Габриэль Коста - За стенкой. История Конарда Леграна

– Ну… – Он стушевался. Его напористость исчезла, на плечи наваливалась усталость. – В какой-то день, не помню когда… Я перебрал с виски, но не так сильно, чтобы вырубиться. Зашел на его страницу, увидел информацию о секции, какой-то программе, и меня накрыло. Так сильно шумело в голове, что я просто встал и пошел. – Оливия вытаращила глаза. Такого поворота событий она не ожидала. – Я вломился в общагу, опоздал, подбежал к лестничному повороту и услышал его голос. – Конард судорожно выдохнул. – Какой у него красивый голос! И он… Он прекрасный.

– Что он сказал? Конард, к сути. – Доктор Корон мог прийти раньше, поэтому ей пришлось поторопить Конарда, чтобы узнать развязку истории. Неужели он прав и Отис лишь играет напоказ? Вдруг он все же смог смириться с исчезновением Конарда? В такое она поверить не могла. И не хотела. – Что он сказал?

– Он не сказал. Ты не слушаешь меня. Он пел, Оливия, он пел. – Конард закрыл лицо ладонями и замычал себе под нос.

Оливия уже была готова снять второй сапог и запустить им в его голову.

– «It was dead long ago» [2] Строчка из песни Селин Дион It's All Coming Back To Me Now. – вот что он пропел. Там было еще какое-то слово, но я не помню. Все погибло, понимаешь? Он смотрел на мою дверь такими глазами. Большими зелеными глазами – и говорил, что все погибло…

– Какой же ты идиот, Конард.

– Я тогда громко вздохнул, а он дал деру. Оливия, у меня нет шансов, понимаешь? Никого не было рядом, он не видел меня. Значит, не стал бы врать. – Конард растер макияж и стал еще одним грустным клоуном, превратив комнату в манеж цирка.

– Какой же ты дебил, Конард.

Оливия не могла прийти в себя, она так разнервничалась, что была не в состоянии подобрать слова. Он продолжал бормотать глупости, а она молчала. Он так сильно ошибался. Конард выворачивал все наизнанку. Оливия достала телефон и начала копаться в файлах. Она не решилась загрузить видео на свой ютуб-канал, боясь проблем с Отисом и еще больших – с Конардом. Но она сохранила его для себя, показав лишь мадам Ревиаль и отцу. Доктор Корон остался под впечатлением от музыкальных способностей Отиса. Она отыскала видео в недрах телефона и нажала на воспроизведение, еще раз сделав комплимент своим операторским способностям. Конард не прекращал бубнить.

Оливия облизнула губы.

– Конард, бери телефон и смотри.

– Что там?

– Отис.

– Я не буду. – Он затряс головой, как собака, попавшая под дождь. – В этом нет никакого смысла.

– Мой отец придет примерно через полчаса. Я привяжу тебя к изголовью кровати, оттяну веки изолентой и включу видео. Ты будешь смотреть его миллионы раз, а я буду смеяться и смеяться над твоим глупым выражением лица. – Она встала со своего места и скривилась от боли в ноге. – Затем зайдет мой отец и будет сначала ругаться, но, как только узнает причину, сядет рядом и посмеется над тобой вместе со мной! – Оливия сделала глубокий вздох. – Конард-чертов-Легран, возьми телефон и посмотри на экран!

– Оливия, мне снова будет больно.

Она замерла. Сейчас Конард стал таким уязвимым и ранимым. За его капризами и упрямством скрывался страх. Оливия села в кресло и снова вспомнила слова отца.

– Легко вести мой образ жизни. Я никому ничего не должен. Все знают, на что идут. Их любовь ко мне – это их ошибка. Я не давал им надежды. Ни разу. Прямо говорил, одна ночь – а к утру вы должны исчезнуть. – Он задрожал. – Но он… Один поцелуй, и я пропал. Погиб на месте! Он спросил, есть ли у него шанс на ответные чувства, а я никогда не заходил так далеко, никто до этого не был мне так же важен, как Отис. Если после первой ночи я не отвечу взаимностью… Она победит, понимаешь? Я не могу позволить себе сделать ему больно. Даже если он сам готов пройти через это, я не могу.

– Давай по порядку? – Оливия наклонила голову и лукаво улыбнулась. – Разберемся с тем, что есть. Мой отец окажет тебе профессиональную помощь. Я тут как друг и не собираюсь лезть в твою голову. – Он кивнул в знак согласия. – Ты ясно услышал это от него и подумал, он забыл или хочет забыть о тебе?

– Что все погибло…

– Да, что все погибло. – Оливия кивнула. – Тяжелая ситуация. Когда ты попытался сделать шаг навстречу и прибежал в общежитие, Отис запутал тебя своим пением. – Конард открыл рот, чтобы добавить что-то, но она остановила его жестом. – По порядку, мы договорились. Вот мой телефон, и давай посмотрим видео и выстроим новую логику. Хорошо? Мы справимся с этим вместе. Есть же что-то еще, помимо этого случая? – Очередной кивок. – Вот, по порядку. Я сажусь к тебе и включаю? Хорошо?

– Хорошо. Ты же не уйдешь?

– Даже если мой отец начнет выгонять меня.

– Я готов.

Оливия оказалась рядом. В таком состоянии он мог выбросить ее телефон в окно, но тогда бы Конард полетел следом. Оливия почувствовала, как внутри все расслабляется, когда друг положил ей голову на плечо и взял за руку. Было больно, но она решила терпеть до синяков. То ли еще будет. Она разблокировала телефон, и перед ними появилось видео с Отисом. Оливия услышала скулеж над ухом. Как же они оба похожи. Две половинки одного целого. Поправочка, две очень тупые половинки одного целого. Она не раз смотрела это видео, восхищаясь талантом друга. Она выложит это на ютуб сразу, как только они с Конардом закончат смотреть, и, глубоко вздохнув, она нажала на воспроизведение.

Стоило первым нотам сорваться со струн, как Конард выхватил телефон из ее рук, подскочив на кровати. Он остановил запись, увеличил яркость и звук на максимум и уселся поудобнее, не обращая внимания на протесты Оливии. Его неуверенность в себе и желание посмотреть на такого живого и настоящего Отиса растаяли в одно мгновение. Глаза Конарда полезли на лоб после первых секунд, и, прикрыв рот рукой, он нажал на продолжение. Даже с этого ракурса он видел прекрасные зеленые глаза, дорисовывая полную картинку в воображении. Руки Отиса двигались плавно и уверенно, и Конард боялся вздохнуть, будто мог помешать. Он и не знал, что Отис умел так играть. Где-то под боком ныла Оливия, что тоже хочет смотреть, но ее проигнорировали.

Он не знал песню: ни строчки, ни ноты. Такое он не слушал. И зря, хотелось подпеть, быть рядом в этот момент, смотреть на него во все глаза и мурчать мелодию на ухо. Отис двигался в такт мелодии, помогал телом выводить каждую ноту. Он вкладывал всего себя в музыку, отдавал без остатка, в тот момент он жил и верил только в это. Так люди горят своим делом, и Конард злился на самого себя. Ему не было больно. Он чувствовал лишь тоску и грусть, что не смог быть свидетелем этой красоты. Он в тот момент спал, пребывал в беспамятстве. Мелодия стала угасать, и видео остановилось. Он хотел нажать на повторное воспроизведение, но Оливия отобрала телефон.