Георгий Мо - Эровый роман. Книга первая

Мне уже было сложно себя контролировать – я весь был охвачен жаждой секса. Губы горели костром страсти, а в штанах дымилось. Разряд желания бил меня в пах. Мои пальцы мяли все ее хрупкое тело до томных вздохов из ее разверзшихся в блаженстве губ, но звуки эти съедала громкая ритмичная музыка. Также, как и наши два силуэта, слившихся почти воедино. В темной мешанине из клубных огней, мебели и скучающего полусонного бармена нас почти не было видно. Я даже смог расстегнуть бюстгальтер и проникнуть рукой к ее волнующим соскам. И именно тогда я ощутил, что ее тело совершенно обмякло, будто я ласкаю только что умершую девушку. Потому я резко прекратил любые ласки Ирэн и словно протрезвел.

Я, как ошпаренный, выбежал из клуба. Облокотившись на машину, я затянулся только что прикуренной сигаретой и на миг закрыл глаза: мое тело продрогло. Тот жар, что бурлил во мне, охлаждался ледяным металлом и через тишину выпускаемого дыма из моего рта я повторял лишь одно слово, сказанное Ирэн тихо-тихо еще пару минут назад. Ее полузаплаканные глаза шептали мне о любви, и я, кажется, наслаждался этим признанием и вкусом табака. Действительность наступающего утра должна была отрезвить каждого из нас, но уверенности в этом не было. Ее любовь в моей жизни была лишней…

– Рустем! Что ты творишь? Что с тобой происходит???

– Вот как ты меня встречаешь?! Ничего себе!

– Так что? – его глаза дотошно всматривались в мои.

– Я вчера перепил… Если ты про это.

– Почему ты всех подводишь?! Я и не думал, что ты можешь так сильно нажраться, чтобы подвести нас всех! – Андрей сильно злился.

– Прости. Я могу пройти? Или мне обратным маршрутом валить?

– Конечно, проходите. Просто… Короче, Рустем, меня все это достало! Надоело нянчиться! Ты меня слышишь?! – он старался говорить спокойным голосом, но у него плохо получалось.

– Да слышу я. Что ты разошелся? Я ведь приехал!

– Спасибо и на этом! Но почему все должны были тебя ждать?!

– Так вышло.

– Так вышло… – он повторил мою фразу, покачивая головой. – Я не понимаю, что с тобой происходит! Надо будет после Нового года поговорить. Мне не нравится все это!

– Хватит ныть! Надо поговорить – поговорим. Только о чем?

– То есть ты считаешь, что не о чем?!

– Я могу раздеться? Или нам с девушкой так и стоять в проходе?

– Я просто знаю, что если не сейчас, то потом не будет возможности высказаться.

– Так это надолго? Дай хоть стул тогда!

– А тебе все смешно. Ну да…

– Ну меня, определенно, забавляет тот факт, что ты начинаешь разговор при свидетелях.

– Свидетелях? Любопытное слово.

– Тебе слово нравится или смысл важнее?

– Ну… Хорошо. Убедил. Проходите, – он пнул ногой чью-то небрежно скинутую обувь, расчистив таким способом проход. – Что-то не так. Я вижу… Вижу… И, похоже, понимаю, – он не унимался, бормоча себе под нос.

За окном было раннее утро. Морозный предновогодний туман растелился густым массивом, скрыв собою и сами горы. Но все равно немой восторг читался в каждом дуновении снежного великолепия. Даже солнце сегодня выглянуло раньше привычного, встречая последний день уходящего года праздничным ярким светом. Белая зима даровала вдохновение этому безмятежному спокойствию снега вокруг. Кажется, и душа могла бы с легкостью запорхать где-то между облаков в ряд уснувших горных хребтов, которые тонули в бархате вязкого холодного тумана.

Мы расположились довольно-таки быстро: просто скинули баулы с вещами в комнате. И тотчас же большой компанией отправились гулять в горное великолепие. Каждый из нас хотел по-настоящему ощутить приближение нового года, когда под ногами бескровная колючая крупка искрится белизной, а морозный воздух щиплет до боли; когда после часовой прогулки серебряные росы горят на лицах и все от этого только счастливы; когда смеху простуженных тел вторит стеклянное сопрано сосулек и замерзших крыш; когда, вдыхая мощь снежной зимы, каждый ощущает прекрасную беспечность, где не существует никаких дел и забот, а если они и есть – то все оставлены позади в городе. Хотелось упасть в хрустящий снег, разглядывать мутное солнце в голубом небе или закрыть глаза и просто наслаждаться последними мгновениями уходящего года, откинув баулы несвершенного посреди дрожания деревьев в брачном одеянии. Снежинки, хоть и вытанцовывали неуклюже в падении с неба, делали это очень быстро, продолжая покрывать мелкой алмазной крошкой все вокруг. И белое великолепие усиливалось грустным звоном осколков забвения.

Несколько раз, в процессе закидывания снежками, Ирэн падала на меня. Все смеялись. Я замечал, как Андрей злится, рассматривая нас, как ревнует ее улыбку для меня. С ним она была не так открыта и не распускалась нежным бархатным цветком, хоть и покрытым снегом, как со мной. Ядом эти мысли растекались по его сознанию, желчью кипел разум, гневом стонало сердце, болью отзывался голос души. Он все время находился в каком-то напряжении. Обеспокоенность была видна невооруженным взглядом. И не только мне. Взгляд его был тяжелым, скованным какой-то проблемой. И только шампанское снижало пыл до минимума в эту новогоднюю ночь. Он снова пил больше обычного.

Только в четыре утра мы потихоньку начали закрывать наш банкет после поздравлений президента, новогодних шоу с телевизора, морозного шашлыка и уставших лиц. Ирэн, изрядно пьяная, откровенно не сводила с меня глаз весь вечер. В какой-то момент мне даже пришлось сказать ей на ушко, что некрасиво смотреть так на чужого мужчину, но она на это лишь громко возмутилась и поцеловала меня в щеку. После этого она моментально соскочила со своего места, прибавила музыку и начала танцевать с фужером в руках. Андрей, не менее пьяный, пытался ее угомонить, но она сопротивлялась и требовала “грязных танцев”. Я поддержал эту идею, закружив в танце девушку, с которой, собственно, и приехал в горы. Я прижимал к своему телу Нину, но глазами искал, по понятной только мне причине, глаза Ирэн в месиве новогоднего хаоса. Горячее дыхание моей партнерши будило мое воображение и звериные инстинкты, от чего моя мужская похоть росла с каждой минутой. Мне даже казалось, что я танцевал так умело, как мог только самый профессиональный танцор. Меня словно направляла какая-то ведомая только мне сила. Щупая партнершу, я познавал все ее тело в танце, ощущая растущее возбуждение и дальше, пробуждая нужные мне чувства и действия со стороны Ирэн.

– Интересно, смотрит ли она? – думал я в этот момент.

– Смотрю, – будто отвечала она.

Одной рукой я обхватывал талию Нины и с силой прижимал весь ее стан, не оставляя ей места для следующего вдоха. Потом я раскручивал ее вновь и вновь, а она, обалдевшая от меня такого, смеялась громко и довольно. Я, мокрый и жаждущий спаривания, целовал ее руки; доходя до шеи, кусал ее, ласкал ее ушко дыханием. Рука скользила по телу вниз, приподнимая ее платье, а потом сжимала с силой ягодицы. Я, как последняя скотина, издевался, выматывая ее всю от желания в этом танце. Да я и сам был слишком перевозбужден.