Mel RedWolf - Ветер перемен. Веря в жизнь. Часть 3

Аэль отпустили только на земле у коня, которого вела Нарья. Дурфа выдохлась, а полет сейчас вряд ли был возможен, как и для всех остальных, смешавшихся среди воительниц. Отличали их только одежды и отсутствие оружия. Почему же раньше об этом никогда не задумывались, продолжив войны еще на сотню лет? Ведьмы шли пошатываясь, а воительницы с силой сжимали клинки, следуя в земли клана.

За Аэль проследили испытующе. Времени в полете оказалось достаточно, чтобы почувствовать истощение баргустки, которую за руку поймали от падения. Долго не думая, Рефаль поднялась устало на крыльях и забралась в седло, прежде подтянув Порывистую обратно на руки. Только теперь её держали иначе, устроив голову у своего сердца, что билось и требовало биться сердце Аэль в ответ. Пока одной рукой крылатая прижимала к себе с любовью хрупкое тело воительницы, другой она держалась за поводья.

– Сегодня мы оставили позади сестер наших, но их уже приняли Великие! Однажды и мы вкусим нектар, что подают павшим, но сейчас мы должны вернуться в родные земли. Мы соберемся, восстановимся и с новыми силами нападем на врага! Мы заставим их пожалеть о том, что они решили нарушить наш мир!

Пламенная речь оборвалась, когда в глазах, прежде утративших огонек жизни, вновь заплескались проблески надежды на то, что недруг получит по заслугам. Рефаль одернула поводья, направив коня вперед. Долго стоять нельзя. Если бесы так быстро настигли в этот раз, то что будет в следующий? Взгляд женщины, как и силы её перешли к Аэль. Стоило немного привести в чувство изможденную потрясениями царицу. Как и сказала юная баргустка, останавливаться вблизи городов и становищ нельзя, так они только беду принесут.

Туман скрыл отступающих от глаз как друзей, так и недругов. Силы копились медленно, а привалы устраивали лишь на короткий сон. Прием горячей пищи был сокращен до одного раза, оставшееся время пришлось проводить с пайком. Необходимо было максимально увеличить разрыв с бесами и, если они будут останавливаться реже, то скорее достигнут Верховной царицы, как бы не коробила до сих пор эта мысль Рефаль.

Бессознательную Аэль редко отпускала от себя хар её женщины, изо дня в день продолжая передавать ей силы, что копились в её теле быстрее, ведь её не тяготила так сильно боль утраты, как это было с Порывистой. Лишь изредка к ней дозволяли прикасаться милосердным и Небесным Девам. Если первые лечили, то вторые следили за тем, насколько глубоко открылись для баргустки Врата её сознания, насколько сильно затянуло её и как скоро она сможет очнуться.

В Аэль наконец увидели достойную царицу двух кланов, но что волновало женщину больше – в ней увидели царицу для дурф, что поведет их и также яростно будет сражаться за них. Необходимо было лишь время, за которое воительница привыкнет думать и о крылатых в том числе.

А пока царица набиралась сил, Рефаль всё же отправила отряд из Скрытых Клинков вперёд, а позади оставила отряд дурф, которые в случае чего смогут спастись с большей вероятностью, чем такие же измотанные дочери Огня и Воздуха. Рефаль видела единственный шанс спастись при новой атаке только в открытии Врат. Больше нельзя было жертвовать дочерьми, а вступать в бой все еще было невозможно.

Медленно, но верно, они приближались к своей первой полноценной стоянке, проходя мимо города, становища. Они обходили их стороной, чтобы не навлечь беду на мирных, не привлечь тех, кого зовут хворью земной. Рефаль часто обращалась за эти дни к Небесной, прося совета в это непростое время, когда не удается вдохнуть полной грудью, когда мысли путаются как при первой битве. Надо спасти, надо уберечь, но какой ценой достигнут победы? Уготован ли впереди свет Великих, или же там только стена, о которую разобьются все их надежды?

Нет. Нет, даже если там вдали стена, то Рефаль не позволит сгинуть тем, кто однажды доверился ей, не отпустит в мрак подземный тех, кого доверила Фаврир, она ведь наверняка обсмеет сестру коли та слишком скоро последует за ней. Одна мысль об Огненной и о том, что она посмеется над Рефаль уже переполняла решимостью биться дальше, чтобы эта дхарга подавилась вином в чертоге Великой, пока наблюдает за ними. Так просто они не падут.

Их тела ослабли, но дух ещё готов был сражаться, оставалось убедить их в том, что не в смерти слава, а в жизни, чтобы больше ни одна крылатая и бескрылая не смела подумывать о праздном отдыхе и танцах с Богинями.

Сжалилась Яростная, согревая дочерей теплом своего щита. Сжалилась и Милосердная и Порывистая, пролив на идущих теплые дожди, а не те, что леденят тело и душу. Даже Лукавая не осталась в стороне, подарив светлые ночи. Так они и добрались до первого за это время нормального постоя. Ни впереди, ни позади врага не предвиделось, а потому уже по привычке Рефаль спрыгнула с коня вместе с Аэль на руках, приказав разбить лагерь.

Первым делом была поставлена палатка для царицы, в которую Аэль и занесли, бережно разместив на лежанке и накрыв пледом. Даром Великой тело обогрели и уже после вышли. Рефаль потянулась, осматривая дурф и баргусток, что без сил падали на землю, или же находили силы в себе и ставили все же палатки, скрываясь в них для последующего отдыха. Твердым шагом дурфа направилась к тем, кто кашеварит сегодня, решившись помочь. Долго её отговаривали, предлагая отдохнуть, на что женщина все равно уперлась в своё, точно баран упрямился. Так и осталась помогать, пока за Аэль Нарья приглядывала.

Темный сумрак опутал сознание, заволок его, словно Гута спеленали покрывалом. Аэль с трудом понимала, как течет время. Казалось, тянулись века, а не мгновения. Пустота, тишина. Ни звука. Только мрак был не только снаружи, но и внутри, где разлом словно расколол на две части.

Снова открылась картина, которая предстала перед глазами царицы рекой жизни. В нее вступали дочери и птицы, звери хищные и травоядные. Только в воды чистые попала скверна и зверьё стало меняться, а дочери враждовать друг с другом.

Что же значило это видение? Могло ли это значить, что богини подсказывали Аэль, что война и изменения были от одного? Могло ли быть так, что предводительница Разфаэров натворила бедствия под влиянием скверны? Или все же она положила ей начало?

Только мыслей ворох закрутился и начал соединяться в поток умозаключений, как видение изменилось вновь. Теперь это были земли Великой, но полны они были не только ожидающих гутов халра, но и стояли в огне. А во мраке Лукавой завыли волки. Мучения свернулись клубком на сердце Аэль. Тревога за дочерей вновь затронула каждую клеточку естества. Царица забрала дочерей в свои земли и ещё оставалось порядка четырех с половиной лет их пребывания в ее землях.