Михаил Рицнер - Меня зовут доктор Левит. Реальная история придуманных людей

Уйди из земли твоей, из твоей родины, и из дома отца твоего в страну, которую Я укажу тебе» (Берешит, 12:1). То, что сказал Бог Аврааму, относится к каждому человеку в мире: надо идти к самому себе, – то есть, к источнику своей души.

20 сентября 2011 года, аэропорт «Борисполь», Киев

Трёхэтажное здание аэропорта Борисполь выполнено в стиле хайтек из стекла и металла. Внутри здания большие светлые залы, стойки регистрации, табло с рейсами, множество указателей, сидения для удобства, шустрый Wi-Fi и многое другое. Ну и, естественно, толпы пассажиров, стоящих в очереди, спешащих куда-то дальше и сидящих в небольших кафешках.

Я хотел бы обратить внимание читателя на Марка Левита, который ничем особым не выделяется среди пассажиров, идущих на посадку в самолёт: брюнет выше среднего роста и плотного телосложения с карими глазами на приятном лице. Его крупный нос и массивный подбородок удивительно сочетаются с тонкими губами. Из под серого пиджака выглядывает xлопковая рубашка в красно-зелёную клетку, на плече болтается небольшая кожаная сумка. Дорожный старенький чемодан на четырёх колесах сдан в багаж при регистрации, а жестяной банки пива Львівське Різдвяне он лишился при проверке ручной клади. На паспортном контроле ему равнодушно тиснули печать о выезде. Пройдя не глядя сквозь галерею красивых магазинов-бутиков Duty Free с известными брендами эксклюзивных товаров и сувенирами, он направился к воротам для выхода на посадку в самолет. «Теперь можно было перевести дух и дожидаться посадки», – облегченно вздохнув, решил он.

Марк держал в руке паспорт с выездной визой, посадочный талон и билет в один конец на рейс 777 компании El Al Israel Airlines Ltd. по маршруту Борисполь (Киев) – Бен Гурион (Тель-Авив). Хотя до боли было жалко оставлять маму, бывшую жену с шестилетней Наташкой, а также Киев, где родился, вырос и стал врачом – анестезиологом, 4 4 Анестезиолог обеспечивает безболезненность и безопасность больного во время операции, а также в послеоперационный период. он не видел другого решения из своей ситуации и был готов перейти рубикон. 5 5 Перейти Рубикон – крылатая фраза, выражение, означающее готовность к решительным действиям, сделать бесповоротный шаг, совершить решительный поступок, пройти «точку невозврата».

Марк репатриировался в Израиль – на родину далёких предков. Бюрократические хлопоты, связанные с получением визы на репатриацию, порядком измотали его. Он периодически подкашливал и теребил кончик носа левой рукой – типичные признаки стресса. При этом, как ни парадоксально, в его душе уживались не только тревога за будущее, но и беспочвенная надежда на то, что все будет хорошо.

Хотя последние годы были трудными, он не терял веры в судьбу, в благоприятное стечение обстоятельств, в Бога, наконец. Нет, нет, Марк не был религиозным человеком. Не довелось ему получить ни еврейского воспитания в семье, ни религиозного образования в школе.

И хотя он принадлежал древнейшему народу Библии, политика властей по ассимиляции евреев и других инородцев 6 6 Инородец – лицо нерусской, неславянской национальности, а также лицо, исповедующее нехристианскую религию. лишала людей этнической принадлежности. Он был одним из множества таких «лишенцев». 7 7 Формально «лишенцами» называли в СССР людей, лишённых избирательных прав по социальному признаку с целью защиты завоеваний революции. Правда, после распада Советского Союза, государственный антисемитизм остался в прошлом, и не он побудил его репатриироваться. На то были другие причины, в том числе мистические, например, зов крови. 8 8 Зов крови – это чувство, влечение, обусловленное происхождением и давними родовыми связями.

Когда объявили посадку на рейс 777 по маршруту Киев – Тель-Авив, у входа в самолёт образовалась толпа «спринтеров». Эти всегда торопятся пробиться в голову очереди и пройти первыми. Напротив, «стайеры» обычно не спешат и ожидают, когда «спринтеры» достигнут своей цели. Доктор Левит не любил толкаться в толпе, к тому же он не спешил пройти «точку невозврата». 9 9 Точка невозврата – означает черту, после перехода которой невозможно вернуться к исходному состоянию. Поднявшись на борт, он занял кресло и отключился. Стало потише, хотя капризничали дети и шумел кондиционер. По проходу продолжали сновать худенькие стюардессы. Наконец повторили дважды стандартные правила поведения в полете, на иврите и по-английски.

Получив разрешение дежурного диспетчера, самолёт начал выруливать на взлётную полосу. Через двенадцать долгих минут он вновь остановился и затих, затем взревел, как раненый дикий зверь, набирая обороты двигателя перед взлётом. Свет замигал и потускнел. После небольшого разбега самолёт оторвался от земли и, задрав нос, стал мощно набирать высоту. Закладывало уши. Вскоре в салоне стало потише. На часах было 12:15. Пассажиры, привязанные ремнями и зажатые в узких креслах, облегчённо вздохнули – летим.

– Добрый день, дамы и господа! – послышалась информация на иврите, а затем и по-английски. – Командир корабля Эли Коэн и экипаж рады приветствовать вас на борту самолётаБоинг 737—800, выполняющего рейс по маршруту Киев – Тель-Авив. Время в пути 3 часа, 10 минут. Мы желаем вам приятного полёта. Благодарю за внимание!

Набор высоты продолжался не менее сорока минут. Одни пассажиры что-то бойко жевали и пили, а другие – погрузились в смартфоны, таблеты и компьютеры. Ныли и хныкали дети, которым не позволяли побегать. Пожилая пара, сидящая слева, говорила на непонятном языке. «Наверное это иврит – язык Библии», – подумал он.

– Уважаемые пассажиры! – голос стюардессы вновь вывел Марка из задумчивости. – Прослушайте, пожалуйста информацию о правилах, которые вам необходимо соблюдать в полете. На борту самолёта не разрешается употреблять спиртные напитки, курить – на протяжении всего полёта, вставать со своих мест и передвигаться по салону во время руления, взлёта, а также снижения и посадки самолёта, когда включено световое табло. В течение полёта вам будут предложены прохладительные напитки и лёгкий ужин. Благодарю за внимание!

Неожиданно для себя, Марк впервые за последнее время почувствовал нечто похожее на душевный покой, словно его страхи и тревоги, опоздав на посадку, остались в Киеве. «Их не пустили в самолёт», – ухмыльнулся он шкодной мысли. Он откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза, с головой погрузившись в себя, стал мысленно просматривать файл своей жизни – «Меня зовут доктор Левит», привычно систематизируя факты. Марк также поступал с файлом данных больного перед дачей наркоза. Ухмылка растаяла, когда всплыли вечные вопросы: «Кто я такой? Что случилось со мной? Почему именно со мной?»