Габриэль Коста - За стенкой. История Конарда Леграна

Конечно, она знала, какие вопросы задают его стареющие инвесторы. Для мужчин круга ее мужа почему-то жизненно необходимо заделать как можно больше детей. Мелани не понимала такого рвения. Год назад погиб один из их партнеров, и их некогда огромная компания разделилась на восемь частей. Кто-то из наследников умудрился открыть ресторан с японской кухней. Не это ли и есть падение в их современный век? Мелани вздохнула. Каждый мужчина хочет показать, насколько он плодовит и силен. Ей повезло с мужем в этом плане: он не требовал потомства, будто она породистая свиноматка. Бернард жил в свое удовольствие, но обычаи его мира, к которому они принадлежали, толкали на глупости.

– Может, усыновим? – Мелани знала, что это не сработает, но хотела попытаться сохранить фигуру и избежать нежеланных мук. Она видела последствия родов, поэтому согласилась бы даже на детей из космоса. Бернард лишь покачал головой, и она опустошила бокал наполовину.

– Так не пойдет. – Мелани перестала пить вино и открыла рот, но муж перебил ее. – Суррогатная мать тоже не наш вариант. Ты должна появиться на некоторых встречах с животом.

– Может, мне еще фото в журнал отправить? Со всех ракурсов. – Она фыркнула, но знала, что рано или поздно придется рожать. И, скорее всего, не один раз, но сейчас искренне этого не хотела. Бернард снова засмеялся.

Мелани смотрела на него и мечтала, чтобы он подавился, но чуда не произошло.

– Я не делала в своей жизни ничего более нелепого и бессмысленного.

– Ты про фото в журнал?

– Очень смешно. – Она посмотрела на бокал с вином и выдохнула.

Мелани будет скучать по красному полусухому и белому полусладкому больше, чем по своей идеальной фигуре и коже. От злости она крепко сжала тонкие губы и посмотрела вбок. Деваться было некуда. Все это прописано в их брачном контракте.

– И зачем нам этот ребенок?

– Мы делаем это из-за необходимости. Как по мне, оставайся до конца жизни бездетной. Мне все равно, но, если еще раз эти старики спросят про тебя, пошутят про фертильность или мою жадность, я разделаю их, как этого оленя. – Его лицо стало серьезным. Репутация была для него самым важным, и ни одна собака не смела гавкать в сторону его семьи или бизнеса, а уж тем более шутить насчет его сперматозоидов. – Еще надо постараться родить первым мальчика. Нам нужен мальчик. Тогда я смогу назвать его наследником компании, и все перестанут требовать больше.

– А это я каким образом должна устроить? Ты и сам прекрасно знаешь, что это устроить сложновато. Только если искусственным путем.

Бернард перестал есть и взялся за кружку чая жирной рукой. Мелани затошнило. Почему, когда ее знакомили с мужем, на его прекрасных скулах не было написано: «Я свинья». Ни одно платье от Валентино того не стоило.

– У меня уже начался токсикоз. Тебе же поставили емкость с водой, помой руки.

– Ничего искусственного. Если эта информация просочится, моей репутации конец. Ты же не хочешь разводиться, чтобы доказать, что именно у тебя проблемы с бесплодностью. – Мелани злобно посмотрела на него. – Вот когда ты прекратишь пить, тогда я начну мыть руки. Ты еще помнишь этот уговор?

– Конечно. – Она злобно улыбнулась.

– Думаю, в скором времени я и правда начну это делать. – Он поднялся из-за стола. Ей оставалось лишь надеяться, что не получится забеременеть в ближайшее время. Ее всегда удивляло, как легко беременели героини в подростковых сериалах и как сложно это происходит после двадцати пяти. Если у них с Бернардом получится с первого раза, у нее начнется дородовая депрессия.

– У меня собрание в десять. Мне пора. Готовься, Мелани.

– Я всегда готова! – Она показала ему на вино и хищно улыбнулась.

Когда за ним закрылась дверь, Мелани сокрушенно выдохнула. Проснувшись сегодня без похмелья, она почувствовала, что этот день будет необычным. Лучше бы ее голова раскололась, ведь головная боль не сравнится с той, что состоится месяцев через девять. Мелани опустошила бокал. От этого разговора с мужем захотелось выпить еще: неужели она для него просто инкубатор? И сердце болезненно сжалось, когда она посмотрела на бутылку. В последнее время она не могла протянуть ни дня без бокала вина. Неужели ей придется обходить винный погреб стороной минимум девять месяцев? А еще это кормление грудью…

Мелани налила себе еще бокал и покачала головой. Она старалась не думать обо всех «прекрасных» моментах беременности и уж тем более воспитания. Сейчас ей трудно даже вообразить, что она скоро забеременеет. Она чувствовала, что судьба против нее. Мелани, конечно, может принимать противозачаточные, но, если ее поймают, Бернард оставит ее без гроша. Она сжала зубы в попытке успокоиться. Ничего не получилось. Перевела взгляд на тарелку с завтраком. Как же все идеально. Так же идеально, как и скулы ее мужа. Мелани отправила тарелку вслед за кофейной чашкой. По комнате разлетелся звук бьющейся посуды. Она смотрела на осколки затуманенным взглядом.

– Упс, закидоны беременных, – прошептала Мелани.

– Итак, месье Легран, начнем. – Доктор Корон посмотрел на еще чистый лист бумаги, потом – на Конарда, дожидаясь положительного кивка головой. – Давайте поговорим о вашем детстве. Предполагаю, мы можем обсудить ключевой момент, который, по вашему мнению, является проблемой. – Конард снова кивнул ему, но уже менее уверенно. – Нет. Давайте обратимся к более раннему периоду. Мне хочется подойти к ситуации с другой стороны.

– Что именно вы хотите услышать?

– Месье Легран, какое самое яркое воспоминание, по вашему мнению, до переломного момента? Или постарайтесь вспомнить нечто нейтральное. Совершенно обычный день. Как вы ходите в школу, что вам нравилось смотреть по телевизору. – Доктор сделал пометку. – Время «до».

– Есть один день, который я помню. Возможно, единственный… – Конард прикрыл глаза.

– Месье Легран, пора просыпаться.

Мальчик завозился в кровати, но вставать не спешил. Ему нелегко было подниматься по утрам, из-за этого Легран-младший всегда опаздывал – в школу и на прогулки. Няня, смуглая женщина лет пятидесяти, знала, что будить его нужно минимум за полчаса до начала сборов: пока мальчик раскачается и окончательно проснется, пройдет достаточно времени. Обычно в школу его собирали несколько человек. Ложился он всегда не позже десяти часов, проблем со сном у него не было, но утром повторялась одна и та же ситуация. А в выходные раньше обеда его никогда не ждали, но сегодня особенный день. Конард с нетерпением ждал его две недели, хотя сложно было сказать, что он собирался куда-то идти. Он сильнее закопался в одеяла.