Mel RedWolf - Ветер перемен. Веря в жизнь. Часть 3

К худу или добру, жрица делала это хорошо. Об этом Аэль могла судить по тому, как лицо царицы менялось. Ей снова приходилось одевать вуаль доброжелательности при баргустке, как прежде могла делать в присутствии Фаврир.

Но, как и с Великой Царицей, выиграв у нее право править кланами без клятв, Аэль не собиралась позволять Рефаль быть выше себя. Только возможность наставить, как дано более зрелым и опытным наставницам в вопросах воспитания воина. Ведь это было на благо. На благо клана, дочерей, будущее собственных гутов.

– Так в чем же моя беда, Рефаль? Расскажите хар моей женщины. Славно, что теперь и мне вы хар, ведь ежели так, у меня будет хотя бы одна хар, кого запомню. Царица Призывающая, как помните, ушла раньше, чем след ее остался в моей памяти.

Аэль держала голос плавно и певуче. Наконец-то хриплость отступила, как и грубость после сна и крови. Порцию пищи употребили, а посуду отставили на пол, чтобы она не мешалась в области постели. Пока было тихо, была возможность и восстановить силы во сне, но Аэль этим не помышляла. Лучше проверить лагерь. Выяснить все ли в порядке у сестер и дочерей Великих. В чем их нужда и отправить весточку Дорэль, чтобы через врата поставили все необходимое и затем царица тыла знала, в каком направлении движется ее избранница. Чтобы не волновалась, что потери у клана Света – это потери хал ее детей. Уж больно дурфа переживательна, чтобы томить ее в неведении.

– Как же ваша женщина может раскрыть видения, царица? У баргустов известно, что такие видения – дар царицам. Не у всех и также не всегда, а в период, когда их связь с Великой обостряется и они приближаются к черте божественного и мирского. К худу или благу, у Фаврир эти видения тоже случались, но реже. Мы говорили о них, пытались разобраться вместе. С ее опытом и умом смотреть на узоры богинь проще, царица Рефаль.

Только все же Аэль решила, что засиживаться слишком большая роскошь. Женщина встала на ноги и прошлась по шатру, прислушиваясь к телу, чтобы понять, что придется корректировать в поведении. Пружинистая походка, опасная и дерзкая, что не выглядит, как осторожность перед броском. Нет, Аэль шла вперед, сжигая пути отступления и прекрасно осознавала цену, что платит за эту решимость.

А пока рука вновь опустилась на архон сильной женщины, царицы. Архон Дорэль все еще висел на нем поверх, но теперь был на ножнах, ведь так он не оказывался в крови врагов и не мог быть сорван с шеи в яростности сечи. Аэль вынула клинок и машинально взяла кусок ткани, которым очистила лезвие. Отражение с его глади смотрело выжженностью полей клана Воздуха и Огня, а также небом, что ждало перемен.

Царица вернула кинжал в ножны и проверила свой пламенеющий клинок. Его стоило отремонтировать, но пока не было особой возможности засесть в кузне. С пальцев проснулись язычки пламени, что обняли лезвие и скрепили металл, а остужал его льдистый свистящий ветер. Стоило сковать второй клинок, ведь без него Аэль, как без рук.

– Запомнишь, я ещё долго буду лезть со своими наставлениями.

Рефаль окинула взглядом палатку. Положение их было не завидное. Хоть бы эта карга не вредничала и не выдавала приказаний, что во вред пойдут и встревожат Порывистую.

– Аэль, я видела Фаврир в бою, когда Неверная ушла к Великим.

Стоило ли продолжать этот разговор, когда итак всё было ясно? Рефаль прекрасно помнила яростный взгляд Огненной, он полнился болью и отчаяньем, которое она пронесла сквозь годы. Её движения в тот раз были безумны. Она вихрем огненным сметала всё, что было рядом. Тот бой запомнился Рефаль самыми большими потерями.

Исполинской своей силой, царица Огня убила стольких, что дурфам вынужденно пришлось отступать. Тогда их царица взглянула на Фаврир иначе. Если прежде, то была ненавистная баргустка, то теперь она странным образом всколыхнула душу совсем иными чувствами. Возможно, то было сострадание, которое впервые испытали к врагу. Женщина и представить не могла, что за боль несет разрыв связи, не желала даже думать о подобном.

– Может Анор и уступает Фаврир в опыте жизненном веками, но ей Великая даровала силу, которую не даровала ни одной царице дурф прежде. Что-то это да значит. Всё в воле Великих, может они и сами в ближайшее время раскроют тебе то, что желают сказать.

Рефаль с усилием, но поднялась с места. Коли дочь Жефин решила так держаться, то на то её право, царице в указ только Великие, а эту и Верховная царица вряд ли подчинит, если вопрос ребром встанет. Непоколебимая, непокорная, за время жизни с Фаврир эти черты лишь обострились в воительнице. И чего Огненную тянула на таких? Хотя Рефаль и сама хороша, как бы лада её не была нежна, а как упрется, можно волком выть, того гляди и отправит от себя, что даже взгляда бросить не посмеешь без разрешения. Эти женщины.

От мыслей о своей усладе крылатая даже руку в волосы запустила, сильнее сжав те у корней и взлохматила насколько вообще волос позволял. На том и закончили, когда Рефаль покинула Порывистую, решив оставить ту со своими чертягами в голове. Пусть разбирается, а коли совет пригодится, то и не обратится ведь. Ну ничего, ей надобно быть рядом, раз уж Дорэль не присмотреть за своей женщиной. Как забавно Богини свои рисунки выводят. Так и пошла женщина в свою палатку, устроившись на заслуженный отдых.

Аэль мысленно выдохнула. Чтож, царица Рефаль пусть и обладает проницательностью, то ненамного больше Дорэль. Значит все пребывало в прежнем укладе, и беда миновала. Сделав более учтивое выражение лица, Аэль кивнула хар своей женщины.

– Я вас услышала, Рефаль. К сожалению, мне остается только мстить здесь и защищать моих дочерей. В том числе тех, что еще недоверчиво косятся на бескрылых.

Баргустка на миг отвела взгляд в сторону входного клапана, планируя сбежать от царицы вот так, но внутреннее ощущение остановило от подобного. Сперва Аэль привела в порядок клинок, потом ушла Рефаль. Теперь то оставшись с холодком послевкусия речи о погибшей царице, клинок влетел с лязгом в ножны. Легкая накидка легла на плечи, дабы укрыть от ветра, что уже начинал крепчать. Время шло.

Уже собирали посевы в тылу, наверняка заготавливали провиант. В лесах пушные звери сменили мех и готовились встретить день Милосердной. Именно ее время холодное, снежное, заставляло землю спать. А все время сна Великой клана Земли стерегла Милосердная мать клана Воды. Но этот день напоминал Аэль о более сухом и зловещем роке. Даже по самым благожелательным расчетам, клан Огня и Воздуха потеряет царицу Порывистую, чуть раньше или чуть позже этого дня.

Посему дел не бывало мало. Царица обошла привычно лагерь. Лазарет, лошадей, припасы. Требовалось все зафиксировать и прежде чем идти ковать меч, Аэль устроилась на груде руды. Вооружилась угольком и куском бумаги, на котором принялась описывать Дорэль ситуацию.