Mel RedWolf - Ветер перемен. Веря в жизнь. Часть 3

Коротко отчиталась крылатая, передав письмо от Дорэль, после того отступив от коня Порывистой.

«Запасов в городе оказалось меньше, чем было нужно. Я отправила запрос хал, в течение двух дней мы получим еще провизию, снаряжение и медикаменты. Они прибудут в назначенный день в Грин. Веди своих дочерей, об остальном я позабочусь. Ушедших уже отпели и место их подле Великих».

То был не конец письма, последними оказались слова о том, что с малышкой всё хорошо. Было видно, что послание написали в самый последний момент, когда фураж уже отправляли в переход. Дорэль до самого конца сомневалась в необходимости письма. Столь редкими и сухими были вести с фронта, что Дорэль сомневалась, что на ее письмо потратят время и силы. Да и мало что хорошего она могла передать, теперь, когда потеряла их дар Великих.

– Хорошо. Возвращайся к своим. Мы останавливаемся на постой.

Ответила Аэль, кивнув благодарно дурфе, а рукой уже потянулась к рогу, что протяжно оповестил о новой стоянке. Половина пути оказалась пройдена, хотя царица и хотела бы пройти больше, да кони устали, как и воительницы, ведьмы тем более не столь привычные к долгим переходам, все еще со скрежетом зубов переносили такие переходы, но понимали, что это война и выбора быть просто не может. Не от суровости нрава царицы, а от нужды такие нормативы. Так бесы не нагнали и больше сестер не пришлось отпускать в обитель Великих.

– Помочь ведьмам расквартироваться. Кто крепче – крылатым. Наши сестры устали!

Развернув коня к воинам, Аэль дала дважды по поджарому боку, заставив его вновь с былой резвостью прибавить шаг. Царице приходилось напоминать так о потребности взаимовыручки. А потом и сама Аэль занялась расквартировкой, на равне с воительницами дочерей Огня, перетаскивая тяжести и размещая походные шатры. Только когда небо заполнилось звездами, а лагерь притих, Аэль нашла расположение собственного шатра и койку, на которую привалилось утомленное тело.

Рефаль спешилась, когда баргустка протрубила в рог, сообщив о постое. Не рано ли они остановились?

Только тогда хар царицы за собой заметила уставших воительниц и еще более уставших дурф. Тогда женщине оставалось вздохнуть и наравне с воительницами помогать притомившимся крылатым. Может и стоило вводить более суровые физические тренировки? Возможно, но до сих пор в них не было необходимости, кто же знал, что когда-то они встретятся с такой напастью, что даже крылья держать эти хрупкие тела не будут? Кто знал, что их царицей станет баргустка?

Только Великие ведали, но делиться не торопились знаниями.

Пока лагерь ставили, припасы все перенесли, а проход закрылся. Там уж и возня с едой началась, когда приятный аромат разносился ветерком, а животы недовольно начинали издавать звуки, надеясь скорее получить горячего. Крылатые под чутким взором Нарьи не расслаблялись, пристыженные новой царицей. Они и правда были слабы, но пыхтели из последних сил, расставляя палатки.

Пернатых внимательно осматривала и Рефаль, которая с каждым разом замечала все больше нового, включая и приветствие. Порывистая не только вела за собой, сплотила, так ещё и за такой короткий срок смогла кое-какие новшества внести.

– Вот оно как…

Рефаль прибилась к кучке воительниц и дурф, что теперь сидели не порознь, а вместе во время ужина. Это уже о многом говорило.

– Устали, птенчики пернатые?

Приход Рефаль встретили все разом встрепенувшись. Царицу помнили по приказам, по редким теперь уж боям, но точно не по совместному ужину. Сдержанные кивки стали ответом на вопрос темнокрылой.

– Ну хорошо, теперь ешьте и спать. А как разберемся с этими тварями, так и отдохнем как следует.

Сумрак застилал глаза, но в затянувшемся мраке ожила чаща леса. Быстрый бег, холод, кусающий кожу и дергающий за нос. Лапы пружинят по снегу и только треск стоит. Бег обращается в игру и рыжий хвост мелькает между рядами обглоданных черных стволов деревьев. Птица взлетела с ветки и это оказался тетерев. Недовольно ухукая, он улетел ввысь. На шум отреагировал другой зверь и началась битва – быстрых ног, что унесут от опасности или же сделают оленя жертвой. Тонкие ноги не проваливаются на снегу, а мерно по нему скользят. Олениха. Рожков у нее нет, а легкое тело пружинит вперед.

По жилам растекается азарт и жажда. Жажда крови. Волчица рычит и делает бросок, который уносит в прыжке олениху и волчицу на лед. Трещит гладь реки, но не разбивается. Поднявшись с лап, зверина довольно жмурит глаза, ведь схватка выиграна. Тонкая гибкая шея косули покоится между крепких челюстей и последние трепыхания ее – только дань богине. Лапы уносят волчицу с опасной глади льда, а путь она держит к лагерю. Нужно накормить отряд.

Последняя мысль оказывается отрезвляющей. Аэль замерла, вздрогнула нутром перед этой живой ясностью – нужно накормить отряд? У волков бывают отряды?

И рада бы была Аэль разгадать это, как сон прервался. Сон сняло рукой, а испарина на лбу говорила за себя, как и пульсация метки – касания губ богини. Баргустка поднялась с постели и ушла на окраину лагеря. Спать уже было бессмысленно, но все еще можно было принести пользу другим. Царица коснулась плеча задремавшей дурфы и кивнула в сторону палаток.

– Ступай. Я тебя сменю.

Стоявшая рядом баргустка сонно сморгнула и пристукнула каблуками, как и коснулась кулаком груди, отдавая честь царице.

– Ты тоже. Вы обе слишком утомились в пути.

Дочь Воздуха было пристыдилась, о чем ярко сообщили покрасневшие кончики ушей, выглядывающие из-под копны белоснежных волос, но все же воительница перечить не решилась и ушла, уводя и дурфу на отдых к ее сестрам. Так уж повелось, что воительницы приглядывали за крылатыми, также, как и за милосердными, осознавая их слабости и компенсируя собственной стойкостью.

– Не спится, Порывистая?

Раздался слева знакомый голос, а в руках у Рефаль оказались две кружки с горячим питьем.

– Ешь ты плохо, выпей хоть, сегодня прохладно. Хотела этих двоих напоить, но сон им будет полезнее.

Непринужденная улыбка коснулась губ хар Дорэль, когда та протянула одну кружку.

– Ты славно потрудилась, или же война так сближает, но даже годы мира так не сплотили их, как последние дни.

Рефаль присела на сваленное дерево, которое местами покрылось мхом от сырости навеянной частыми дождями. Крылатая, как уже привычно было для тех, бросила взгляд на просторное небо, в котором не было и намека на злость и грусть Водной. Значит ещё денек будет сухо точно.

– В твоём возрасте я вела дурф. Порой сходила с пути Великой и получала за то наказание. За мной она вряд ли следила, разве что по носу давала, когда я зазнавалась. Но тебя Богиня сама ведет по пути, что избрала для тебя. Он тернист и наполнен болью и потому тебе были даны крылья, чтобы в небе ты могла забыться и оставить мирское хотя бы ненадолго. Признаюсь честно, как хар я не могла понять, почему Дорэль так хваталась за тебя, но как царица могу сказать, что не сожалею о том, что доверила тебе этих птах.