача ума.

Они ей мешали работать, но требовались для того, чтобы жить.

Не принимая душ со сна, женщина надела новый костюм. На запястье заиграл внушительный по размеру золотой браслет. Ей нравилось собственное тело, и оно было достойно того, чтобы его украшать, сохранять аромат и любоваться отражением в зеркале. Тело умело принимать любовь. Оно не было способно думать, но уж точно обладало обостренной способностью чувствовать.

Взяв с тумбочки ключи от машины, Ольга направилась к двери. На часах было достаточно времени, чтобы она могла позволить себе прокатиться по проспекту, получая порцию удовольствия от быстрой езды. Ей досталось особенное тело – оно наслаждалось при удобном случае тем, что ему предоставлялось. А отказывать себе в кайфе Ольга не научилась.

– Мне бы хотелось помочь одной девушке, но без вас не управлюсь.

– Давай, рассказывай, что там случилось, – пожилой мужчина удобно расположился на стуле, ощущая, как подступает усталость, хоть он успел и в отпуске побывать, и на больничном отлежаться.

– Недавно в школу пришла девушка, разыскивая одну из натурщиц.

– А разве ты их не знаешь? – педагог усмехнулся, поскольку всем сотрудникам заведения была известна любопытность администратора.

– А вот и нет. Натурщица, которую искала посетительница, была замечена в школе восемнадцать лет тому назад, – администратор подавала информацию таким образом, будто та в априори могла заинтересовать собеседника.

– Я и сам-то уже не вспомню.

– Что же делать?

– А почему она вообще её ищет? Тебе не показалось это странным?

– Она не произвела впечатления опасной особы.

– Это сложно заметить при шапочном знакомстве.

– Мне кажется, что ей можно доверять, – администратор редко ошибалась в людях.

– Дело не только в ней, – педагог не спешил избавляться от озадаченности.

– А в чем?

– Во мне.

– И?

– Как я вспомню натурщицу? И она не одна была на тот период времени.

– Я могу подсказать, – администратор интригующе ухмыльнулась.

– Говори, – пожилой мужчина невольно вовлекся в игру, начатую неизвестной особой.

– Можно организовать этой девушке экскурсию в наше хранилище работ?

– Вот скажи, зачем мне эта головная боль?

– Она же пришла в храм искусства.